Я решила зайти в кофейню неподалеку и подождать Зарину там, она находилась как раз на повороте, так что пройти мимо нее подруга просто не могла бы.
Уже практически добралась до заветной двери, как вдруг увидела знакомый силуэт. Вначале показалось, что я обозналась. Но приглядевшись поняла, что это мать Ди идет прямо мне на встречу.
Не факт, конечно, что она узнала бы меня в шапке Зарины и ее мантии, но я не могла так рисковать. Я еще не отошла от потока грязи, который на меня вылили с утра, что уж говорить о новом. Ладошки вспотели, а покупки резко стали тяжелыми, выскальзывая из рук.
Шестеренки в голове крутились с бешеной скоростью в поисках выхода. Резко побежать? Спрятаться за дерево? Думать в стрессе точно было не моим коньком. Внезапно за пеленой снега разглядела своего возможного спасителя. Леонард же обещал помогать первокурсникам? Вот и шанс выпал. Я ускорила шаг и буквально врезалась в грудь будущего наследника.
— Привет, то есть здравствуйте! — я мялась, не знаю, что еще сказать.
— Диана, — глаза Леонарда как-то опасно блеснули, но я списала все на оптическую иллюзию от снежинок. Да и вообще, мало ли, что привидеться может. — Ты здесь одна?
Я покосилась на матушку и кажется, она все же опознала во мне свою дочь, потому что сейчас бойким шагом направлялась прямо в нашу сторону.
— Простите меня, — прошептала еле слышно, но куратор все же понял.
— За что? — не моргая, он смотрел прямо мне в глаза.
Если бы меня спросили, почему я сделала то, что сделала, то я бы не смогла дать точного ответа. Где-то на задворках сознания красным огнем пылал факт — люди не любят проявлений чувств в общественных местах, их это смущает. Воспользовавшись неизвестно откуда взявшимся знаниям, я поднялась на носочки и быстро прильнула к губам Леонарда в поцелуе.
Первой мыслью было — что я делаю? Нет, вру, конечно же. Первое, о чем я подумала, коснувшись горячих и мягких губ куратора было удивление, что он ответил на поцелуй. Не оттолкнул, разразившись тирадой о моем недостойном поведении, а обхватил руками и прижал к себе еще ближе, углубляя и захватывая мой язык в плен.
Не знаю, сколько длилось это безумие. Казалось, мир замер, в ожидании.
— Какого черта! — рядом с нами раздался до боли знакомый женский визг.
28-я глава
Леонард
«Не так я себе представлял ритуал», — думал я, пока стремительно возвращался к себе в апартаменты, чувствуя, как шелестит тяжелый парадный камзол при каждом шаге.
— Лео, милый, что это значит? — Франческа семенила рядом, еле поспевая за мной, цокая каблучками по мраморному полу.
Лицо девушки раскраснелось, и белая пудра немного скаталась в уголках рта, оставляя некрасивые разводы. Невеста судорожно захватила подол расшитого жемчугом платья в руки и практически бежала за мной, тяжело дыша.
— Мы же продолжим? Заново пригласим всех, чтобы они удостоверились…
— В чем? — я резко остановился и развернулся, отчего мой плащ хлестнул по ее юбкам. Она практически влетела в меня, выставляя вперед дрожащую руку в шелковых перчатках. И когда только успела надеть?
— Ну как это в чем? — она захлопала накрашенными ресницами и приоткрыла рот, чтобы в очередной раз сказать что-то глупое. От нее исходил удушающий аромат жасмина.
Я замер в удивлении, чувствуя, как тяжелеет фамильный перстень на пальце. Почему-то именно сегодня, еще до появления незнакомки, мне казалось, что я совершаю ошибку, но я упорно гнал от себя эти мысли, как надоедливых мух. Их просто не должно было быть. Есть я и мой долг, как наследника престола. Есть устоявшийся порядок, который не стоит нарушать. Но утром, беззастенчиво шаря в корсете невесты, я вдруг понял, что делаю это скорее по инерции, словно марионетка на нитях традиций. Будто вся моя жизнь и не принадлежит мне вовсе, а всем этим напомаженным зажравшимся советникам, от чьих париков пахнет прогорклым маслом.
Удивительно, но почему-то глядя на девушку в пижаме с жуткими розочками, ошарашенно взирающую на меня своими оленьими глазами, я первым делом подумал о Диане Вергисон. Что-то словно бы неуловимо знакомое было в движениях этой испуганной пташки — в том, как она нервно теребила манжет рукава, как чуть склоняла голову набок. А потом артефакт загорелся красным. Одного случайного касания хватило, чтобы разделить мою жизнь на «до» и «после».
— Франческа, — я набрал в грудь побольше воздуха, чувствуя, как першит в горле после душной атмосферы в зале, чтобы не сорваться на крик. Все же мне было с ней хорошо, пока я не задумывался о пустоте в наших отношениях. — Ты сама видела, что произошло в зале.
— Но отец, он… — она еще крепче сжала подол, и кружева жалобно затрещали под ее пальцами. Я уверен, что будь ее руки оголены, то побелели бы от напряжения.
— Он получит уведомление в соответствии с протоколом, не переживай, все формальности будут соблюдены, — я с затаенной жалостью смотрел на выступающие слезы на глазах теперь уже бывшей невесты. Ее нижняя губа предательски дрожала. — Прости.
