Вскоре стемнело, и среди травы меж домиков зажглись шаровидные светильники.
Путешественники отправились ужинать. Арсения восхитил прыгающий среди травы кролик – пришлось задержаться, пока малыш не насладится представителем живой природы.
Цены в ресторане оказались совершенно московскими – или, скорее, центрально-московскими: Патриаршие отдыхали. Зато подавали местные специалитеты: индигирку и сугудай из сырой рыбы, строганину из марала.
Долго, едва ли не час ждали заказанную бутылку розового вина.
На сладкое ели чок-чок – местный десерт из молотого ячменя с медом.
Девушки были милы друг с дружкой.
Арсений разгулялся и никак не хотел возвращаться домой, то есть в номер.
Ресторан оказался полон, за соседними столиками кутили богатеи: цены в отеле оказались забубенные – два номера за одну ночь обошлись компании едва ли не в сорок тысяч.
Дарина вела себя кротко. Варя тоже не проявляла ни малейшей ревности или соперничества по отношению к молодой товарке.
После ужина они разошлись по домикам, договорившись назавтра стартовать в девять – дорога предстояла дальняя.
Сеня, внутренние часы которого сообщали ему, что сейчас не двенадцать ночи, как за окном, а восемь вечера, укладываться никак не хотел. Прыгал по кровати, просился к полюбившемуся окну, за которым вдруг стало совершенно темно. Чтобы не отвлекать и не возбуждать сына своей персоной, Данилов вышел пройтись.
Прохладный чистейший горный воздух будоражил кровь, вливаясь в легкие. В вышине сияли мириады колких хрустальных звезд. Кругом расстилалась прирученная, дрессированная природа: подстриженная трава, блистающая в лучах светильников, ухоженные, посыпанные гравием дорожки. Вокруг там и сям возвышались зеркальные домики, но из-за отражений они тоже казались частью пейзажа.
Данилов спустился на берег Катуни. Широкая и сильная, она поплескивала в стремнинах и на водоворотах. Противоположный берег, круто уходивший вверх на сотни метров, весь порос лесом. К древней отмели тоже добрались человечьи фонари. Алексей потрогал воду – ледяная!
Погуляв полчаса, он решил возвращаться. Когда проходил мимо одного из зеркальных домов, его негромко окликнул женский голос. Он обернулся. С веранды ему махнула рукой Дарина. Она была одета в белоснежный гостиничный халат.
– Что? – спросил он, полуобернувшись.
– Хочу тебе кое-что сказать, – молвила она низким голосом.
– Говори.
– Не хочу орать. Иди сюда. Да не волнуйся, – она рассмеялась, – я не в опочивальню тебя зову, а на веранду. На твою честь посягать не собираюсь.
Они присели на плетеные стулья. Высокий стеклянный бордюр скрыл их, словно призраков, из вида.
– Я чай сонный заварила. Завтра вставать, а у меня сна ни в одном глазу. По-московски всего девять вечера. Будешь, Леша, чаек? Целебный. Мои собственные травки, лучше любых алтайских.
– Налей.
Дарина, возможно, включила свою ведьминскую силу. А может, действовали юность и красота? Во всяком случае, он сидел напротив, и уходить не хотелось. Прихлебнул ароматный чаек.
– Что ты такого хотела мне сказать? – спросил Алексей. Голос его против воли дрогнул.
– Я вот думаю… – задумчиво протянула она. – Тебе не кажется, что мы прекрасная пара?
Он дернулся, и тогда она со смехом поправилась:
– Нет-нет, я не имею в виду матримониальные аспекты. Живи со своею Варварой. Я в смысле бизнеса. Представляешь, какие дела мы сможем вершить вдвоем, когда объединимся? А если вдобавок волшебное найдем?
Она, как бы нечаянно, закинула ногу на ногу. Полы халата распахнулись, и длинные ножки обнажились до самого бедра.
«Кажется, меня соблазняют», – усмешливо подумал Данилов, а вслух сказал:
– Давай поговорим об этом позже. Когда в Москву вернемся.
Не только ножки пошли в ход – девушка подалась вперед, и в прорези халата стало видно роскошное упругое декольте.
Тело сидящей напротив девушки манило, будоражило. А может, то действовал колдовской чай?
– Ты же хочешь меня? – проговорила Дарина очень-очень тихим низким голосом. – Возьми. Я не буду против.
– Нет-нет! – почти выкрикнул Данилов и резко встал. Кресло едва не упало. Голова туманилась, горло перехватило.
– Все будет хорошо. Никто ничего не узнает.
Ведьма зазывно сверкала в полутьме огромными черными глазами.
Он резко развернулся и пошел прочь.
В своем домике Варя и Арсений мирно спали рядышком, вдвоем в огромной кровати.
Данилову жена постелила на диване у панорамного окна.
Глухие черные шторы она не закрыла – наверное, с умыслом, чтобы назавтра, как взойдет солнце, наслаждаться видом горы, покрытой лесом и нависающей над Катунью.
Чтобы выгнать из чресел вожделение, которое, помимо воли, все-таки накрыло его, Данилов отправился в душ и стоял под ним, чистил зубы, попеременно пуская то обжигающе горячий поток, то суперледяной.
Наконец успокоился, отправился на свой диванчик, лег.
И почти мгновенно уснул – может, сказалась усталость от дороги, а может, и впрямь колдовской чай ведьмы не только приворотное зелье содержал, но и сонные травки.
