– Оставила его в «Южном бриллианте», чтобы не мешал.
– Вот и правильно, – откликнулась Танка. Прозвучало бодро, но специфичные нотки я уловила.
Кажется, кто-то всё же по серо-серебристой шкурке соскучился. Возможно, даже настолько, что готов эту самую шкурку простить.
На сей раз защитных кругов было больше обычного – аж четыре. Мы отгородились и от внешнего мира, и от опасности, которую потенциально несли в себе хранительницы, и от абсолютно апатичных к происходящему девочек.
Последние стояли посередине, в самом главном, центральном круге. Следующий круг оставался свободен, четвёртый пока тоже – он предназначался для призраков. Ну а в третьем расположились мы сами… спокойные и абсолютно готовые ко всему.
Сумрак стремительно менялся тьмой, пламя многочисленных свечей выглядело чересчур ярким. После нескольких дождливых дней в воздухе витал запах сырости, да и какого-либо тепла не ощущалось.
Едва мы сбросили обувь и платья, оставшись лишь в нижних рубашках, по коже побежали мурашки, но никто, конечно, не жаловался. Желания пойти и проверить «а не подглядывает ли кто-нибудь?» тоже не возникло – не знаю, как девочки, а лично я была уверена, что Морис слово держит, что в данный момент мы защищены от всего, и от посторонних вмешательств, и от посторонних глаз.
Вдох, выдох, ещё один вдох… а потом на небе луна проявилась. Мы переглянулись и рассредоточились по кругу, и Клисса зашептала слова первого из целой череды заклятий.
Звук получался громким и звонким, но он менялся, превращался в нечто глухое, тягучее и чарующее. Такое, от чего по коже снова бежали мурашки, однако эти мурашки отношения к холоду уже не имели, нет…
Сердце в груди билось размеренно и ровно, а душа трепетала, предвкушая встречу с прекрасным. Ведь нам предстояло самое чудесное из всех возможных действ – слияние с силами природы. Слияние с самой основой колдовства!
Когда Клисса замолчала, слово взяла Танка, а потом и моя очередь настала. Клисса и Танка активировали первую часть защиты, а мне, учитывая «явный талант» в общении с духами, предстояло призвать хранительниц, и я… да, призвала.
Буквально сразу, даже до того, как добралась до середины формулы, в первом, внешнем круге, начали появляться фигуры мерцающих, одетых в наряды разных эпох женщин. То, с какой готовностью древние ведьмы, причём все тринадцать, явились на зов, говорило – они этого призыва ждали! И раз так…
Мои губы дрогнули в невольной улыбке, подруги тоже заулыбались – просто это означало, что шансы на успех значительные. Запертые во внутреннем круге девчонки тоже оживились – лица утратили апатичность, глаза засияли… Это был ещё один хороший знак, и вот теперь всё, ритуал начался.
Едва я замолчала, Мила запела. Пространство сразу изменилось, сила хлынула потоком, закружила, словно желая унести прочь. Мы начали движение – сперва медленно, осторожно, потом смелее и чётче. Это было и привычно, и одновременно ново, ведь прежде наша четвёрка присутствовала на подобных ритуалах в качестве обыкновенных участниц, а теперь мы проводили ритуал сами.
Ещё несколько секунд, и сила стала почти осязаема. Ощущение подвластности, контроля исчезло – мы сделали всё, что требовалось, и отдали зыбкую власть. Теперь в круге буйствовали потоки природных сил, колдовство в чистом, незамутнённом виде. Та самая энергия, что стремится упорядочить окружающий мир, вернуть ему изначальную правильную форму.
Мы потерялись в этой силе. Магички, замершие во внутреннем круге – тоже. Всё смешалось, и я понятия не имею, как долго это длилось, зато потом… послышался лёгкий детский смех.
Когда смех усилился, дошёл до какого-то предела, мир словно лопнул. Волна силы схлынула, пламя почти догоревших свечей затрещало, а мы очнулись. Все, как одна.
Я осознала себя стоящей в том же третьем круге, в мокрой от пота нижней сорочке и со спутавшимися волосами. На лице играла сумасшедшая улыбка, а в груди… там словно праздничный фейерверк разгорался.
Подруги выглядели не лучше – такие же потрёпанные, уставшие и счастливые. В том же, что касается виновниц «торжества», – их по-настоящему шатало, зато от прежней апатии не осталось и следа.
Малявки тоже улыбались, смотрели вокруг так, будто впервые этот мир видят. А потом, когда заметили хранительниц…
– Ой! – взвизгнула одна из девчонок.
– Привет-привет, – ответила Тианна Жако. Самая младшая из призрачных леди, если легенды не врут.
Девчонка опять ойкнула и тут же присела в корявеньком реверансе. Но суть, конечно, не в этом, а в том, что…
– Ощущения проклятия больше нет, – прошептала Танка.
– Они снова ведьмы, – радостно констатировала Клисса.
– Мм-м… а кто-то сомневался? – подала голос ещё одна хранительница, Карпина. Она, кстати, нежно-розовым светилась, а Тианна – голубым.
Мы с подругами переглянулись и выдохнули. Правда, тут же напряглись, ибо свечи, которые являлись важной частью защиты, действительно догорали и норовили погаснуть. То есть нам следовало выпроводить хранительниц. Теоретически навредить призрачные леди не должны, но…
– Ну, раз всё хорошо, то нам пора, – словно прочитав мысли, сказала Тианна.
