– Легок на помине, – сказала я Парнасу, который цокал по крылечку, неодобрительно косясь на Брюса.
– Это все ты, ведьма, – выплюнул он мне в лицо.
– Ближе к делу, – ответила я, посмотрела за его плечо. За забором топтались еще несколько мужиков, глядящих на меня с явной укоризной.
– Засуха! Как ты появилась – ни одного дождя! Где это видано? Целый май без гроз!
– Ты в своем уме? При чем тут я?
– А мы помним, – вякнул еще один мужичонка из-за забора, – помним, как ты нам угрожала, когда воевода тебя с костра волок. – Мол, вы еще пожалеете!
– Да ляпнула в запале, – отмахнулась я.
– Все посевы сохнут!
– Вон озеро я вам сделала – берите да поливайте, – пожала я плечами, закрывая дверь.
– Вызови дождь, ведьма! – выпалил Парнас. – Мы тебе заплатим.
Я остановилась, задумалась. Все условия худо-бедно выполняются: тыквы растут, кот и жаба накормлены, инкуб удовлетворен и надолго запомнил ту ночь, полную страсти и огня. Шабаш маячил где-то впереди, в книжке-чудеснице я вычитала, что ближайший – в октябре. А вот пункт с заработком тридцати золотых пока провисал.
– Я подумаю, – ответила.
Захлопнув перед носом Парнаса дверь, пошла за книжкой-чудесницей. Устроилась в кресле, поджав ноги, прочитала все до последней строчки, щурясь в сумерках на последних страницах. Ни слова о дожде! А ведь был бы такой отличный вариант – вызывала бы дождик по запросу, со всей деревни небось не накладно было бы скидываться.
Я поджала ноги к груди, поежилась. Надо бы окна закрыть, а то сквозняк… Выйдя на крыльцо, я увидела тучу, ползущую из-за леса. Она цеплялась сизым брюхом за верхушки деревьев, медленно укутывая небо чернильной темнотой. Первый раскат грома прогремел над Запорами, стекла задрожали. Амфибрахий заклекотал в террариуме, Грех выскочил невесть откуда, заметался по комнате и юркнул под кресло. Опомнившись, я побежала во двор, подхватила Брюса, подсвеченного вспышкой молнии, с его поста на тыквенной грядке. Не хватало еще заржаветь моему китайцу. Не успела вернуться в дом, как на плечи упали первые холодные капли. Спрятавшись под крышу, я испуганно наблюдала, как на порог сыплются мелкие ледяные горошинки. Не сразу поняла, что слышу стук и внутри дома. Повернувшись, почувствовала, как волосы встают дыбом. Очередной раскат грома совпал с гулким ударом по металлической шестиугольной двери, которая вибрировала и дрожала под мощным натиском.
Что-то отчаянно ломилось в этот мир.
Юлька вернулась из универа, ворвалась в дом, сияя улыбкой.
– Сдала! Еще три экзамена и… А это что за баррикада?
Она уставилась на поваленное на дверь кресло и тумбочку, придавленную сверху сеткой с картофелем и стопкой книг.
– Снова незваные гости, – ответила я, – прут, как лосось на нерест, изо всех миров.
– Думаешь удержать чудовищ иного мира картошкой? Чай, не Беларусь там, в подвале, – засомневалась Юля.
В дверь сказочного мира загрохотали.
– А там кто?
– Запорцы, пришли меня сжигать, – пожала я плечами.
– А на этот раз за что-то конкретное или опять за идею?
– Прискакал Парнас, попросил дождичек наколдовать. Я сказала, что подумаю, а к вечеру гроза началась, с градом.
– А ты не колдовала?
– Не-а, – покачала головой.
– Открывай, ведьма, не то хуже будет! – донеслась из-за двери очередная угроза.
– Ага, разбежалась.
Вдруг голоса стали испуганными, послышались удары, крики.
– Открой, сладкая, это я, – произнес знакомый хрипловатый голос.
– Лютик! – Юлька подбежала к двери, открыла нараспашку, оборотень ввалился в дом еще в трансформации. Я завороженно наблюдала, как втягиваются острые волосатые уши, распрямляются загнутые когти, а потом сконфуженно отвернулась.
– Прости, ведьма, после обращения я всегда без одежды, – объяснил Лютый, натягивая штаны. – К счастью, удалось стащить вот эти порты с какого-то козлоногого мужика. Что они все тут забыли?
– Думают, из-за меня град.
Оборотень надел штаны, повертелся во все стороны.
– Как раз! Надо будет этого мужика запомнить – мой размер. Слушай, ведьма, так, может, разогнать их, чтобы мало не показалось? Я-то старался сильно не покалечить.
– Не надо! – испугалась я. – У меня с ними и так отношения не очень.
– А может, Лютый прав? – подала голос Юля. – Ты им ничего плохого не сделала, наоборот, вон озеро какое шикарное получилось. А они – то на костер, то яблочки, а теперь вообще обнаглели.
– Забей, – махнула я рукой. – Запорцы пошумят и успокоятся. Давай лучше отпразднуем твой экзамен. Тем более по условиям Марго мне надо провести в наш мир еще двоих нелюдей. Оборотень как раз подходит.
– Прогуляться в ваш мир? Я – за! – одобрил Лютый. – Сейчас вернусь.
Оборотень выскочил за дверь, оттуда раздались крики, какая-то возня, и вскоре он снова зашел в дом, натягивая через голову слегка помятую рубаху. Лапти шлепали при ходьбе, он надел их, примяв задники, но пятки все равно свешивались.
