– Я помогал малость, – сказал Ерема. – Колеса на оси насадил, крылья закрепил. А я все, за что берусь, с душой делаю, на совесть.
– Прекрасно, – вздохнула я.
– Это не так плохо, – заметил Ерема. – Ярополк строго-настрого запрещает пить на службе. А ежели за этим еще и дракон присматривать будет, то проблема пьянства и вовсе отпадет.
– Может, это все же какое-то недоразумение, – сказала Юлька.
Из таверны вывалился еще один пьяненький мужичок и попал прямо в теплые объятия Глории. От повторного визга у меня заложило уши, а мужичок сначала рухнул как подкошенный, а потом быстро-быстро убежал на четвереньках за таверну.
– Кодировка от алкоголизма огнедышащим драконом, – сказала я. – Гарантия и результат. Ладно, поехали дальше, пока она всю таверну не сожгла, как обитель порока.
Мы прошли всю главную улицу Запоров. Глория с интересом крутила головой по сторонам, но больше номеров не откалывала. Я немного успокоилась. В конце концов, она этим пьянчужкам головы не откусила. А что напугала, так я тоже испугалась, когда меня на костер волокли. И когда дом спалить пытались, тоже было неприятно малость. Эти двое явно друзья Парнаски, хоть я точно и не помню. Со здешней бородатой модой мне все кажутся на одно лицо. Кроме Ярополка, конечно.
Я уже решила, что полечу вместе с Глорией. Одну ее отправлять не стоит, еще заблудится, потеряется, наткнется на Лютого по пути – мало ли что может случиться с молодой драконихой. И это отличный повод увидеться с воеводой, надо же разъяснить технические характеристики нового супероружия, заодно отвезу ему шоколада, пригодится.
В таких раздумьях я шла следом за драконом, отказавшись ехать на колючей спине вместе с Юлей. Хвост, оплетенный резиной, слегка покачивался у меня перед глазами, как маятник гипнотизера. И вдруг ближайшая к нам калитка скрипнула, приоткрылась, и в щель выглянул ребенок – девочка или симпатичный, давно не стриженный мальчик. Глория развернула на него фары, застыла. Я видела, как из избы несется мамаша, протягивая руки к улизнувшему чаду. В глазах ее застыл ужас. Ребенок спокойно посмотрел на дракона снизу вверх, засунул в рот большой палец, который хорошо было бы помыть. И Глория вдруг задрожала, пискнула, как мышка, и помчалась по дороге к дому, едва не сбросив Юльку со спины.
Я вынула из кармана носовой платок, вытерла лицо от поднявшейся пыли, сунула ребенку шоколадный батончик. Мать подхватила дите и, прижав к груди, бросилась назад в дом. А я пошла за Еремой, который терпеливо дожидался меня в двух шагах впереди.
Глория боится детей. Что ж, этого можно было ожидать.
– Она испугалась? – заволновался Ерема. – Это у нее точно не от меня. Я детей люблю. Они меня, правда, не очень, пока не узнают.
– Тут нет твоей вины, – успокоила я его. По-видимому, Юлька реально волновалась по поводу возможной беременности. – Должны же у Глории быть недостатки. Тем более в Сумеречном лесу детей нет, так ведь?
– Нету.
– А сколько туда ходу?
– Дней семь-восемь. Ежели большим отрядом, то может, и поболе. Обозы медленней идут.
– Значит, Ярополк еще только на подходе, – кивнула я. – Отлично. На драконе я долечу дня за два.
– Не долетишь, – отрезал Ерема. – Ярополк Всеволодович ясно сказал: со двора – ни ногой.
– И где я сейчас? Во дворе? К тому же я не собираюсь идти пешком. Так что технически приказ Яра не будет нарушен, ведь шагать я не стану.
– Ведьма…
– Ты хочешь помочь своим сослуживцам? – спросила я, остановившись. – Глория, конечно, не панацея от всех бед, но она способна на многое.
Я стояла напротив Еремы, пожалуй, впервые глядя ему в лицо. Обычно мне стоило большого труда смотреть на него прямо, не отводя взгляда. Страшные шрамы бороздили левую половину лица, словно его пропахали грабли Глории.
– Я не светлый Кристоф, – ответил Ерема, отворачиваясь. По-видимому, мой изучающий взгляд был ему неприятен. – Я не собираюсь всех спасать. Уже отвоевался, теперь вот сижу в охранниках по увечности.
– Так я тоже не Лусия, или кто там еще есть в вашем пантеоне. Но мы можем сделать то, что от нас зависит. А дальше будь что будет.
– Ты не понимаешь, ведьма, в Сумеречном лесу тебе делать нечего. Эти твари нападают внезапно, будто ниоткуда. Оглянуться не успеешь, и станешь смотреть на свое отражение с таким же ужасом, как на мою исполосованную рожу.
Я нахмурилась, непроизвольно топнула ногой. И вдруг меня озарила блестящая идея.
– Ерема, – коварно протянула я. – А что, если бы я тебя исцелила?
Мой циклоп встрепенулся, ошарашенно посмотрел на меня и тут же отвернулся, но я успела заметить надежду, сверкнувшую в его единственном глазу.
– Живая вода творит чудеса. Что ей какой-то глаз, если она оживила дракона из покрышек и навоза!
– Из глины, – сказал Ерема. – Это старый шрам, давно уж зарубцевался.
– Но попробовать-то можно?
– Я правильно понимаю, ты пытаешься подкупить меня, ведьма?
– Типа того, – не стала отпираться я. – Мы отправимся к Ярополку все вместе. Юлька полетит на драконе, а мы с тобой в ступе. Я буду под полным твоим присмотром.