Проснулся Данилов посреди ночи. Он чувствовал себя совершенно выспавшимся – хотя прошло, наверное, совсем немного времени. За окном было темным-темно.
Он почувствовал, как кто-то скользнул в его ложе. «Варя решила мне сделать сюрприз». Женщина обняла его сзади, крепко прижалась грудью, обхватила руками. И это была НЕ Варвара.
Он дернулся и попытался освободиться.
– Не бойся, дурачок, – прошептала ему в ухо ведьма – да-да, это была она! – Варька твоя спит, Сеня тоже. И я гарантирую, они не проснутся. Будут крепко почивать до самого утра.
И хотя его тело немедленно откликнулось и возжелало ее, он с силой отцепил от своей груди ее руки и резко отодвинулся.
– Глупый, глупый, – прошептала она. – Я же хочу тебя, и ты меня хочешь!
– Нет, нет! Перестань! Это все неправильно.
– Один раз. Только один. Я обещаю. И дальше между нами не будет ничего. Я не стану тебя преследовать. Когда мы вернемся в Москву, если ты не захочешь, больше никогда не увидимся. Клянусь тебе.
Алексей отодвинулся и вскочил с дивана, прикрываясь одеялом. Дарина встала на колени и, совершенно нагая, двинулась к нему, опираясь на голени.
– Не понимаю: зачем тебе это нужно?! – Несмотря на то что он говорил вполголоса, ни Варя, ни Сеня действительно не проснулись. Лежали оба как убитые, не шевелясь.
– Лешенька, как ты не понимаешь, – горячо шептала она. – Я ведь ведьма, а ты ведьмак. И сильный в нашем деле, я таких еще не встречала. Ты представляешь, каким будет наш ребенок? Давай же. У меня как раз опасные дни. Сделай мне ребеночка. И клянусь! Больше никогда, ничего! Никаких алиментов и требований. Ты меня, если сам не захочешь, больше никогда не увидишь. И не услышишь ничего ни обо мне, ни о ребенке. Это никакая не измена. И не любовь, если честно. Ты мне просто дашь частичку себя. И все. Если так боишься изменить своей Варьке, давай без проникновения. Я все сделаю рукой. Или ты сам.
– Нет! Перестань. Хватит. Убирайся.
Он отошел в угол.
У французского окна валялся белоснежный халат. Данилов поднял его, швырнул ей.
– Уходи!
Она страшно сморщилась. Прошипела:
– Дурак! Подкаблучник.
– Хватит. Уматывай.
Она накинула халат. Минуту постояла, не запахиваясь.
– Ну? Последний шанс. Тебе ведь хочется, я вижу.
Он молча раскрыл перед ней французское окно. Повеяло ночной прохладой.
Она запахнулась, завязала пояс. Язвительно ухмыльнулась и вышла вон.
На прощание полуобернулась:
– Ну и оставайся со своей мамочкой, сосунок! Подумаешь, драгоценность какая! Найду кого получше. А ты не раз пожалеешь, что отказался. Даже не представляешь, мальчик, на какие сияющие высоты я смогла бы тебя поднять этой ночью, какие вершины показать!
Когда она ушла, Данилов бросился к кровати «кинг-сайз», на которой спали Варя и Сенька. На первый взгляд с ними все было нормально. Варвара дышала глубоко и ровно и чуть улыбалась во сне. Арсений лежал на спине, раскинувшись, как маленький богатырь. Он смешно сжимал кулачки и временами хмурился.
Как ни странно, после всех перипетий Алексей лег и спокойно уснул.
Сенька, довольный и бодрый, проснулся в семь. За французским окном вовсю сияло утро, птицы оголтело орали и носились друг за дружкой. За вершины противоположного берега Катуни зацепились облачка.
– Как ты спала? – спросил Данилов у Вари. – Выспалась?
– Выспалась прекрасно. Даже ничего не снилось.
Завтрак в тесном ресторане оказался обильным и вкусным.
Уходя, столкнулись с Дариной – она, как всегда (днем), была спокойна, радушна, весела.
В девять встретились у машины. Дорога предстояла дальняя.
Сеня, спутавший часовые пояса, капризничал. Впрочем, когда уселись в джип, он быстро уснул.
Данилов сел за руль и погнал, сколько позволяла дорожная обстановка. Теперь он досадовал, что согласился на эту экспедицию, сердился на себя и тем более на Дарину. Ему мечталось поскорее все закончить, расстаться с ней и больше никогда, ни за что не видеться.
«Будь она неладна и трижды проклята! Воистину – ведьма. Сатанинское отродье».
Под колесами расстилался Чуйский тракт – по признанию многих, одна из красивейших автотрасс мира. Справа и слева от дороги резко поднимались покрытые лесом горы. Почти все время чуть поодаль вилась странно изумрудная, стремительная Катунь. На порожистых местах в ней то здесь, то там стояли рыбаки в высоких сапогах: ловили хариуса.
Сотовая связь исчезла и появлялась лишь время от времени.
Потом горы расступились, отодвинулись от трассы, и в долине расстелились ярко-зеленые луга. На них паслись тучные, ухоженные пятнистые коровы. Иногда их сменяли плотные отары овец.
Когда горы снова придвигались к дороге, видно было, как по скалам деятельно прыгают горные козы. Давненько Данилов не видел за окнами столько сельскохозяйственных животных.