ка. – После того, как он…
– Не знаю, – перебила я хмуро. – И вообще, можно тему Мориса хотя бы на пару дней закрыть? Достал он меня, понимаешь?
– Угу.
Ну вот, опять – никакого сочувствия! Более того, подруга откровенно веселилась, а я – нет. Я всё сильнее смурнела, и агентство покинула в самом скверном расположении духа. Просто чем дальше, тем яснее понимала, что всё очень и очень плохо. Нет, не так. Всё гораздо хуже, чем может быть!
Шагая к «Южному бриллианту», я хмурилась и кусала губы. И нервно озиралась – так, на всякий случай. Ну а возвратившись на место официальной работы и очутившись в лаборатории, где вываривалось новое зелье для зачаровывания камней, совсем загрустила.
В какой-то момент даже захотелось сесть и действительно заплакать, но я же ведьма, а мы, ведьмы, не такие. Пришлось стиснуть зубы и заняться делами, а ближе к вечеру…
Ближе к вечеру стало ясно – это даже не проблема, а проблемища! И с ней нужно что-то решать, причём быстро, вот прямо сейчас. Иначе масштабы станут ещё более серьёзными, а я точно натворю глупостей, и шансов на спасение уже не будет. То есть вообще. Никаких.
После ужина, сопровождавшегося множеством любопытных взглядов и рядом подколок, я поднялась в свою комнату и заперла дверь. Огляделась, пытаясь сориентироваться, а потом вздохнула и вытащила из шкафа простую холщовую сумку.
Я принялась складывать в неё ингредиенты, необходимые для обряда – последних было немного, однако легче от этого не становилось. Вдобавок у меня паранойя разыгралась… Начало казаться, что вот теперь, когда день закончился и на мир спустилась ночь, Морис точно явится. Припрётся, чтобы отомстить.
Как итог, в коленках снова появилась дрожь, а ещё мурашки по телу побежали. Однако сдаваться я не собиралась, и уже через полчаса была практически готова к вылету.
Оставалась малость – распаковать метлу и окропить её полётным зельем. Ну и ещё кое-что – дождаться полуночи, ибо вылетать раньше бессмысленно. До полуночи такие обряды не совершаются. К тому же чем позже, тем меньше шансов напороться на каких-нибудь зевак…
Повинуясь этой логике, я вновь просмотрела содержимое сумки и завалилась на кровать, чтобы подремать до назначенного часа. Правда, фокус не очень-то удался – меня по-прежнему потряхивало от нервов, да и мысли о Морисе в голову стучали.
Нет, я с самого начала понимала, что равнодушие – один из лучших инструментов охмурения, но даже предположить не могла, что Мориса зацепит так сильно. Ведь он такой большой, взрослый, уравновешенный.
Вопреки желаниям, в памяти снова всплыл эпизод совместного посещения уборной. И то, как ловко он намыливал мои измазанные зельем ладошки, а потом… целовал. Как мчался за мною, как спалил ни в чём не повинную дверь и заставил отправиться в министерский кафетерий. Как сидел за столиком, смотрел и…
Так. Стоп. Хватит о маге. До добра такие мысли точно не доведут!
Следующие пару часов прошли в мытарстве и попытке сгрызть ногти. Зато едва стрелки висящих на стене ходиков доползли до полуночи, я сразу приободрилась и вскочила.
Очень шустро выловила из саквояжа большой пузырёк с полётным зельем и, сдёрнув с метлы упаковочную бумагу, окропила составом прутья. Затем вернула зелье на место, подхватила сумку с ингредиентами и распахнула окно.
А дальше… Метла, несложное заклинание и плавный вертикальный взлёт. Медленное выплывание из комнаты и встреча с ночной тьмой, усыпанной яркими звёздами. Замедление, благоразумное закрывание оконных створок и опять взлёт – на сей раз резкий и повыше. Созерцание спящих окрестностей, и…
Я развернула метлу и взяла курс на городской парк. Раньше в этом парке не бывала, но в том, что сумею отыскать там подходящее место, не сомневалась.
Касательно сомнительных личностей, коим свойственно ночами по паркам шататься, – их я не боялась, просто ведьма, вооружённая метлой, опаснее любого маньяка. Нужно быть законченным идиотом, чтобы напасть!
Единственной угрозой для меня был сам обряд, однако об этом я старалась не думать. Сперва летела, наслаждаясь холодным свежим воздухом, ласкающим лицо, затем с полчаса кружила над самой дальней частью парка, выискивая поляну.
А вот потом – всё. Посадка и тяжкий обречённый вздох. Я прислонила метлу к ближайшему дереву, сбросила сумку и, вытащив пачку специального порошка, принялась чертить большой круг, по периметру которого должны были встать свечи…
Покончив со всеми приготовлениями, отступила от круга и зажмурилась. Потом сделала очередной нервный вдох и принялась читать заклинание.
Звуки моего голоса растворялись в ночи, смешивались с шелестом листьев и тихим пением ветра. В какой-то момент подумалось – а может, зря я так? Может, следовало поискать другой путь, но…
Едва замолчала, в центре защитного круга появился лёгкий рубиновый дымок, который намекнул – ведьму услышали, отступать поздно.
Пришлось стиснуть зубы и вздёрнуть подбородок. Нет, понятно, что дух прочитает истинные эмоции без всяких проблем, но это не повод показывать свой страх!
