– Происходило, Люсик, – насупилась наставница. – Причем, очень важное! Не переживай, я подскажу тебе, о чем именно идет речь.
В центре комнаты снова образовалась голограмма с изображением Люсика. На этот раз наша героиня с упрямым видом семенила следом за своей мамой и отчаянно жестикулировала…
В ИНСТИТУТЕ НЕВОЗМОЖНОСТЕЙ
– Ну, зачем мне в детский отдел?! – причитала Люсик. – Мама! Времена, когда я нуждалась в присмотре, давно прошли!
Для детей особо занятых сотрудников в мамином Институте Невозможностей существовал специальный отдел. Если оба родителя были чем-то очень загружены на работе, они могли сдать ребенка под присмотр. Обычно в такие периоды Люсика оставляли в реальном мире с бабушкой. Но на этот раз бабуля не смогла приехать и вот, юную ведьму пытались сплавить в руки каким-то посторонним воспитателям.
И даже папа Люсика – он же начальник отдела по борьбе с организованными законами – не пытался вступиться за дочь:
– Пойми, нам с мамой предстоит пара суток серьезной работы. Оставлять тебя дома одну на такой срок – опасно для Реального мира. Разрешить тебе присутствовать при нашем эксперименте – опасно для Волшебного мира. Поэтому ты отправишься в детский отдел под присмотр опытных надзирателей… тьфу, в смысле воспитателей!
– Всего хорошего, Люсик. И постарайся не разрушить детский отдел до того, как мы придем забирать тебя, – холодно попрощалась мама, а потом не выдержала, чмокнула дочь в щеку и умоляюще прошептала: – Ну, всего пара дней, ну, Люсик, ну будь хорошей девочкой!
Люсик тяжело вздохнула и покорно зашагала к дверям … Итак, ближайшие пару дней ей предстояло провести в чем-то среднем между тюрьмой и яслями… Впрочем, в детстве, к реальном мире, Люсик настолько не любила ходить в садик, что искренне считала, будто он отличается от тюрьмы только необходимостью спать после обеда…
– Привет! – на пороге детского отдела, улыбаясь, стоял усатый Осьминог. Как на всех подводных жителях, разгуливающих по суше, на нем был прозрачный скафандр, наполненный водой. Под скафандром красовался обычный спортивный костюм, отличающийся от своих собратьев реального мира только количеством штанин и рукавов. – Добро пожаловать! – осьминог галантно распахнул перед Люсиком дверь. – Ты к нам надолго?
– Надеюсь, нет, – не слишком-то вежливо ответила Люсик, и тут же смутилась от своей грубости. Осьминог-то чем виноват?– Это родители меня сюда отправили. – в двух словах Люсик попыталась объясниться: – Я, вообще-то, уже большая. В присмотре не нуждаюсь. Так что вам со мной будет легко…
Осьминог как-то странно посмотрел на Люсика, пожал всеми четырьмя плечами и зашел в помещение детского отдела.
– Воспитанник Осьминог! – тут же набросилась на него какая-то шумная дама с сотней золотистых косичек и широким, щекастым лицом. – Куда ты выходил? Куда?! Я же за вас ответственная, я же не должна выпускать вас за территорию!!!
– Простите, пани Воспитательница, буль-буль-буль… – осьминог посмотрел на женщину сверху вниз, поморщился и поправил на скафандре микрофон, перерабатывающий булькающую речь в понятные слова, – Я вышел посмотреть, не идут ли еще мои родители… – уже с нормальной дикцией произнес он. – Они обещали забрать меня сегодня пораньше!
Люсик чуть не свалилась в обморок от удивления.
– У осьминогов совершеннолетие наступает только в девяносто лет, – раздался вдруг громкий шепот прямо над ухом Люсика. Высокая худая девочка с короткой мальчишеской стрижкой и в строгом синем костюме, застегнутом на все пуговицы, стояла возле Люсика. – Пани Ве’Дунья рассказывала нам в Академии, что только русалки рано начинают жить самостоятельно. Остальные народы из подводных пространств и в сто лет все еще держаться за родительские скафандры… Правда, живут они при этом лет по четыреста-пятьсот… Скажи, поразительно?
– Поразительно! – послушно повторила Люсик, но вовсе не из-за осьминожьей несамостоятельности. – Ты кто? – едва сдерживаясь от желания немедленно представиться, спросила она. – Тебя как зовут? Ты который год в Академии???
– Лэсли. Джейн Лэсли, – с достоинством представилась девочка. – Прошу любить и жаловать…
Следующие десять минут девочки с радостным визгом прыгали по коридору, держась за руки. Ничего себе, встреча!
– Нас убьют! – восторженно причитала Люсик. – Мы же не должны знать друг друга в лицо, а тут!!! Надо же, я и не думала, что Лэсли – это фамилия… – тут же переключалась на другую тему она. – А тебя часто отдают в это заведение?
