Последнее раздражало ничуть не меньше, чем сами вопросы, однако ведьма героически держалась. И регулярно поглядывала в окно, не уставая удивляться тому, как быстро пролетело время.
Часов в лаборатории не имелось, и я полагалась на собственные ощущения. Думала, сейчас рассвет, а оказалось, что солнце уже высоко, и это был дополнительный повод злиться – просто я опаздывала на традиционную встречу с девочками.
В итоге отвечала довольно резко, а Морис… в общем, он действительно пытал! И никак не желал понять главное:
– Этот артефакт нужно передать в Ведьминскую Академию, – попугаем повторяла я. – Если что-то всё-таки пойдёт не так, наставницы разберутся.
Второй момент, который доставал уже меня:
– Яся, – требовательно щурил глаза Морис, – объясни, почему эта колдовская ваза пробудилась именно сейчас.
– Мм-м… – отвечала я. – Да без понятия!
Маг не верил, что опять-таки злило. Не настолько, чтобы попробовать отлепить чашку от стола и устроить кое-кому душ из кофе, но всё равно.
Хорёк, который проснулся и которого также накормили, разрядке обстановки не способствовал. Сначала он ел, потом выкапывал миску из невидимого сугроба, затем носился по кабинету, демонстрируя «чудеса» координации – в смысле, в повороты не вписывался и преград не замечал.
Верховный маг нашего королевства наблюдал за сим процессом пристально и с подозрением. Отдельно косился на лоток с песком – его доставили вместе с завтраком, специально для Жорика.
Однако зверюга лоток игнорировал, его интересовали совершенно другие вещи. Зато когда Морис в десятый раз спросил о том, почему артефакт активизировался именно сейчас…
Запах появился внезапно и был едва уловим – им повеяло, словно морским бризом. Я сразу замерла и непроизвольно втянула голову в плечи. Собеседник в лице верховного тоже застыл, но лишь на секунду. Затем его ноздри дёрнулись, взгляд стал острее бритвы… Морис медленно повернул голову, дабы уставиться на угол, загороженный гардиной.
Я за взглядом, разумеется, проследила и натурально съёжилась, увидав Жорика, радостно выпрыгивающего из того угла.
Дальше было привычное – хорёк плюхнулся на пол и принялся тереться о паркет всем своим серо-серебристым тельцем. А запах усилился! Причём настолько, что остатки любых сомнений рассыпались в пыль.
Ещё миг, и стало совсем страшно – и за животинку, и за себя-любимую. Тем приятнее было услышать суровое:
– Вон отсюда.
– А?
Но повторять не пришлось! Сразу, не медля ни секунды, я взвилась на ноги и помчалась ловить хорька. Жорик честно попытался удрать, однако ведьма оказалась шустрее – схватила и потащила прочь, подальше от места преступления и разгневанного владельца кабинета.
По пути к двери успела подцепить нашу сумку, едва не вступила в злополучный лоток с песком, а очутившись на пороге, всё-таки не выдержала и проявила вежливость…
– Хорошего дня, – сказала, обернувшись.
– Хорошего? – Морис аж побагровел. – Хорошего?!
– Помёт – это вообще-то к деньгам, – внесла нотку оптимизма я.
Верховный точно не оценил, однако настаивать на том, что кучка в углу – это не так уж плохо, я не решилась. Просто улыбнулась, дружелюбно помахала рукой и поспешила прочь.
А отойдя на достаточное расстояние, сжала хорька в объятиях и крепко поцеловала в меховую макушку. Какой он всё-таки умница. Очень вовремя вмешался. Снова спас!
Место встречи мы с девчонками обговорили ещё неделю назад, поэтому, куда идти, я знала. Кафе располагалось всего в паре кварталов от дворца, и я добралась даже быстрее, чем рассчитывала, однако всё равно умудрилась опоздать.
В результате, очутившись возле столика, напоролась на три скептических взгляда и услышала хмурое, от Клиссы:
– Ну надо же, кто явился.
Брюнетка Мила скорчила недовольную рожицу, а белокурая Танка надула губы и отвернулась. Однако она, в отличие от остальных, реагировала не на меня, а на Жорика.
Обладатель серо-серебристой шкурки, конечно, это заметил, и в наступившей тишине прозвучало виноватое:
– Укугу.
Только сердце Танки не дрогнуло – блондинка надулась ещё сильнее. Потом повернулась, окинула взглядом уже обоих и отвернулась снова. А Мила сложила руки на груди, спросила:
– Ты о нас забыла, да?
Я фыркнула.
– Разумеется нет. Меня задержали.
– Кто? – поспешила уточнить Мила.
Теперь я скривилась…
– А ты попробуй угадать.
С этими словами я отодвинула стул и уселась за столик. Девочки уже сделали заказ и даже успели приступить к уничтожению пирожных, а мне есть вообще не хотелось, поэтому подавальщица, поспешившая к столику, получила отбой.
– Яся, – подала голос уже Клисса, однако я отмахнулась и уставилась на Танку. Сказала строго:
– Танка, прекращай дуться. Жорик не виноват. Он вообще не по собственной воле ко мне переместился.
Подруга таки повернулась и уставилась вопросительно, однако выдавать подробности я пока не стала. Вернее, не успела, меня Клисса отвлекла.
– Ясь, – вновь позвала она. – Ты чего такая злобная?
