Как и вечер в Питере, когда они успели немного погулять, взявшись за руки, только вдвоем.
Давно подобного не было – после рождения Сеньки ни разу.
Они под неугасимым солнцем белой ночи дошли тогда до Фонтанки.
Потом заглянули в магазин на Владимирском, купили Ольге Николаевне Петренко в подарок расписное блюдо от Императорского фарфорового завода для украшения кухни.
Однодневная, как в студенчестве, поездка в Северную столицу запомнилась, словно долгое и насыщенное путешествие.
А Варя вдобавок задание Петренко успела выполнить. Когда Данилов с ведьмочкой отправились на встречу с Евгенией Дмитриевной Дороган, она незаметно приныкала ее чашку, аккуратно положила в полиэтиленовый пакет и сунула в сумку.
Когда вернулась в столицу, несколько дней не могла трофей полковнику отдать. Наконец он сам заскочил однажды вечером, перехватил искомое. Для чего, почему, – пояснять опять-таки не стал, а Кононова не спрашивала; знала, что все равно не скажет.
Они с Даниловым вовсю готовились к поездке. Почему-то снова захотелось унестись куда-то. Оба однажды признались самим себе и друг другу, что утомились: обрыдло размеренное существование, дом-работа-ребенок. Наверно, именно потому они бросились в грядущую экспедицию, будто в омут, – не в поисках приключений и не из-за нетерпячки со стороны Дарины.
А ведьма подзуживала. Не успели они уехать из города на Неве, как она написала перед своим рейсом из Пулково: «Проработала маршрут на Алтай. Завтра пришлю вам на утверждение и, когда дадите добро, буду бронировать отели и билеты брать».
Сименс (антрепренер и менеджер Данилова) сразу взвился, услышав, что он собирается уехать. «Как?! Отменять назначенные визиты?! У нас каждый день расписан на три недели вперед! Ты что, не понимаешь, как это для бизнеса плохо?! Давай перенесем твою поездку на осень и хорошенько подготовимся. Там, на Алтае, и люди богатые есть, и санаториев полно. Устроим полноценные гастроли – никогда в тех краях не были, народ к тебе валом пойдет со своими проблемами! А сейчас вдруг срываться – это ж непрофессионально!»
Данилов и сам понимал, что бизнесу отъезд явно повредит, и перед людьми было совестно – теми, кто на визит к нему уповал и кому теперь придется отказывать. Уговаривал Сименса: «Пойми, форс-мажор, срочно надо ехать», – хотя, по правде говоря, никакого форс-мажора не наблюдалось, лишь вспыхнувшее горячее желание.
В итоге уговорились, что хотя бы ближайшую неделю он отработает. Уедет в понедельник, свой выходной, а к следующему воскресенью вернется. Тех клиентов, что записаны на дни, пока его не будет, они с Сименсом постараются разбросать на раннее утро или поздний вечер наступающей недели или на то время, когда Данилов появится. Придется по два дополнительных пациента ежедневно принимать. Тяжеленько, конечно, будет – но ведь он сам хотел!
Разница во времени с Алтаем съедала по дороге туда целый день. (Лететь в ночь с ребенком Варя категорически отказалась). Для нее с Сенькой купили билеты бизнес-класса. Дарина, естественно, тоже заявила, что путешествует только по высшему разряду.
Данилов стоически сказал, что ему лететь бизнесом совесть не позволяет: «Это барство дикое, в три раза переплачивать! Четыре часа всего в самолете, прекрасно проведу время в экономе!»
Кононова пыталась его уговаривать: дескать, он хорошо зарабатывает, может себе позволить подобную блажь, – но переубедить не смогла.
Вылетели в понедельник рейсом в полдесятого утра. Для Сеньки это был первый в жизни полет, и Варя волновалась: как перенесет? Как у него ушки на смену давления будут реагировать? Не станет ли орать как резаный на весь самолет – в бизнес-классе непростые люди летают, могут за подобное и ножиком в бок пырнуть (в бизнесе, как известно, столовые приборы не из пластика, а натурально металлические). Но нет. Малыш лишь покряхтел недолго на взлете, чуть всплакнул, но потом задрых без задних ног (вставать пришлось в половине шестого).
Данилов тоже неплохо себя чувствовал, хоть и в экономе. Когда круглые сутки напролет то работаешь, то с ребеночком занимаешься, то странные посторонние проблемы решаешь, посидеть спокойно, полистать глянцевый журнальчик и то счастье. А Варя и вовсе наслаждалась в просторном кресле, вкусно и не спеша ела, попивала винцо, которое постоянно подливала в бокал стюардесса.
Сидящая через проход молодая ведьма делала вид, что пресыщена полетной роскошью, от вина и горячего отказалась и дремала, откинувшись в кресле с неприступным видом.
День из-за смены часовых поясов закончился быстро, и в Горно-Алтайске они садились, когда время клонилось к вечеру.
Аэропорт оказался маленький. Всего одна-единственная транспортерная лента для багажа. Вот тут-то, в тесноте и духоте зала, куда приезжали чемоданы, Арсений проявил себя во всю ширь: раскапризничался, разорался, перед пассажирами стало совестно. Варя быстренько унесла его.
В зоне прилета нашлась милая кафешка с видом на взлетную полосу. Кроме самолета, на котором они прибыли, на бетонке стоял лишь один.
