– О детях. Андрас никогда не позволит забрать у него дитя. Родись тот демоном или человеком.
Мелиссу обожгло волной ярости. Ведь все до единой ведьмы бесплодны – это проклятие за колдовские способности. Расплата. И только полюбив по-настоящему, единожды за свою жизнь они могут познать великий дар материнства.
Ярость пекла в легких, сжигая кислород; в сердце, порождая страх и боль; в пальцах рук, что никогда не коснутся собственного ребенка. Тело полыхало изнутри. Ей хотелось испепелить все вокруг, сжечь дотла от безысходности. Чтобы весь мир погиб вместе с ее мечтами.
«Зачем Андрас возник на моем пути? Что за насмешка судьбы?!»
– Даже если ты сможешь зачать ребенка и сбежать от Великого маркиза, – продолжила старая ведьма, – а я помогу скрыть ваши следы, нам никак не справиться без посторонней помощи. Ребенок демона от рождения сильнее тебя да и меня. Можно смело забыть про жизнь среди людей и искать уединенное место. Демоненок, как любой ребенок, не умеет контролировать свои желания или злость, ревность или обиду. И его радость может вылиться в чью-либо смерть.
Мелисса продолжала тонуть в чувствах. Ей не хотелось верить в то, что она слышит:
– Ты только что сказала, что есть выход! Жить в уединении – небольшая плата. Я готова к ней! Это лучше, чем вечность не знать объятий своего чада. И мой ребенок ведь может родиться человеком.
– Ты обречешь себя на вечное рабство, Мелисса. Маркиз воспользуется вашим ребенком как слабостью. И ковен не встанет на твою защиту, они побоятся, а я одна не справлюсь. Я сильна, но не всесильна. Смириться – вот твой единственный выход.
Глава 14
Мелисса совершенно лишилась сна. Оставшиеся дни до шабаша она посвятила поиску любой информации о ведьмах, чья магия выбирала демона как Пару жизни. Но бабушка была права, ни на одной страннице, златовласой ведьме не удалось встретить даже краткого упоминания о подобном случае.
– Нужно поесть. – Паскаль отодвинул раскрытые перед хозяйкой книги, поставив тарелку сырного супа.
– Мне некогда. – Ведьма выхватила ложку из рук фамильяра, сделала несколько быстрых глотков. Пища потеряла всякий вкус, лишь чувствовалось, что на язык попадала горячая жидкость: ни специй, ни приятного сливочного вкуса Мелисса не ощущала.
Она вернулась к изучению, открыв раздел о колдовской силе и выборе ею Пары жизни для ведьмы. Рассуждения одной из Верховных не принесли ясности. По ее словам, магия избирает кандидата на свое усмотрение: будь то враг или друг, бедняк или богач, красавец или урод, скверен или приятен характером, ей нет разницы.
«Нет в ее выборе закономерности и разумности», – читала про себя ведьма.
– Действительно нет, – подтвердила Мелисса.
Разве возможно полюбить своего врага?
– Паскаль! – выкрикнула Мила. Ее озарила новая догадка. Возможно, ее магия забарахлила, вышла из строя, сломалась и не хочет наносить вред живым существам. Такое было и прежде, не с Мелиссой, конечно, но могло же произойти всякое. – Встань сюда. – Фамильяр послушно занял указанное место и ждал. Электрический разряд сорвался с пальцев Милы, сформировался в небольшой шар, напоминавший потрескивающий снежок, и направился прямо в грудь помощнику.
– Ты что хочешь сделать? – Паскаль пятился, выставив ладони. – Когда я успел провиниться, хозяйка?
– Т-с-с! Мне нужно кое-что проверить.
– А можно это сделать на ком-то еще? Вон, Йоша без дела простаивает.
– А ты прав, тебя вряд ли можно назвать живым, ты все же больше дух. Хотя и маркиз дух… – размышляла ведьма, удерживая искрящийся шар и не позволяя ему сдвинуться. – Йоша! Йоша! – Домовик неохотно материализовался у порога комнаты, с опаской поглядывая на происходящее. – Встань рядом. – Шар начал движение и разделился надвое, теперь по размеру напоминая мячи для настольного тенниса. – Вот сейчас и проверим. – От нетерпения Мелисса распахнула глаза и тут же зажмурилась, ослепленная ярким светом.
– Ой, – воскликнул дед Йоша, – ай! Да за что же ты так нас, хозяюшка?! – взмолился, хватаясь за Паскаля.
Раздосадовано опустившись на стул, ворожея хлопнула книгой. Нет никакой ошибки, с ее магией все в порядке, а это значит только одно: Великий маркиз предназначен ей судьбой.
– Спокойной ночи, – произнесла, отчаявшись ведьма, снимая туфельки. Небрежно собрав покрывало с кровати, повторила: – Спокойной ночи. Следующей ночью шабаш, мне нужно выспаться, – и указала взглядом на дверь домовику и фамильяру.
– Спокойной, – ответил Паскаль.
– Спокойно-о-ой, – ныл дед Йоша, поглаживая место удара разрядом.
Выпроводив помощников, Мила переоделась в ночную сорочку и легла в постель. Съедаемая страхами, блуждала взглядом по потолку. Вымотанное многодневными поисками тело наливалось тяжестью, и тонущая в своих безрадостных мыслях Мелисса наконец сомкнула веки.
– Ведь-ма. – Она могла поклясться, что шепот Андраса слышался в ее голове. – Найду! – прозвучало более эмоционально и отчетливо.
Мила отогнала наваждение рукой и приложила пальцы к вискам.