– Ох, Люсик! – в свою очередь визжала Лэсли, не выпуская из ладоней руки подружки. – Я и не думала, что ты такая смешная. В джинсовом костюмчике… С косами… А почему «отдают»? – параллельно отвечала Люсику она. – Я сама прихожу, как только выдается свободная минутка. Тут ведь – страшно интересно…
И Лэсли потащила Люсика осматривать комнаты детского отдела. Оказалось, все вовсе не так, как думала Люсик. Оказавшиеся в детском отделе, существа сами выбирали себе занятия и режим. Самые маленькие доверчиво сбивались в кучу вокруг детской воспитательницы. Остальные – жили, как хотели. Ученическая комната с партами и большой школьной доской была наполнена оживленным разговором и активной деятельностью. Пани воспитательница, отвечающая за воспитанников среднего и старшего возраста, ни во что не вмешивалась и следила лишь за тем, чтобы никто не покидал территорию отдела. Большую часть времени она сидела в углу возле входной двери и, монотонно покачиваясь в кресле качалке, переплетала косички у себя на голове. Правда, едва кто-то из воспитанников оказывался за дверью, вся умиротворенность воспитательницы улетучивалась, и дама принималась страшно кричать…
– Садись, сейчас будет интересно! – шепнула Лэсли, заталкивая Люсика в ученическую комнату.
– Очередное наше заседание считаю открытым! – постановил толстый мальчик в очках, – по виду обычный первоклассник из реального мира – восседающий за учительским столом. – Все ли готовы к обсуждению? – строго спросил он.
– Все, все, да, готовы! – и дети реального мира, и чада волшебных существ – все отозвались с радостью. Интересно, что просто сидели при этом за партой только Люсик с Лэсли. Все остальные демонстрировали верх изобретательности. Кто-то восседал на подоконнике, кто-то – на парте, несколько человек устроились на полках, распахнув дверцы встроенного в стену шкафа. А стайка тонкоголосых крылатых эльфов вообще сидела на люстрах…
– Объясняю для вновь прибывших! – торжественно произнес ведущий собрания. – Все мы находимся в Институте Невозможностей. Все мы – дети сотрудников института. Родители изучают законы реального и волшебного мира и пытаются противостоять им, а мы – что? Мы, по их задумке, должны сидеть тут, сложа руки, и ничего не делать… Но мы – не такие! В детском отделе тоже ведется напряженная работа на благо всевозможных невозможностей! Мы изобретаем новые законы, печатаем их на листовках и подбрасываем в реальный мир! Мы ищем у себя все новые и новые невозможные умения! Мы… В общем, с нами не соскучишься! – все это мальчик явно говорил лично Люсику, потому что остальные тут, похоже, были далеко не в первый раз.
– Знаешь, кто это? – зашептала Лэсли. – Этот крепыш –сын нашего пана Ве’Щателя… Скажи похож?
– Особенно манерой говорить, – захихикала Люсик.
– Что вы там смеетесь? – немного обиделся ведущий и смешно, по-взрослому, нахмурился. – У нас уже имеется масса солидных достижений! Я вот, например, могу укусить себя за большой палец ноги. Мой друг Артем – шевелит ушами… Чем вам не невозможности? Ладно, смеяться не возбраняется… А сейчас приступим к рассмотрению новых законов! Кто хочет выступить? Кто готов???
– Я, я, я! – со всех сторон закричали присутствующие. «Если б в обычной школе реального мира дети отвечали с таким же энтузиазмом, учителя, наверное, были бы самыми счастливыми людьми в мире», – со смехом подумала Люсик.
Первым слово взял белобрысый младшеклашка с большим синяком под левым глазом.
– Это он проверял свое изобретение – присоски, позволяющие лазить по стенам дома – и упал, потому что через минуту на присосках закончился клей, – зашептала Лэсли, комментируя внешний вид оратора.
– Пострадал при падении, да? – сочувственно переспросила Люсик.
– Нет. При последующих разбирательствах с отцом.
– Я подготовил тут это, как его… – начал белобрысый. – Ну, в общем, я вам буду рассказывать, а вы тяните руки…
– Так и говори: «Хочу вынести на голосование собрания свои важные наблюдения!» – немного раздраженно поправил сын пана Ве’Щателя и поторопил докладчика: – Ну, мы тебя слушаем!
– Во-первых, я наииследовал такое: – начал мальчик – Делать уроки сначала на черновике – вредно! Почему? Да потому что увеличивается шанс допустить ошибку в условии! Нет, ну правда! Если в первый раз – переписывая условия из учебника в тетрадь, ты каким-то чудом не ошибся, то уж второй раз, когда станешь переписывать в чистовик, точно что-нибудь перепутаешь! Так что, долой черновики, будем сразу все писать в классные тетради!
– Ура! – закричали со всех концов кабинета. Проголосовали за принятие этого закона единогласно. Множество всевозможных конечностей торжественно взмыли к потолку по первой же просьбе. Да, да, Люсик с Лэсли тоже голосовали. Если даже дети чистюль и аккуратистов Нэссов были против черновиков, то уж ученицы из реального мира – тем более.
Следующим на собрании выступал сам сын пана Ве’Щателя.
– Все конфеты – детям! – торжественно провозгласил он и принялся объяснять: – Всем известно, что от сладостей портятся зубы. Так когда ж еще есть конфеты, как не в детстве? Молочным-то зубам всё равно скоро выпадать! Молочные – не жалко. Так что нужно есть как можно больше конфет в детском возрасте, чтоб потом, когда все зубы станут коренными, сладости уже надоели, и смотреть на них было б противно!
Данное сообщение вызвало некоторые споры. Не у всех существ имелось понятие «молочные зубы», потому закон пришлось уточнять и направлять исключительно на детей реального мира.