– Что ты там собрала? – с тревогой спросил Мелльберг, но тут же смолк.
Даже он понимал, что сейчас неуместно задавать лишние вопросы. И если что-то из его любимых вещей попало в кучу, он всегда сможет незаметно вернуть их на место в шкаф.
Словно прочтя его мысли, Рита заявила:
– И если ты положишь обратно хоть одну вещь из того, что я собрала, будешь сегодня ночью спать в другом месте. И все последующие ночи.
«Черт. Рита всегда видит все на два хода вперед», – подумал Мелльберг, направляясь в спальню. Куча одежды на постели показалась ему слишком большой. И поверх всего лежал его любимый свитер. Он готов был признать, что эта вещь видала лучшие времена. Но в нем было так уютно, а маленькие дырочки здесь и там – это ведь не смертельно… Он осторожно взял его в руки и огляделся. Может быть, она не заметит…
– Держи!
Рита стояла у него за спиной, протягивая ему большой черный мешок. С глубоким вздохом Бертиль сложил в мешок свой свитер, а поверх – оставшиеся вещи. Ее кучка была вполовину меньше, однако он сообразил, что на этом не стоит сейчас заострять внимание. Получилось два мешка вещей. Он завязал их и выставил в прихожую.
– Всё, поехали, – сказала Рита, выходя из кухни с двумя пакетами продуктов.
Из квартиры она вышла впереди него, но, когда Мелльберг отставил мешки, чтобы запереть дверь, обернулась и сказала коротко:
– Кстати, с завтрашнего дня у нас гости.
– Гости? – переспросил он, ломая голову, кого она могла пригласить. Гостеприимство Риты порой переходило все границы.
– Да. Дети Карима будут жить у нас, пока его не выпишут из больницы. Это самое малое, что мы можем сделать, дабы загладить твою выходку.
Мелльберг открыл было рот, чтобы что-то сказать. Но затем закрыл его и взял мешки. Иногда лучше не вступать в бой.
– Привет, Билл. Ох, сколько народу! – воскликнула Паула, оглядывая клуб.
Новые и новые люди всё приезжали сюда, и старое здание буквально бурлило. Шведы и беженцы стояли и разговаривали друг с другом парами и группками; то и дело к потолку взлетал веселый смех.
– Ты видела что-нибудь подобное? – сказал Билл. – Какая щедрость! Какой энтузиазм! Кто бы мог подумать…
– Во всяком случае, нет худа без добра, – горько ответила Паула.
Билл кивнул.
– Ты права. Да, мы все думаем о тех, кто в больнице.
Он закусил нижнюю губу.
Его жена Гунилла подошла и взяла его под руку.
– Есть новости? – спросила она.
Паула покачала головой.
– Последнее, что нам стало известно, – что детей Карима и Амины оставят до завтра для наблюдения. Кариму придется остаться в больнице еще на пару дней, поскольку у него обожжены руки, а Амина… увы, они не знают, как все будет.
Гунилла крепче сжала руку Билла.
– Если мы что-то можем сделать…
– Боже, да вы делаете больше, чем можно пожелать, – сказал Мартин, оглядывая помещение.
– Я предложила Кариму, чтобы его дети пожили у меня, – сказал Паула.
Гунилла кивнула.
– Очень мило с вашей стороны, а то мы тоже готовы их принять.
– Нет-нет, – ответила Паула. – Лео будет только рад новым друзьям, а мама поможет присматривать за ними, пока я на работе.
Мартин откашлялся.
– Нам надо поговорить с теми, кто жил рядом с домиком Карима и Амины. Спросить, не заметили ли они чего-нибудь. Ты не знаешь, кто именно… – Он огляделся среди толпы людей.
– Само собой, – ответил Билл. – Я уже начал разбираться, кто есть кто. Пара, сидящая вот там, жила как раз рядом с ними – начните с них и спросите, с кем еще стоит поговорить.
– Спасибо! – сказала Паула.
Они с Мартином проложили себе путь сквозь толпу к тем двоим, на кого указал им Билл. Однако разговор не дал желаемых результатов. Как и беседы с другими соседями по центру. Никто ничего не видел и не слышал. Все спали в своих постелях, как вдруг их разбудили крики и запах дыма, а когда они выбежали на улицу, там уже царил полный хаос.
Паула плюхнулась на стул в углу, чувствуя, как ее накрывает чувство беспомощности. Удастся ли им задержать того, кто виновен в этом поджоге? Мартин уселся рядом с ней, обсуждая, как действовать дальше. Внезапно он запнулся на полуслове. Паула проследила за его взглядом, и улыбка расползлась по ее лицу.
– Так это…
Она ткнула его в бок, и Мартин кивнул. Впрочем, он мог и не отвечать. Его раскрасневшиеся щеки говорили сами за себя, и Паула улыбнулась еще шире.
– Хорошенькая.
– Прекрати, – буркнул он и покраснел еще больше.
– Так когда вы собираетесь в ресторан?
– В субботу, – проговорил Мартин, не сводя глаз с женщины с ребенком.
– Как ее зовут? – спросила Паула, разглядывая женщину.
Она показалась ей симпатичной. Добрые глаза; только вот этот вечный родительский стресс во взгляде, который сама она наблюдала каждый раз, когда ей случалось взглянуть на себя в зеркало…
– Метте, – кратко ответил Мартин, покраснев так, что трудно было различить, где кончается лоб и начинаются волосы.
