Я лишь кивнула, потом спохватилась:
– А равновесие между мирами не нарушится?
– Я и есть равновесие. – Нотариус переступила через порог, и у меня не было сил ее останавливать.
Юлька шагнула ко мне, сжала плечо.
– Вась, еще не все потеряно.
– Серьезно? Где мне взять тридцать золотых? – Я запустила пальцы в волосы, взъерошила и без того лохматую прическу. Как Эльвира добивается таких аккуратных локонов? Просто смотрит на себя в зеркало суровым взглядом, и волосы сами послушно закручиваются в тугие гладкие спиральки?
– Я так понимаю, это крупная сумма по здешним меркам.
– Да по любым меркам. К тому же я не собираюсь колдовать.
– А если стребовать за уже совершенное колдовство?
– За расколдованное озеро? – поняла я. – Амфибрахий принадлежал раньше водяному. У Коренея запросто могут быть запасы золота!
Я задумалась, нервно постукивая ногой. Потом вышла во двор, где Эльвира Протосовна застыла под сиренью.
– Здесь другой воздух, – сказала она, не поворачиваясь.
Ароматы сказочного мира, к которым я уже привыкла, окутали меня, будто в первый раз. Сквозь густую сладость сирени пробивалось нежное благоухание ландышей, выглядывающих из травы у забора, с озера доносился запах водорослей с ноткой хвои. Грех сидел на заборе, медитируя на проплывающие облака, Брюс подполз к моим ногам, вопросительно поднял зубчики. На грядке ровными рядками зеленели хвостики редиски. Я могу все это потерять уже сегодня.
– Если я получу деньги за уже совершенное колдовство, это будет считаться?
– Если оно до этого не было оплачено. – Эльвира подтянула к себе распустившуюся кисть сирени, понюхала.
Значит, водяной отпадает. Он мне уже заплатил.
– Есть еще вариант, – не сдавалась Юля. – Ты лечила воинов после боя, помнишь? Ты израсходовала на них всю живую воду, а за это тебе ни грошика не перепало.
– Ерема! – кликнула я охранника, который завороженно разглядывал нотариуса. – Ты не знаешь, где сейчас воевода?
– В Сумеречном лесу. Надобно что?
– Тридцать золотых! – Меня разбирала истерика. Воевода не успеет вернуться, никак. Есть только один вариант. – Вы тут погуляйте пока, чувствуйте себя как дома, – сказала я Эльвире. – А я ненадолго отлучусь.
– Куда ты еще собралась? – Юлька не отставала от меня ни на шаг.
– На аудиенцию к царю или, вернее сказать, к царице.
– Я с тобой!
– Нет. Ты идешь к домовому. Нам нужно третье магическое существо, помнишь?
– Вот на обратном пути к нему и завернем.
Я посмотрела на подругу: упертый взгляд, поджатые губы и сдвинутые в одну линию брови – ясно, спорить бесполезно.
Мы приземлились прямо на башню Амаранты. Плоская площадка на крыше была выложена шероховатой плиткой с белым рисунком в форме круга, словно специально для ступы. Впрочем, так оно и было. Ступа Амаранты хранилась тут же, под навесом. Очень удобно для ведьмы иметь под рукой транспорт.
Сбоку площадки в полу нашлась деревянная дверь. Я наклонилась, постучала, подождала минуту, потом пару раз топнула по ней ногой. Присела, подергала за медное кольцо.
– Давай-ка вместе, тянем-потянем… – Юля присела рядом, схватилась за кольцо, дверь дрогнула и открылась внутрь. Мы едва не упали на Амаранту, на лице которой проступило искреннее удивление.
– Василиса? – Она посторонилась, машинально погладила алый кулон на груди. – Этого следовало ожидать. Только у тебя могло хватить смелости и не хватить ума явиться в мои апартаменты.
– Здравствуйте, – вежливо сказала я, спускаясь по ступеням.
– Ы-ы-ы-ы, – сказала Юлька.
Я глянула на ее умильно-восторженное выражение лица и вздохнула. Вот какой смысл был ее брать с собой? Похоже, магия Амаранты по-прежнему на нее действует.
Царица уселась в кресло, похожее на трон, расправила золотые юбки, вопросительно на меня посмотрела. Стены в спальне Амаранты, куда я так нагло вломилась, были обтянуты голубым шелком. Царица, с ее страстью к золотой одежде, могла бы выглядеть сверкающим солнцем в небе. Вот только я теперь ясно видела ее истинный облик: сухая и древняя, как скала, сотни лет обдуваемая всеми ветрами. Однако язык не поворачивался назвать Амаранту старухой – столько внутренней силы в ней ощущалось. Я потопталась на ворсистом ковре цвета сливок, глянула по сторонам. Присесть мне не предложили, можно подтянуть поближе оттоманку, обитую бархатом, или устроиться прямо на краю кровати, под балдахином с задернутыми занавесями. Кажется, в ней кто-то спит. Борода, могучие плечи. Сам царь? Хотя чему я удивляюсь, они ведь женаты.
– Он нам не помешает, – уловила мое смущение царица. – Говори.
– Я по делу, – выпалила я. – Я наследую дом Маргариты только после выполнения нескольких условий.
Амаранта изогнула тонкую бровь. Я смяла край свитера, опомнившись, одернула, – не люблю просить, но другого варианта нет.
– Одно из условий – заработать колдовством тридцать золотых.
Царица чуть склонилась вперед, в маленьких темных глазах вспыхнул интерес.