– И живую воду ты мне отжалеешь, когда мы вернемся, – криво усмехнулся Ерема.
– Нет, я дам тебе ее прямо сейчас. Если ты дашь мне слово. Как видишь, я тебе верю.
– Я бы, может, тоже тебе верил, да ты уже обманула меня однажды, выпорхнув в ступе из дома перед самым моим носом.
– Ну так что? По рукам? – Я протянула ладонь Ереме. – Яр будет только рад, вот увидишь.
– Но только без меня ни шагу… – Он мялся в нерешительности.
– Сдашь меня прямо в руки воеводе. – Я уже предвкушала крепкие объятия Ярополка.
Ерема осторожно пожал мне руку. Уголок губ дернулся, будто он пытался улыбнуться.
– Значит, договорились, – обрадовалась я. – Пошли лечить твои раны, мой верный цербер.
– Это еще кто?
– Это из нашей мифологии – строгий охранник. – Я взяла Ерему под локоть, но он осторожно высвободился и отстранился от меня на полшага. Фу-ты ну-ты, какие мы… Брезгует прогуляться с ведьмой под ручку? Неудивительно, что мысль вылечить Ерему пришла мне в голову только сейчас. Впрочем, я вовремя разыграла этот козырь.
Я не стала приглашать Ерему в дом. Раз ему под руку со мной пройтись противно, пусть сидит во дворе. Он устроился на ступеньках крыльца, запрокинул голову. Второй глаз у него был очень даже ничего – зеленоватый в рыжую крапинку, с пушистыми ресницами. Я осторожно накренила бутыль с живой водой, прицелилась. Тонкая струйка потекла на обезображенное лицо Еремы.
– Наверное, хватит, – предположила я.
Мой охранник моргнул здоровым глазом и вдруг побледнел.
– Ведьма, что ты натворила, – зашипел он. – Жжет как огнем!
Ерема вскочил, прижал руки к лицу, глухо застонал.
– Что происходит? – Из-за угла дома, откуда доносилось урчание дракона, выглянула Юлька.
– Лечение, – ответила я.
Ерема отнял руки от лица и заголосил еще больше. На ладонях остались ошметки старой кожи.
– А ну-ка, иди сюда! – Юлька схватила его за руки, развернула к себе. – Шрамы сходят, кожа новая растет, чистая, как у младенца. Придется потерпеть, сейчас пройдет. Дай-ка подую…
Она сюсюкала с ним, как с маленьким, и я подумала, что зря она боялась беременности. Из Юльки вышла бы отличная мать.
Ерема глубоко и прерывисто дышал, а потом вдруг вскрикнул и сложился пополам, прижимая руки к лицу:
– Слепит, ой как слепит!
Я бросилась в дом, понеслась на второй этаж. У Еремы растет второй глаз, наверное, пока что очень чувствительный к свету. Я порылась в шкафу и нашла деталь старого карнавального костюма. Выбежав во двор, я протянула пиратскую повязку.
Юлька помогла натянуть ее на голову Ереме, на миг я увидела новый глаз – крошечную зеленую бусинку в центре глазницы – и мне поплохело. Я оперлась о забор, чтобы не упасть.
– Ну что, полегче? – заботливо спросила Юлька, спрятав растущий глаз под повязкой.
– Легче, – прохрипел Ерема. – Жар уже будто бы сошел. Только глаз зудит, будто шмель укусил.
– А ну не трогай! – Юля шлепнула его по руке, потянувшейся к повязке. – Терпи. Какая ты молодец, Вася, что решила вылечить Ерему! – повернулась ко мне подруга.
– Ведьма ничего не делает просто так, да?
Брюс, перепуганный криками Еремы, подполз к его ногам, подпрыгнул и примостился прямо на плече, заглядывая зубчиками ему в лицо. Я невольно усмехнулась: тяпка вместо попугая, а так – настоящий пират.
– Ты дал мне слово, не забудь, – ответила я. Он может думать обо мне что угодно. Если считает меня корыстной злобной ведьмой – на здоровье. – Вылетаем в Сумеречный лес завтра утром.
Я проснулась ни свет ни заря, солнечные зайчики плясали на подушке перед моим носом, и в душе расцветало предвкушение счастья: совсем скоро я снова увижу Ярополка! Пусть расстались мы по-дурацки – он сбежал, увидев мою ведьмину суть, но, к счастью, до этого я успела показать ему и свои достоинства. Вряд ли он уже о них позабыл. Иначе не стал бы присылать ко мне охранника и не крутился, как волчок, выискивая меня на площади, когда я легкомысленно попала на его голубые очи.
Глория быстренько спалит мерзких Сумеречных тварей, а тех, кому удастся удрать, оглушит на прощанье фирменным воплем, и воевода вернется в столицу, откуда рукой подать до Запоров.
Я поворочалась в кровати, но сон при мысли о Ярополке как рукой сняло. По пути в душ я бесцеремонно побарабанила Юльке в дверь.
– Вставай, мать дракона! Зима близко!
– Вася! Ты в себе? Шесть утра!
Я уже собиралась спрятаться от ее праведного гнева в ванной, как вдруг услышала жалобный стон, доносившийся со двора, а следом жуткий скрежет – это звук от зубчиков Брюса! Я выскочила на крыльцо в одной пижаме, тяпка радостно подпрыгнула на ступеньках и рванула на задний двор. Тренировки с Еремой не прошли даром, в забеге тяпок Брюс бы стал безоговорочным лидером. Поджимая пальцы от холодной росы, я завернула за угол дома и увидела дивную картину: Глория сидела в свежевырытом углублении под холмом, обернув хвост вокруг колес, и прижимала к груди Ерему.