Данилов с ведьмой долго ждали багаж, в котором львиную долю занимало детское питание (и коляска для Сени).
Когда, прихватив с собой Варю и ребеночка, вышли наконец из аэровокзала, их встретил немолодой мужик с чуть раскосыми глазами, с обветренным лицом. Он передал Дарине ключи от авто. Именно она взяла на себя организацию поездки, билеты покупала, гостиницы заказывала – Данилов, с головой ушедший в работу, в это даже не вникал.
Она и о машине договорилась. Заранее сказала компаньонам: «Нам потребуется джип, не паркетник какой-нибудь, а настоящий, полноприводный».
– А на конях скакать не придется? – усмешливо спросил ее Алексей, памятуя о том, как сложно добиралась до места первая Казарлыцкая экспедиция.
– Надеюсь, нет. И на плотах тоже не поплывем. Мы с другой стороны к курганам подъедем, не от Терлецкого озера и перевала Кату-Ярык, а снизу, с Чуйского тракта. С двадцать девятого года его все-таки привели в порядок.
Праворульный японский джип оказался совсем не новым, но брутальным, четыре на четыре, с высоким клиренсом, шноркелем[19]. Данилов восхитился: «Ух, боевая машина!»
Он сел за руль, Варя с Сенечкой уместились сзади, ведьма – на пассажирском сиденье. Она же поставила точку на навигаторе:
– Ехать нам недолго, сегодня переночуем в комфорте. Назавтра предстоит длинный перегон.
Арсений, пропустивший дневной сон, сразу вырубился у мамы на ручках: разница во времени минус четыре, по-местному было восемь вечера, по московскому – четыре часа дня. Варя тоже начала поклевывать носом.
Данилов рванул.
Сам город Горно-Алтайск остался в стороне. Мелькнули только окраинные частные дома за высокими заборами, пара панельных хрущевок, вывеска «Вкуснямба» и залихватский слоган: «Кто охочий до еды – пусть пожалует сюды!»
Дарина мимоходом просвещала Данилова, вполголоса зачитывая из путеводителя: «Горно-Алтайск – единственный город в республике, остальные населенные пункты – поселки или деревни… Людей в Горном Алтае проживает мало, всего двести двадцать тысяч человек, а в единственном городе – меньше семидесяти тысяч… Плотность населения – два (с небольшим) человека на один квадратный километр… Промышленности практически нет. Местное население занимается скотоводством, охотой, рыболовством, собирательством… В последнее время бурными темпами развивается туризм…»
– Это я и сам вижу, – тихонько пробурчал Данилов. По дороге впереди, сзади и навстречу тащились авто с новосибирскими, омскими, кузбасскими номерами – не говоря о соседнем регионе, который тоже именовался Алтаем, но другим: Алтайским краем.
Встречались московские номера и даже питерские.
Дорога вилась по берегу реки, которая временами взблескивала за деревьями удивительно изумрудной водой. «Это Катунь», – просветила Дарина.
Ведьмочка вела себя удивительно смирно, словно подчиненная, ни о чем не спорила, на рожон не лезла. Смиренно смотрела на Данилова и Варю как бы снизу вверх.
Солнце меж тем склонялось за высоченную, почти отвесную гору справа, всю поросшую лиственным лесом. Впереди вверху ярко-синим светилось небо, и от этого сочетания природного золотого, темно-зеленого, изумрудного и аквамаринового захватывало дух.
Дорога оказалась на удивление хорошей: свежей, ровной, без ям. Они миновали популярный еще с советских времен горнолыжный курорт Манжерок. Здесь шла стройка. Вокруг там и сям на горах возвышались строительные краны. Дорогу ремонтировали, и пришлось затормозиться в пробке. Дарина напела вполголоса приятным контральто:
– «Расскажи ты мне, дружок, что такое Манжерок? Может, это городок, может, это островок?.. Дружба – это Манжерок! Верность – это Манжерок! Это место нашей встречи – Манжерок[20]…»
– Боже мой, что это? – вопросила проснувшаяся Варя.
– Старинная советская песня. В шестидесятые годы ее Эдита Пьеха пела. И Муслим Магомаев.
Вскоре добрались до места назначения.
Спа-отель «Сосновый бор» и впрямь раскинулся посреди тщательно вылизанной и прибранной сосновой рощи.
Они остановились на гравийной парковке. Варя стала чуть покачивать на руках сыночка, чтоб не просыпался, а Данилов отправился в отдельно стоящий домик рецепции за ключами.
Перегрузили багаж и детскую коляску в специальную тележку с вездеходными колесами, и Алексей покатил ее – заселяться.
Домики стояли строем, по линеечке, но в почтительном отдалении друг от друга. Были они все как один зеркальными с ног до головы. В стенах отражались сосны вокруг, трава и небо, близлежащие горы.
Один из домиков заняла Дарина. Семье Даниловых достался иного фасона – без зеркал, зато больше размером, с дополнительным диваном и панорамным окном, глядящим прямо на гору на противоположном берегу Катуни.
Едва пришли, Арсений проснулся в великолепном настроении и немедленно принялся изучать убранство номера. Особо его впечатлило панорамное окно до пола, которое он стал проверять на прочность, барабаня ладошками.