– Вот с обувью незадача. Слишком длинные у меня лапы, – пожаловался Лютый. Он скинул лапти и заметил в углу скейт. – А вот это отличная штука! Она мне знатно скрасила последние заколдованные дни.
Он стал на скейт, оттолкнулся, проехался по залу, балансируя.
– Бери его с собой, у нас дороги ровные, – предложила я.
Выйдя из арки, Лютый замер. Его ноздри затрепетали, зрачки расширились. Через лохматую копну волос показались острые кончики ушей.
– Лютый, никаких превращений, – осадила я его. – Поймают и на опыты отправят.
– Это как? – спросил оборотень, не переставая принюхиваться.
– Посадят в клетку и уколы будут делать.
– Понял, не дурак. – Уши втянулись обратно. Он проводил жадным взглядом девушку в короткой юбке, цокнул языком: – Сочные окорочка!
– Лютик! – возмутилась Юля.
– Ты лучше всех, сладкая. – Он улыбнулся, запрыгнул на скейт и помчался по улице, ловко лавируя между прохожими.
– Он потрясающе владеет своим телом, – восхищенно прошептала Юля.
Лютый действительно на редкость быстро освоил скейт. Он присел, чиркнув ногтями по асфальту, развернулся к нам, улыбка сверкнула в свете фонарей.
– Да и твоим телом, как я поняла, тоже… Юля, я понимаю, что это не мое дело, но зачем он тебе?
– Вася, ну посмотри на него. Он же классный!
Лютый поехал нам навстречу, и я в душе признала правоту подруги. Оборотень был хорош: сильное, гибкое тело, точные движения. Черты лица грубоваты: крупный нос с заметной горбинкой, выступающие надбровные дуги, тяжелая челюсть. Он не был классически красив, но запоминался сразу. Девушки оглядывались ему вслед. А еще он выглядел очень к месту. Босой, в широких штанах и рубашке с чужого плеча, с дурацким хвостиком на макушке, который ему отчего-то полюбился, Лютый мог бы сойти за хиппи и чувствовал себя в чужом мире, как рыба в воде. Он спрыгнул со скейта на тротуар рядом с нами.
– Что такое офигенный? – спросил он, озираясь на компанию девчонок.
Юлька по-хозяйски обняла его, сердито зыркнула на девушек.
– Может, перекусим? – предложила она. – Я голодная как волк.
За вечер мы перепробовали стейки в пяти ресторанах, вернее, Лютый ел, а мы с Юлькой больше пили и восхищались его аппетитом. Оборотень умел получать удовольствие от жизни: он смаковал каждый кусок мяса, разглядывал девушек, притопывал в такт музыке босой ногой. Помню, мы с Юлькой пели в караоке дуэтом, а Лютый танцевал что-то наподобие брейка, собрав толпу восторженных зрителей, а потом катил нас обеих на скейте к арке…
Я проснулась поперек своей постели, как была, в джинсах и майке, по старой традиции, – от надсадного стука в дверь. Встав, схватилась за столбик кровати, чтоб не упасть. Медленно спустилась по лестнице.
– Парнас, козел ты двуногий, когда же ты уймешься? – простонала в дверь.
– Василиса? – ответил мне недоуменный голос воеводы.
Я в панике заметалась по залу, взгляд упал на спасительную бутыль с живой водой, которую мы поставили в камин, рассудив, что там ее точно не перевернем. Отпив глоток, почувствовала, как бодрость и свежесть наполняют тело до кончиков ногтей.
– Привет! – Я открыла дверь, нежно улыбнулась… и улыбка медленно сползла с моего лица. Двор напоминал поле брани: покосившийся забор, измятая трава, мои чудесные тыквенные ростки, которые принялись все до единого, сломаны и втоптаны в грязь. Над сгоревшим сараем вился легкий дымок.
– Слава светлым богам, ты в порядке! – Ярополк переступил порог, порывисто обнял меня, поцеловал.
Я жарко ответила на поцелуй, прильнув к Яру всем телом, а потом, чуть отстранившись, положила руки на его грудь, потянула шнурок, распуская завязи на рубахе, вопросительно посмотрела на него. Он прерывисто вздохнул, подхватил меня под бедра и понес наверх. И я почувствовала, что готова простить убогих запорцев. Сказочный мир, конечно, не без недостатков, но достоинства перевешивают.
– Василиса, – сказал воевода. Я лежала на сгибе его руки, бездумно проводя пальчиком по гладкой груди. Пересчитала кубики пресса, потянулась ниже. – Нам надо серьезно поговорить, – перехватил он мою руку.
– Любишь поболтать после секса? – улыбнулась. Яр нахмурился, и я насторожилась. – Ладно, давай поговорим. Ты что-то нашел в царской библиотеке?
– Нет. – Он повернулся, прижав меня к кровати своим весом, перехватил запястья над головой, поцеловал шею, уколов кожу бородой. – Амаранта не дала мне ключ от личной библиотеки царя. Ивана я не увидел вовсе. Зато получил от него приказ, с подписью и печатью, собирать войско и отправляться к Сумеречному лесу – именно оттуда чаще всего приходят порождения нижнего мира.
– Который находится у меня в подвале… – Я поерзала под ним, устраиваясь поудобнее.
– Кто знает. Но я не хочу рисковать тобой, Василиса. Едва проснувшись, я подумал о тебе, а во сне видел твои глаза. Здесь ты в опасности, жители деревни тебя невзлюбили. Это Парнас сжег сарай?
– Он и еще несколько мужиков. Они решили, что град я наколдовала. Но ведь дом под защитой! Здесь мне ничего не угрожает, ты сам говорил.