– Мартин и Метте, – произнесла Паула. – А что? Звучит неплохо.
– Перестань, – снова проговорил он и поднялся, когда Метте посмотрела в их сторону.
– Помаши ей, – сказала Паула.
– Нет-нет, – занервничал Мартин, но Метте уже направлялась к ним, держа на руках сына.
– Привет! – радостно поздоровалась она.
– Привет! – ответила Паула и с готовностью протянула руку для приветствия.
– Такой ужас – то, что случилось, – проговорила Метте, качая головой. – Подумать только, что у кого-то поднялась рука такое сделать… Когда в доме живут дети и все такое…
– Да уж, не перестаешь удивляться, на что способны люди. – Паула вздохнула.
– Вы знаете, кто это сделал? Или их было несколько?
Метте взглянула на Мартина, который тут же снова покраснел.
– Нет, пока не знаем. Мы как раз беседуем с людьми, но никто ничего не видел.
– Значит, в статистических сводках станет одним сгоревшим центром для беженцев больше, – сказала Метте.
Паула и Мартин не ответили. Оба опасались, что она права. На сегодняшний день у них вообще нет никаких улик или зацепок. По всей Швеции совершались поджоги в центрах для беженцев – и в большинстве случаев злоумышленников не удавалось задержать. Велик риск, что и здесь произойдет то же самое.
– А мы пришли отдать старые игрушки Йона, – сказала Метте, целуя сына в щеку. – Нам пора, но ведь мы увидимся завтра вечером, да?
– Обязательно, – ответил Мартин, и теперь краснота залила всю его шею.
Он помахал рукой вслед Метте и Йону, когда они пробирались к двери, и Паула подняла руку, чтобы помахать.
– Одобрено на сто процентов! – сказала она с ухмылкой, и Мартин вздохнул. Но тут настал его черед ухмыльнуться.
– Смотри-ка! Похоже, Бертиль получил отпущение грехов.
Паула взглянула в сторону двери и подняла глаза к небу, увидев свою маму с продуктовыми пакетами в сопровождении Мелльберга, тащившего два больших черных мешка.
– Я думала, ему придется походить поджав хвост хотя бы недельку, – вздохнула она. – Мама слишком добра. Но – да, я понимаю. Он ведь ничего плохого не имеет в виду. Если разобраться.
Мартин снова ухмыльнулся.
– Интересно, кто же на самом деле слишком добрый…
Паула не ответила.
Сэм проигнорировал первые пять сообщений от Джесси, потом не отвечать стало невозможно. Он понимал ее. Не знай он Венделу и всех остальных как облупленных, поступил бы так же. Он не столько сердился, сколько тревожился. Что они там задумали? Сэм волновался, что ее ждут неприятности.
Несколько минут он сидел с мобильным телефоном в руке. Потом написал:
«Встречаемся позади моего дома у большого дуба. Ты его не пропустишь».
Отправив сообщение, он спустился на первый этаж. Джеймс сидел за своим столом, уставившись в компьютер. Он поднял глаза, когда Сэм вошел, – с той же складкой между бровей, которая всегда появлялась у него при виде сына.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
Сэм пожал плечами.
– Хотел пойти пострелять. Могу я взять на время «кольт»?
– Разумеется, – ответил Джеймс, встал и отошел к сейфу. – Я думал, мы немного постреляем во второй половине дня…
– У меня встреча с Джесси.
– Так ты стреляешь вместе со своей девушкой?
Джеймс загородил собой сейф – Сэм слышал лишь звук вводимого кода, потом дверца запищала и отворилась.
– Она не такая, как все, – сказал Сэм.
– О’кей, – ответил Джеймс, протягивая Сэму пистолет. – Правила тебе известны. Вернуть в том же виде, в каком ты его взял.
Сэм лишь молча кивнул.
Засунув пистолет за пояс, он вышел из кабинета отца. Взгляд Джеймса сверлил ему затылок.
Когда Сэм проходил мимо кухни, мама, как всегда, стояла у плиты.
– Куда ты? – спросила она. Голос у нее дрожал.
– Пострелять, – ответил он, не глядя на нее.
Они сейчас ходили вокруг да около. Оба боялись заговорить, опасаясь, что выскочит лишнее слово. Мама упомянула, что с ним хочет встретиться Эрика Фальк, но Сэм еще не решил, как поступить. Что он хочет рассказать. О чем может рассказать.
Когда он вышел на заднюю сторону дома, там пахло свежескошенной травой. Накануне вечером Сэм подстриг газон. Джеймс заставлял его подстригать траву три раза в неделю.
Взглянув направо, он увидел сеновал возле дома Неи. Строго говоря, Сэм не любил маленьких детей – по большей части они неуправляемые и сопливые. Но Нея была другая – словно лучик солнца. Внутри все сжалось, он отвел взгляд. Думать об этом не хотелось.
Когда Сэм вошел в лес, его плечи расслабились. Здесь он обретал покой. Здесь никого не заботило, как он выглядит, как ведет себя, как говорит. В лесу он мог быть просто Сэмом.
Он закрыл глаза и откинул голову назад. Вдохнул носом. Ощутил запах листьев и хвои, услышал пение птиц и шуршание зверюшек. Иногда ему казалось, что он может расслышать трепетание крыльев бабочки и царапанье жука, лезущего по стволу дерева. Медленно, медленно он принялся вращаться с закрытыми глазами.