– Но тебя парализовали и отправили сюда. Как и всех нас. Не нужно было колдовать… Крыс, как взрослый волшебник, имеет право полностью подчинять тебя, если ты колдуешь. Ты, как и мы, об этом не подумал. – Лэсли все же решила сама пояснить старосте ситуацию. – Значит так, – начала Лэсли. – Большинство ведьм, ведьмаков и волшебников ушли в реальный мир, отказавшись от участия в конфликте. Оставшиеся взрослые волшебники сидят в заминированных институтах и переводят свою энергию на погашение агрессий бомб. Когда выяснится, что бомбы не настоящие, у Волшебников уже почти не останется энергии. А тут как раз Крыс заявит, что у него в заложниках – мы. Сражаться с Крысом у них не будет сил. Отказаться подчиниться – не хватит совести – мы ведь совсем еще дети. В результате, власть в Волшебном Мире перейдет к Крысу. А все ходы в Реальный Мир он собирается закрыть. Вот такие невеселые обстоятельства…
«Джон!» – совершенно ошарашенная Люсик понемногу приходила в себя. – «В смысле, Пяточкин!» – телепатически позвала она. – «Ты, это… Правда, что ли, набросился на Крыса, чтобы он вернул меня? И не побоялся?»
«Не совсем так, – ответил Джон. – Я набросился, чтобы он вернул Ленку Воронкину. Если бы я знал, что он похитил тебя, Люсик, то… То, наверное, я попросту прибил бы нашего завуча на месте!»
Люсик немного покраснела, резко отвернулась и вдруг вспомнила, что глаза-то у Пяточкина, хоть и в очках, но все равно очень даже синие. И волосы черные, хоть и не кучерявые…
– И последняя ужасная новость, – продолжала Лэсли. – Нас предал не кто-нибудь, а родная наставница. Крыс и его компашка заточили нас сюда по совету пани Ве’Точки. И вот это предательство уже никак не умещается у меня в голове!
– Все просто потому, что вы не владеете нужным количеством фактов, Джейн Лэсли! – внезапно раздался холодный, строгий голос наставницы по Травоведению, и перед ребятами выросла фигура пани Ве’Точки.
ПРЕТЕНЗИИ ПАНИ ВЕ’ТОЧКИ
– Вы, дети – существа глупые и многого еще не понимаете. Вообще говоря, и разговаривать-то с вами бесполезно, но я поговорю – мало ли, вдруг потом, когда вырастете, что-то сохраните в памяти и помнете меня добрым словом. Я никого не предавала! Как раз, наоборот, только о вашей пользе и думала. Точнее, о престиже нашего отделения … – хрупкая, худенькая пани Ве’Точка казалась еще меньше оттого, что облокотилась на огромный стол Заглавной Ведьмы и пристально глянула на пустующее сейчас массивное кресло. – Вот оно – место, которое я хотела занять. Не для себя – для вас! Уж под моим руководством заочное отделение быстро стало бы самым престижным в Академии. Вас никогда не расстраивало, что наше отделение сейчас считается самым разгильдяйским? Все почему? Потому что Заглавная Ведьма ввела слишком мягкие порядки! Уж я бы поборолась за дисциплину и успеваемость! – сощурившись, пани Ве’Точка смотрела куда-то в даль. Крылья ее носа при этом возмущенно подрагивали. – Вы не то, что на уроках, даже на переменах боялись бы лишний раз рты раскрыть. Совсем не болтали бы, а только слушали, слушали, слушали…
«По-моему, она сошла с ума!» – тихонько ахнул Око.
«Такая красивая и такая злая, – вздохнула Инесса. – Я думала, так не бывает!»
– Я не злая! – безошибочно рассекретила их телепатический контакт наставница. – Я строгая! Такая, какой и должна быть настоящая наставница. Окончив Академию, вы бы мне еще спасибо сказали за то, что приучила вас к порядку!!!
– Слишком строгий порядок убивает творчество, – со знанием дела возразил Джон. – Новейшие правила педагогики, в том числе и волшебной, говорят, что… – тут он смутился. Все давно привыкли, что на тему методов обучения, Джон мог говорить вечно – что поделаешь, староста. Но сейчас явно было не время спорить. – В общем, нас пани Ве’Дунья вполне устраивала! – кратко сообщил он.
– Неужели, Джон? – вкрадчиво и насмешливо поинтересовалась пани Ве’Точка. – Разве ты считаешь справедливым, что тебя отдали в персональные воспитанники к пану Ве’Щателю, в то время, как ты вовсе не интересуешься ораторским искусством, а хочешь стать в будущем наставником?
Джон нахмурился. Надо же, пани Ве’Точка знала все сокровенные секреты каждого. Джон действительно мечтал о каком-то более близком к делам Академии наставнике. Пан Ве’Щатель был интересен, добр и… совершенно бесполезен в каких-то важных вопросах. Чтобы выяснить что-то о делах класса – ну, например, где можно взять те или иные учебники – Джону всегда приходилось самому слать запросы в педагогический совет Академии. Пан Ве’Щатель отказывался это делать, ссылаясь на занятость:
– Дорогой воспитанник, я с удовольствием помог бы тебе! – торжественно отвечал он всегда, – Но не могу! Количество дел, которые я могу совершать за один день, безгранично огромно, но… ограниченно. Сегодня я еще должен забрать сына из Детского Отдела, сочинить какое-нибудь новенькое признание в любви его матери и написать две заказные речи для повара Волшебного Правительства. Представь, какой выйдет конфуз, если представляя на званом обеде свое новое блюдо, повар как-то неинтересно опишет его. У гостей попросту испортится аппетит!!! В общем, я ужасающе занят и никак не могу разбираться с твоими делами. Спроси у кого-нибудь другого…
Конечно, Джон немного обижался на пани Ве’Дунью, определившую его под такую сомнительную опеку. Когда-то давно Заглавная Ведьма сказала тете Джона, что это ненадолго, а лишь до тех пор, пока Пяточкин не перестанет быть таким стеснительным, и не наберется у пана Ве’Щателя положенного для будущего наставника красноречия. С тех пор Джон очень сильно изменился – прекрасно выражал свои мысли, стал лидером в коллективе, но пани Ве’Дунья, похоже, забыла о своем давнем обещании…
Джон, разумеется, переживал. Но знать об этом пани Ве’Точке было необязательно.