– Изыди, – прошептала она. Морщась от пульсирующей боли, нащупала кулон на своей груди.
– Ведьма! Я знаю, ты слышишь меня.
– Изыди, дух! – рыкнула, распахивая глаза.
Блаженная тишина длилась недолго. Мелисса кожей ощутила вибрацию кулона.
– Ищу тебя. Я рядом, – шептал мужской голос в ее голове.
Вскочила, включила свет и побежала в гостиную.
– Метка, – шептала она, – печать… Вот! – коснулась кончиком пальца нужного абзаца и жадно впилась в ровные строчки. – «Оставив свою печать на чужом теле, Высший демон заявляет о своих правах, но при этом защищает от воздействия других духов Преисподней». Хоть какой-то плюс, – хмыкнула ведьма. – «Через печать демон отдает своим слугам ментальные приказы. А вот это совсем не хорошо!
Кулон завибрировал вновь, заставляя отвлечься от строк.
– До скорой встречи, – произнес насмешливый голос Великого маркиза, лишая последних капель самообладания.
Ведьма не могла унять ураган мыслей. Одни нашептывали, что нужно снять оберег, ведь от судьбы не уйдешь и кто она такая, чтобы спорить с провидением. Другие запрещали сдаваться, подталкивая бороться. Бороться из последних сил, доказать себе и ковену, что она сильнее многих.
***
Проверив надежно ли закреплен шнур с душой демона, под покровом ночи златовласая ворожея взвилась в воздух. Это был ее первый шабаш, но увы, причина приглашения не вызывала гордости у самой Мелиссы да и зависти у остальных ведьм.
Все как одна одетые в белые свободные сорочки на голое тело, ведьмы кружили над огромным костром.
Под звуки старой волынки и скрипки, игравших сами собой без музыкантов, колдуньи с жаром отплясывали и пили брагу, настоянную на белладонне и ядовитых грибах.
– Меченая прилетела! – выкрикнул скрипучий голос при приближении Мелиссы. – Смотрите, меченая! – повторил все тот же голос.
– Невеста демона! – хохотала безобразная старуха с огромным носом, прихлебывая пойло из лошадиного копыта.
– Невеста демона, – подхватили остальные.
– Цыц, уродины! – воскликнула Ингельда, выходя из-за спин, окруживших ее внучку. Сегодня ведьма выглядела подобающе ее возрасту: сгорбленная старуха с тонкими серебристыми волосами, что свисали прядями по спине и плечам, касаясь колен. – Хватит пить, Грамилла. – Ударив по чаше черенком метлы, Ингельда фыркнула. – Моей внучке нужна помощь, посмеяться вы успеете потом. Идем, – поманила за собой. – Верховная ждет.
Спустившись с невысокой насыпи, ведьмы окружили ритуальный камень – огромный валун, шершавый и потрескавшийся, в неглубоких рытвинах, наполненных черной запекшейся жижей.
Верховная восседала чуть в стороне на старом пне, гордо задрав подбородок и глядя из-под редких ресниц:
– Покажи нам печать, – велела ведьма, указывая подойти к ней ближе. Правый глаз, затянутый белесой пленкой, сделал оборот в глазнице и продолжил наблюдать за присутствующими, пока левый смотрел прямо на Мелиссу. – Что вы скалитесь, бестолковые?! – произнесла пренебрежительно. – Каждая из вас уже бы скулила, как побитая собака, на месте маленькой ведьмы. И ползала бы передо мной, прося помощи. Присядь, я не встану. – Верховная приподняла подол льняной сорочки, открывая Мелиссе скрученные болезнью ноги.
Златовласая ворожея припала на колени, склонила голову и собрала волосы. Ее кожи коснулись сухие пальцы, поглаживая круговыми движениями, но тут же ногти впились и потянули вверх, а потом в сторону и в другую.
– Терпи, ведьма, терпи, – скрипела Верховная. – Нет, тут придется поднатужиться. Ведите козла, – приказала, отпуская раскрасневшуюся кожу. – Вцепился в тебя демон, держит крепко. Скажи, маленькая ведьма, а говорил ли он с тобой? Говорил в твоей голове? – спросила прищурившись.
– Да – призналась Мелисса, глядя за спину. Туда, где стояла Адалин.
Мать златовласой ворожеи безразлично гуляла взглядом, не задерживаясь ни на ком, и ни на чем.
«Возможно, бабушка права, и у меня тоже не возникнет желания держать свое дитя на руках. Я не буду сопереживать его трудностям и никогда не испытаю к нему нежности, не увижу в нем частицу своей души», – подумала, желая поймать ответный взгляд матери.
Услышав ответ, Верховная скривилась в злобной гримасе:
– Режь, безмозглая. – Старуха быстро поднялась и, вцепившись костлявыми пальцами в изящное запястье, потащила Мелиссу к камню. – Режь! – указала на козла. Животному накинули петлю из бечевки на шею и привязали к деревянному колышку, вбитому в черную землю. – Ну что ты вылупилась на меня? Избавить тебя от печати нужно! – Схватив ритуальный нож, Верховная, казалось, рассекла воздух у шеи животного, но его колени подогнулись, и козел безмолвно рухнул. – Нежеланный помет, – фыркнула ведьма, глядя на Мелиссу. – Ложись на камень. На спину, – поторопила девушку тычком в бок.
Адалин собрала кровь в деревянную чашу и вложила ее в старческие руки.
Девушка не смела перечить. Смрадный запах въедался в легкие, сев на скользкий камень, задержав дыхание и зажмурив глаза, она легла, ощущая, как одежда впитывает кровь прошлых жертв.