Глава 6
Погания Болотье, которую в узких студенческих кругах ласково называли Поганкой Болотной, явилась в образе леди. Длинное платье, шляпка с широкими полями и перьями, переброшенная через руку дамская трость…
А ещё она была полупрозрачной, светилась красивым рубиновым светом и улыбалась настолько ласково, что я непроизвольно сглотнула. Голос тоже как-то чересчур мило прозвучал:
– Привет, Ясинка. Как дела?
Увы, но тут моя напускная храбрость закончилась. Просто духи – существа вредные, а уж если речь об одной из живших в начале времён ведьм…
Жутко захотелось выпалить: всё хорошо! Простите, что побеспокоила, мне ничегошеньки не нужно! Вот только…
– Плохо, – призналась я.
– Да? – Лицо призрачной леди слегка вытянулось. – Что случилось?
Я немного замялась, потом вспомнила о правилах приличия и присела в реверансе. Подарила Погании самый несчастный взгляд и сказала:
– Некоторое время назад мы с девочками призывали вас в свидетели. Помните?
– Конечно, – ответил дух певуче. – Я ничего не забываю.
Я стыдливо опустила ресницы, но через миг собралась с силами и опять на Поганию взглянула. И сразу перешла к делу:
– У меня просьба… Аннулируйте наш спор, а?
Призрачная леди не среагировала. Застыла, намекая: неплохо бы пояснить! Только я сказать не могла – стояла и молчаливо надеялась, что ведьма-хранительница сама прочитает. Ведь такие, как я, для неё словно открытая книга.
Однако Погания читать не желала, и чем дольше я молчала, тем ехиднее становилась озаряющая призрачное лицо улыбка.
В общем, мне пришлось. При иных обстоятельствах я бы ни за что этого не сделала, а тут – выхода не осталось…
– Я не могу продолжать игру. Не могу охмурять объект по объективным причинам.
– Это по каким же? – наигранно удивилась леди.
Я почувствовала, как вспыхнули щёки, но всё-таки сказала:
– Он мне нравится.
– Что-что? – переспросила Погания. – Милая, что ты там бормочешь? Не слышно.
– Нравится, – повторила я.
Ответом мне стало шкодливое «ась?», и щёки запылали ещё сильнее. Нет, я, конечно, понимала, что дух и поиздеваться может, но хоть какая-то совесть у этой мерцающей рубиновой заразы быть должна?
– Он. Мне. Нравится, – повторила чётко и громко. С нажимом.
– Кто нравится? – вновь прикинулась дурочкой Погания.
– Объект! – не выдержав, рявкнула я.
В этот миг совесть в ведьме всё же проснулась…
– Ах, объект… А кто он? Будь добра, напомни.
Нет, с выводами о наличии совести я всё-таки поторопилась.
– Морис. Верховный маг нашего королевства.
– Ах! – воскликнула собеседница, словно припоминая. – Маг!
Она замолкла, а я выразительно скрипнула зубами. Дух, разумеется, катастрофически опасен, но я не железная и, если что, тоже вспылить могу.
– Морис, Морис… – повторила Погания и, оглядевшись, направилась к краю защитного круга. Потом прошла по дуге, остановилась напротив меня и спросила: – А ты знаешь, чем чреват отказ от выполнения взятых на себя обязательств?
Я уныло вздохнула. О последствиях было известно всем.
Хуже того, другие духи относились к всевозможным пари гораздо проще, а вот Погания спуску никому не давала. Именно поэтому в случае каких-то серьёзных, настоящих споров призывать предпочитали её.
Вот только…
– У меня объективные причины, а в таких обстоятельствах…
Призрачная собеседница не дослушала, звонко рассмеялась.
Теперь стало обидно. Ну зачем она так? Ведь есть чёткое правило – если объект начинает вызывать неподдельную симпатию, то охмурение отменяется. Согласно правилам, дух обязан аннулировать спор без всяких условий и санкций.
– Прям «обязан»? – совсем развеселилась подглядевшая мысли Поганка.
Я насупилась. Потом шмыгнула носом и, глянув исподлобья, попросила:
– Снимите, пожалуйста.
– Ясь, – леди внезапно посерьёзнела. – Прости, но не могу.
Что? Мне чудится, или…
– Не могу, – повторила Погания. – Хотела бы, но никак.
Я застыла и уставилась ошарашенно, а дух древней ведьмы бессильно развёл руками.
– Ты ведь понимаешь, что Мориса выбрали не просто так.
Да, это я тоже сознавала. Но если кому-то так хочется наказать мага за грехи, то можно отыскать иной, не связанный со мною способ!
– Нет, – Погания вновь мысли прочла, – всё не так просто. Видишь ли… Морис, он… по-настоящему виноват. Он замыслил кое-что очень и очень скверное.
Мои глаза закономерно округлились, а Погания отступила от обозначенной порошком черты и сложила бровки жалобным домиком.
– Мориса необходимо обезвредить.
– В каком смысле «обезвредить»? – не поняла я.
– Вообще-то в любом. Но, учитывая его силу и уровень влияния, живым он нам всё-таки нужнее.
Всё. Я окончательно растерялась. А Погания улыбнулась и взялась пояснить:
– Твоя задача сделать так, чтобы Морис и думать забыл о своём отвратительном плане. Он должен поменять своё отношение к нашему племени. Проникнуться симпатией, полюбить. Или, в крайнем случае, дать магическую клятву, что не причинит зла ни одной ведьме.