Не оглядываясь более на нее, я скрылся за тяжелой дубовой дверью кабинета, где меня уже ждал мой верный друг. Створка с глухим стуком отрезала рыдания Франчески.
— Забавный вышел вечер, — Бенджамин сидел, развалившись в кресле, покручивая в руках трость. Позолоченный металл в свете свечей. — Но, не могу не заметить, что мне понравилось.
— Не язви, — я сел за массивный дубовый стол и устало откинулся на спинку стула, чувствуя, как кожаная обивка поскрипывает под весом тела. — Все стало чертовски сложным.
— Если ты о том, что твой отец с тебя три шкуры сдерет за сорванный союз, то да, сложно, — друг как-то странно на меня посмотрел, усмехаясь. — А если дело в том, что тебе надо как-то отыскать среди подданных империи одну единственную девушку, которая подходит тебе идеально, то, мой друг…
— То, что? — я резко подался вперед, едва не опрокинув чернильницу, ожидая его вердикта.
— Тоже все плохо, — он небрежно пожал плечами, откидывая со лба непослушную прядь волос. — Как ее искать-то?
— Вот скажи, — я нахмурился, барабаня пальцами по столешнице и вспоминая то, что увидел в зале. — Зачем мне такой непутевый будущий глава службы безопасности?
— О чем ты? — Бенджамин в ту же секунду выпрямился, скинув с себя весь напускной лоск и шутливость. Теперь передо мной сидела ищейка, которую ткнули носом в его же пробел. Даже воздух в комнате, казалось, стал острее.
— На полотенце была гравировка, дурья ты голова. Внимательнее к деталям надо быть, — в это мгновение я был рад увидеть, как растерянность проступает на обычно невозмутимом лице лучшего друга. Порой надо показывать, что не только он обладает скрытыми талантами.
— И что на ней ты успел разглядеть? — Бен подался вперед, сжимая подлокотники кресла. — Вот ей Богу, я смотрел лишь на это ужасное зеленое лицо.
— Мне придется вернуться в Академию, как только все улажу с расторжением помолвки, — я встал и подошел к окну, наблюдая, как последние лучи заходящего солнца окрашивают небо в багровые тона. — Надо сделать все правильно, чтобы потом будущую императрицу не упрекнули в нарушении протокола.
— Да, с них станется. Виноват ты, а отдуваться бедной женушке, — Бен тоже поднялся, звякнув отставленным бокалом. — Так, постой, ты знаешь, кто это был?
— Есть зацепки, буду искать, — я кивнул сам себе, глубоко уходя в собственные мысли, мысленно уже составляя план действий.
Глаза девушки словно до сих пор смотрели на меня из глубин памяти. Глубокие, искрящиеся неверием и удивлением, как два драгоценных сапфира в оправе длинных ресниц. Они манили и обещали приоткрыть завесу тайны, преследуя меня даже во снах. Постепенно мозаика вставала на свои места, словно невидимая рука складывала причудливый узор.
Как взломщик методично подбирает ключи к заветной скважине, так и я шаг за шагом мысленно приближался к разгадке, перебирая в памяти каждую мелочь, каждый взгляд, каждый случайный жест.
Детали, на которые поодиночке я не обращал внимание и списывал все на помутнение рассудка в преддверии помолвки, теперь казались мне настолько очевидными, что хотелось побиться головой о стену. Я чувствовал себя глупцом, что не заметил сразу. Всплески силы, когда она была рядом — магия буквально пела в венах, заставляя сердце биться чаще. Я будто бы становился непобедимым героем из сказок, которые родители рассказывают на ночь глядя капризным детям в надежде их успокоить. Непреодолимое желание коснуться белоснежной нежной кожи преследовало меня постоянно, заставляя руки дрожать от напряжения. А еще этот неконтролируемый страх, что с девушкой может что-то случиться, заставлял порой просыпаться по ночам в холодном поту.
Оставалось только проверить свою догадку.
Но как? Физический контакт и «обмен жидкостями», как пишут в старых сказаниях, был бы самым верным вариантом, древняя магия не терпит полумер. Вот только я боялся, что после этого она и близко меня к себе не подпустит, а то и вовсе сбежит из Академии.
Следующие несколько дней превратились для меня в пытку. Отец рвал и метал, его крики разносились по всему дворцу, но ничего не мог сделать. Пойти против артефакта значило попрать свой же закон, которым он обязал касаться его при проверке на совместимость. Это был бы позор — монарх, который меняет устои в угоду своих желаний.
Но здесь всё было на моей стороне, словно сами боги решили помочь мне в этот раз.
Как бы вельможам не нравилось то, что вскоре порядок во дворце изменится, и расстановка сил станет иной, они просто не могли более настаивать на моем браке с Франческой. Древняя магия сказала свое слово, и с этим приходилось считаться даже самым заядлым консерваторам.
Когда все формальности были соблюдены, и бывшая невеста уехала домой, беспрестанно промакивая покрасневшие глаза кружевным платком, я наконец-то выдохнул. Мне было жаль девушку, но я не мог больше быть с ней. А все, что было между нами до этого не должно было сильно повлиять на ее будущее. Все видели, что произошло на ритуале. К тому же отец пообещал отправить ее в качестве представителя нашей империи в соседнюю страну под предлогом налаживания культурных связей. Он решил, что если ей удастся завести полезные знакомства среди знати, то хуже точно никому не будет. Я же написал письмо Ричарду — советнику тамошнего императора, чтобы он приглядывал за моей бывшей пассией в меру своих возможностей.