– Но ведь ты не колдуешь, Василиса, – сказала она. – Я это точно вижу. Ведьма, прошедшая инициацию, выглядит по-другому: выражение глаз, осанка, изгиб губ.
– Да, – признала я, – не колдую.
– Я не понимаю твоего решения. – Амаранта откинулась на спинку кресла. – Это все равно что птице отказаться летать из идеологических соображений. Не понимаю, но принимаю. И даже уважаю. – Она задумалась. – Тебе наверняка было сложно не сорваться.
– Пару раз было такое, да, – призналась я и глянула на Юльку, которая когда-то спасла меня от опрометчивого шага. Сейчас она теребила мой рукав и смотрела на царицу с искренним обожанием.
– Так чего ты хочешь от меня? – спросила Амаранта. – Я могла бы поколдовать за тебя, но Маргарита наверняка так составила договор, что обмануть не выйдет.
– Не надо за меня колдовать. – Я вдохнула побольше воздуха и выпалила: – Заплатите мне за уже совершенное колдовство! Я излечила воинов живой водой после сражения в Сумеречном лесу. Это считается.
Амаранта оперлась подбородком на сцепленные замком кисти рук. Запястья, сухие как веточки, выглядывали из слишком широких рукавов.
– А ведь я тебе уже платила, за дракона, – вспомнила она. – Воевода вытребовал. Явился весь такой суровый, всклокоченный, в дорожной пыли. Приводил какие-то аргументы. Впрочем, мне больше нравится смотреть на него, чем слушать. Видный мужчина. Жаль, мое колдовство его не берет.
– Дракон не считается, – мучительно покраснела я. – Я допустила оплошность. Его оживила моя подруга.
– Вот эта? – Амаранта впервые с интересом глянула на Юльку, и у той подкосились колени. Я едва удержала ее под локоть. – Ладно, я все поняла. Когда истекает срок договора?
– Сегодня последний день.
– Остальные условия выполнены?
– Осталась одна мелочь, – отмахнулась я.
Амаранта задумчиво подняла глаза к потолку, украшенному по периметру лепниной. Я стояла, ожидая ее решения. Царица посмотрела на меня, совсем по-доброму улыбнулась, и я чуть не рухнула на ковер от облегчения.
– Нет, – сказала она.
– Нет? – тупо повторила я.
– Ты не поймешь, Василиса, но так лучше для тебя. – Амаранта встала с кресла, пригладила юбки. – Я испытываю к тебе искреннее расположение. Помнишь, я однажды спасла тебе жизнь?
– Спасибо, – пробормотала я.
– Теперь я спасаю ее еще раз. Это не твой мир. Отправляйся назад, живи как прежде, забудь обо всем, что произошло за этот год.
– Легко сказать, – разозлилась я. – Вам что, жалко? Я ведь исцелила ваших подданных! Их жизнь чего-то да стоит!
– А твоя жизнь? Маргарита уже нашла упокоение?
– Нет.
– Ты сильно рискуешь, Василиса. Возвращайся домой.
– Но я сегодня его потеряю!
– Построишь другой. Всё.
Царица отвернулась, и я почувствовала отчаянное желание кинуться на эту костлявую спину, вцепиться зубами в выступающие лопатки, сдавить тонкую шею так, чтобы позвонки хрустнули. Ведьмина суть захлестнула меня темной волной. Амаранта стремительно обернулась, поймала мой злобный взгляд.
– Знаешь, почему ты мне нравишься, Василиса?
– Ума не приложу, – буркнула я.
– Ты меня удивляешь, – призналась царица. – За сотни лет мало кому удавалось развлечь меня. А ты с этим легко справляешься. Прощай. Мне будет тебя не хватать.
Она легонько взмахнула кончиками пальцев, и меня подхватило, понесло вверх по лестнице.
– Царь! – завопила я, вцепившись в перила. – Иван! Проснись же!
Неведомая сила оторвала меня от лестницы, приложила об угол двери и вышвырнула на площадку башни. Юлька вылетела следом, упала на меня плашмя, едва не выбив мне зубы лбом. Дверь за нами с грохотом захлопнулась.
Я, кряхтя, столкнула с себя подругу, посмотрела на руки: вогнала занозу в палец, два ногтя сломаны. Потрогала языком саднящую губу – точно, разбита крепким Юлькиным лбом. Не на такой итог аудиенции я рассчитывала.
– Царица так прекрасна, – мечтательно произнесла Юлька, и я повернула к ней голову.
– Я сейчас тебя стукну, – пригрозила я. – Приди в чувство!
Юля наморщила лоб, затуманенные глаза постепенно прояснились, отразили весеннее небо, по которому проплывали легкие как перышко облака.
– Ну что, полетели? – сказала она. – Нам еще надо успеть собрать чемоданы.
Я наскоро побросала вещи в сумки, прошлась по комнатам. Я действовала машинально, но горло все равно то и дело сдавливали спазмы сдерживаемых рыданий. Поскольку я теряю право наследования, то не могу брать ничего из того, что принадлежало бабке, а также распоряжаться ее имуществом. Так что с Амфибрахием придется расстаться. Как и с Брюсом – его я поручила Ереме. В нашем мире такой тяпке нечего делать. Да и с Еремой у них связь куда крепче, чем со мной, несмотря на курсы китайского. С Глорией даже попрощаться не получится, а ведь я целый кухонный шкафчик забила шоколадными конфетами для своей «племяшки». Водяной, узнав новость, зарыдал как девчонка и, пользуясь случаем, облапил меня на прощанье.