Я хотела сказать про ночное происшествие, но когда открыла рот, вырвалось кое-что другое:
– Он мне нравится, девочки.
– Кто нравится? – дружно изумились ведьмы.
– Верховный.
За столиком сразу повисла тишина, в которой снова прозвучало Жориково «укугу» – зверь то ли сочувствовал, то ли подтверждал сказанное. А что? Он же свидетель.
Первой отмерла Мила.
– М-да, – заявила она.
Клисса шумно вздохнула, а Танка сразу перешла к рациональным предложениям – наклонилась вперёд и прошептала:
– Значит, со спором нужно заканчивать.
Новая пауза, а за ней:
– Да, нужно, – Клисса кивнула и приобрела деловой вид. – Раз Морис нравится по-настоящему, продолжать игру нельзя. Необходимо призвать Поганку и попросить отменить заклятие.
Мила тоже посерьёзнела и озвучила не менее очевидное:
– В случае твоей искренней симпатии к объекту охмурения никаких последствий от отмены не будет. Тебя не накажут. Всё будет хо…
– Не будет, – перебила я.
Шумно вздохнула, откинулась на спинку стула и с огромной неохотой призналась:
– С Поганкой я уже беседовала.
Девочки сразу насторожились, уставились остро и не слишком дружелюбно, ну а я…
– А давайте вина выпьем? – предложила, взглянув на их десерты и кофе.
– Так ведь утро, – напомнила Клисса удивлённо.
Я погладила по спинке замершего на моих коленях Жорика, а потом повернулась и махнула рукой, подзывая подавальщицу. Знаю, что утро, но давать признательные показания без вина не хочу.
В общем, да. Да, я рассказала! И про встречу с Поганией, и про её отказ, и про возложенную на меня миссию, включая туманное «Морис по-настоящему виноват».
Затем поведала о своём первом визите в королевский дворец и планах, которые при этом преследовала. На моменте, посвящённом отсутствию перегара и толпы согревающих постель Мориса любовниц, едва не расплакалась – ведь план был идеален, надо же было так меня обломать!
Сегодняшняя ночь с пробуждением старинного артефакта и повторным явлением Погании Болотье секретом также не стала. Вот тут девочки совсем опешили, а Жорик, пользуясь ситуацией – в смысле, вином и отвлекающим рассказом, – перебрался на колени к истинной хозяйке и принялся тыркаться мордой.
Я, глядя на это, вспомнила и озвучила выпавший было кусок о подставе с обнаружением в покоях Мориса тайника и последующем допросе Жорика.
– Он не сам, – я ткнула в сторону хорька пальцем, – его подослала Погания.
– Точно? – усомнилась Клисса.
– Когда я спрашивала, вокруг него рубиновая дымка возникла.
– Так, может, это не Поганка, а все хранительницы разом, – пояснила мысль Клисса, и я пожала плечами. Возможно. Но это уже не принципиально.
Следующие несколько минут прошли в молчании. Все, исключая единственного трезвенника в лице поискового зверя, «дегустировали» вино и задумчиво взирали друг на друга.
После паузы прозвучало закономерное:
– Нужно что-то делать. – Мила.
– Что? – насупленно откликнулась я.
Все переглянулись, а Танка…
– Но ведь жрать мои туфли она его не заставляла!
– Ой, да при чём тут это? – ответила Клисса.
Танка попыталась возразить, однако была перебита уже Милой:
– Ты не первый день с ним живёшь и прекрасно знаешь, что всё ценное лучше убирать подальше.
– Так я и убрала! – выпалила блондинка возмущённо.
– Значит, плохо убрала, – парировала Мила. Потом добавила: – Успокойся. Твои туфли, в отличие от нашей Яси, уже не спасти. А у Яси шансы ещё есть.
– Так её и не убивают, – нахохлилась Танка.
– Да лучше бы убивали! – взвизгнула добрая Клисса.
А Мила невозмутимо продолжила:
– Танка, нашей Ясе предлагают остаться с этим магом навсегда. – И после паузы: – С магом. Навсегда. Понимаешь?
Прозвучало трагично – я даже носом шмыгнула. Просто маги, они… они… Да дураки! Что ещё сказать?
– Хранительница, конечно, не права, – всё-таки отодвинула тему туфель Танка. – Она не имеет права распоряжаться Ясиной жизнью. Это не в её компетенции.
– Что делать будем? – встряла Клисса.
Девчонки вновь уставились на меня, а вердикт Мила вынесла:
– Полагаю, план самой Яси вполне жизнеспособен. Погания может влиять на Ясю лишь до тех пор, пока та является участницей спора, а потом – всё. Значит, нужно завершить спор, прийти к какому-то логическому знаменателю.
– Но признать себя проигравшей Ясе не позволят, – добавила Танка. – Погания это признание попросту не примет.
Мы все, понятное дело, кивнули.
– Значит, Яся должна именно выиграть, – продолжила Танка. – То есть охмурить мага по-настоящему и добиться выполнения условий, со всеми этими признаниями, вставаниями на колени и что там ещё нужно.
– Угу, – буркнула я.
– Но Морис Ясе нравится, – продолжила Мила, – а симпатия всё усложняет. И то, что в его спальне не было никаких любовниц, совсем скверно. Вдруг он… – тут Мила понизила голос до «страшного шепота», – не так уж плох?