– Я бы не допустила такой несправедливости, Джон! – продолжила настраивать ребят против Заглавной Ведьмы взбунтовавшаяся наставница. – Я бы лично взяла тебя под свою опеку. Ребенок, который хочет принимать активное участие в жизни Академии, должен быть окружен особым вниманием! А наша милая пани Ве’Дунья…
– Но как бы она могла взять под опеку Джона, если у нее уже есть личная воспитанница? – удивилась Лэсли.
– Вот-вот, еще одна нестыковка. Три года Заглавная Ведьма посвятила няньчинью с такой безнадежной особой, как Люсик. И теперь спокойно отпускает ее на другое отделение… Разве это правильно?
– Правда, что ль? – поразились близнецы. – Ты, Люсик, добилась своего? Родители сдались? Ну, ты – молодца!!! Поздравляем!
– Не с чем, – вздохнула Люсик, снова в полной мере осознавая границы своей беды. – Экзамены в Волшебный Интернат должны были состояться сегодня в три. А вместо этого – я тут. Представляете, какой ужас? Три года прождать этих экзаменов и оказаться похищенной какими-то сумасшедшими именно в тот день, когда…
– Ох! – совсем распереживалась пани Ве’Точка. – Вы все-таки ужасный класс. Перебиваете наставников, не даете договорить! Хорошо, что меня все это уже не касается! Хорошо, что уже через пару минут я ничего этого не буду помнить…
– Как это? – удивились присутствующие.
– Очень просто, – пани Ве’Точка решительно направилась к шкафу Заглавной Ведьмы. – Знания, собранные мною при подготовке переворота в Академии, очень пригодятся мне сейчас. Например, – наставница гордо задрала подбородок, – Я знаю заклинание, позволяющее пользоваться вещами из шкафа пани Ве’Дуньи! – пани Ве’Точка на миг замолчала и вдруг отчетливо всхлипнула. – Происходящее – кошмарно! – пожаловалась она. – Ничего не хочу об этом знать! Вот сейчас возьму саморазжалывающий амулет и все. Навсегда забуду и Академию, и вас, и подлости Крысовского… Лучший способ быть счастливой – научиться легко забывать.
После этих слов наставница с решительным видом взяла с полки небольшой удлиненный камушек. Люсик ужасно перепугалась. Какой бы злой и странной ни казалась пани Ве’Точка, она, все же, была наставницей и живым человеком. Саморазжалование, в глазах Люсика, было чем-то похожим на самоубийство. Допустить этого Люсик не могла!
– Нет! – закричала она. – Не делайте этого! Что вы, пани Ве’Точка?! Подумайте только, ведь и обо всем хорошем из нашего мира вы тоже забудете. И о чудесах Волшебгорода, и о друзьях, которые есть у вас Академии. И о том, какие замечательные зелья вы умеете варить. Все забудете! И станете хуже меня: у меня в голове хоть и с дырами, но знания… а у вас вообще не будет никакой информации о Волшебном Мире! Вы не настолько виноваты, чтобы так сурово наказывать себя…
– Ты так думаешь? – пани Ве’Точка, нехорошо сощурившись, посмотрела как бы сквозь Люсика. – Все, потому что вы, дети – глупые существа… Впрочем, это я уже говорила… Я виновата, причем именно настолько!
ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ ВОЛШЕБНОГО МИРА
Наставница по Травоведению медленно поднесла амулет саморазжалования к глазам, налаживая контакт с ним. Сейчас достаточно было шепнуть два слова заклинания, и мощная волна энергии навсегда утащила бы ее в реальный мир.
– И все-таки, прежде чем я уйду, хочу, чтоб вы знали. Никогда я не хотела совершать ничего дурного! Разве что небольшой обман, разве что небольшая интрижка. Правду говорят, что нельзя чуть-чуть согрешить. Любой маленький обман влечет за собой большую ложь. Любой мизерный недобрый поступок ведет к огромному злу…
«По-моему это не я, а она воспитывалась у пана Ве’Щателя. – кинул незаметный сигнал одноклассникам Джон. – Столько красивых слов – а ничего не понятно. Настоящий оратор!»
– И нечего смеяться! – набросилась на старосту пани Ве’Точка. – Мне тоже поначалу ничего было не понятно. Именно поэтому они так легко обманули меня! Просто использовали! Даже Мозг! Даже Мозг – и тот оказался предателем… А ведь я верила ему. Могущественный древний волшебник, породитель истории нашего мира, как мне казалось, должен был за время молчания стать настолько мудрым, чтобы отбросить все мысли о зле…
– Какой еще Мозг? – вообще-то историю Волшебного Мира в Академии преподавали достаточно хорошо, но ни о каком Мозге, стоящем у ее истоко