– Действительно пора, – поддержала Карпина, только никто из призраков не растаял. Более того, все тринадцать женщин замерли в этаком ожидании непонятно чего.
Мы тоже застыли, а когда наступившая тишина затянулась, прозвучало:
– Просьбы, пожелания будут? – это снова Тианна.
– Э-э-э… – ответили мы хором.
– Яся, может быть, у тебя?
Конечно, к старшим нужно проявлять уважение и всё такое, но я посмотрела на Тианну как на дуру. Какие просьбы и пожелания? Ведь ритуал завершён, и с вверенными нам девчонками всё хорошо.
– Точно нет? – встряла уже Карпина. Тоже ко мне обращалась.
Теперь я глянула растерянно, а призрачные леди внезапно захихикали, причём все и разом.
– Ну нет, так нет! – торжественно выпалила Погания Болотье. И всё, хранительницы исчезли. Растаяли, словно дым или глюк.
Они ушли, а я продолжила стоять в недоумении. Хотела спросить у девчонок, что это вообще было, но подруги оказались быстрей:
– Яся, спор…
Я вновь застыла, нервно сглотнула и хлопнула себя ладонью по лбу. Ну а ведьмы расплылись в настолько красноречивых улыбках, что прибить захотелось.
– Значит, он нравится тебе настолько, что даже от спора не отказываешься? – выдала Мила.
Танка же потёрла ладошки и ещё большую глупость сморозила:
– Охота на мага продолжается!
Я закатила глаза и в отчаянии топнула ногой. Охота? Охота?! Да я…
Развернувшись, я покинула круг – направилась к сложенной в отдалении одежде. А на полпути споткнулась и испытала прилив прямо-таки нестерпимой грусти, почти отчаяния. Просто я же в самом деле на него охотилась, а в итоге сама в капкан угодила. Причём я для Мориса не полноценная добыча, а этакий маленький, легкодоступный десерт.
От осознания собственной ущербности стало настолько обидно, что я даже носом шмыгнула, а когда принялась натягивать платье, поняла – нет, так просто ушлому зеленоглазому обманщику не сдамся!
Я его… Я ему… Пока не знаю, что сделаю, но он у меня точно попляшет! Он ещё пожалеет. И десертом для этого хищника тоже не буду. Вот не буду, и всё!
Морис предложил остаться во дворце до утра, но мы с девочками отказались. Вернее, девчонки-то были готовы, а я упёрлась и потребовала, чтобы предоставили экипаж и развезли по домам.
Верховный требование пусть с неохотой, но выполнил и даже лично проводил во внутренний двор, до этого самого экипажа. По дороге явно удивлялся тому факту, что настрой моих подруг переменился – кидаться на мага с кулаками девчонки уже не пытались, более того…
Ведьмы глупо хихикали и стреляли глазками. В какой-то момент, когда уже добрались до транспортного средства, верховный не выдержал и спросил:
– Что?
Ведьмы захихикали пуще прежнего, а потом Клисса заявила:
– Ничего. За Ясинку нашу радуемся.
Морис слегка напрягся.
– В каком смысле?
– В таком, что хранительницы спор аннулировали, – внезапно выпалила Танка. И совсем уж оптимистично: – То есть охмурять тебя нашей Ясе больше не надо!
– Вот как?
Лицо архимага пусть не сильно, но вытянулось, в глубине изумрудно-зелёных глаз мелькнуло нечто, похожее на недовольство.
Ушлая Танка данную метаморфозу, конечно, подметила и рассмеялась, а Клисса…
– Не слушайте её, Морис. – Клисса всегда странной сердобольностью отличалась. – Никто ничего не аннулировал. Танка просто шутит.
– Ну и зачем? – не выдержав, вмешалась в разговор я.
Обращалась, конечно, к Клиссе, только та угрожающие нотки не оценила и вообще проигнорировала. Вместо того чтобы оказать поддержку подруге, улыбнулась идейному противнику и подефелировала дальше.
Зар-р-раза!
Когда выезжали из внутреннего двора, я сидела и нервно постукивала каблучком. Потом вообще запыхтела, уподобившись вскипающему чайнику. Девочки всё видели, однако сочувствовать не спешили, хуже того – их моё состояние забавляло.
Ну а я по-настоящему бесилась. И отдельно злилась на себя за то, что профукала реальную возможность отвертеться от спора.
Именно в этом дичайшем состоянии я вышла возле «Южного бриллианта», взбежала по крыльцу и, вытащив из кармана запасной ключ от хозяйственной двери, – мне его в связи с поздним возвращением выдали, – прошмыгнула внутрь.
Всё ещё пыхтя и одновременно стараясь не шуметь, я поднялась на третий этаж и проскользнула в собственную комнату. Активировала светильник, тут же добрела до стула и, плюхнувшись на него, выдохнула:
– Какой он всё-таки мерзкий! – Не стул, конечно. Морис.
Следом пришло понимание, что на мне пропитанная потом нижняя рубашка, подмокшие туфли и что волосы всклокочены, а я вообще дико устала. То есть нужно подняться, взять свежую одежду и посетить ванную, причём мыться предстоит так, чтобы никого не разбудить.
Последнее заставило скривиться, затем скорчить жалобную физиономию. Ещё я успела посмотреть на платяной шкаф и оценить количество усилий, которые потребуются, чтобы до него добраться.