Ну и что происходит? Я осторожно сползла на животе как можно ниже и спрыгнула со странного ложа. Половица тихо скрипнула, когда я мешком плюхнулась на пол. Хорошо хоть не ушиблась. Я подняла взгляд и обомлела. Надо мной во всей красе возвышалась русская печь с полукруглой заслонкой — как на картинках в детских сказках. Я потёрла глаза. Печь не исчезала. Вот, значит, на чём я спала!
За краем печи обнаружилась входная дверь — тоже деревянная, запертая на крепкий брусок-засов. У стены с крюков на потолке свисали две толстые бечёвки. К ним была привязана длинная гладкая палка, на которой восседал здоровенный серый филин, в дерево крепко вцепилась длинные острые когти птицы. Я вздрогнула, увидев изогнутый клюв хищника. На миг промелькнула мысль: «Может, чучело?» Напрасная надежда: глаза птицы были закрыты, но лапы переступили на палке. Даже если филин спит, то не крепко.
В полуобморочном состоянии я отступила к печке. Взгляд опустился ниже. На полу под палкой с дремлющим хищником вылизывался крупный лохматый чёрный кот — не породистый, обычный. Он сидел ко мне спиной и никак не отреагировал на моё появление. Странно, домашние животные обычно сразу замечают нового человека, прячутся или наоборот идут обнюхивать, знакомиться, а кот ведёт себя так, будто меня вообще тут нет.
Я осторожно попятилась к окну. Не разбудить бы опасную птицу! С ней мне совсем не хотелось бы познакомиться.
Из окошка было видно залитую солнечным светом зелёную поляну и обступавшие её старые корявые деревья. Я сильно зажмурилась, досчитала до пяти, всё крепче смыкая веки, а затем открыла глаза. Вокруг ничего не изменилось. Разве что кот перестал вылизываться и повернул ко мне голову. Зелёные глаза скучающе оглядели меня, как привычный предмет обстановки, кот отвернулся.
— Здесь кто-нибудь есть? — тихо позвала я.
— Сколько раз ей твердили: не пей настойку из мухоморов, — проскрипел незнакомый голос. — Теперь вот с печки прыгает, как обезьяна заморская, своих не узнает…
Я огляделась. Никого.
— И не говори, — лениво протянул другой голос. — Нацепила на себя невесть что — стыд и срам просто! Умом, что ли, рехнулась? Откель только взяла такую срамоту?
— Эй, где вы? Я же вас слышу!
Я прошла по комнате, заглянула за печку. Никого. На столе стоит глиняный кувшин с водой и лежит начищенный до блеска овальный металлический поднос, с краю на нём пристроилось одно-единственное крупное красное яблоко. Я подошла ближе и тут же отшатнулась: прямо около яблока на столе валялись две дохлые мыши.
— Кис-кис? — нервно позвала я.
Кот и ухом не повёл в мою сторону.
Немного успокаивает только одно: дом выглядит жилым. Надеюсь, хозяин скоро появится, и всё прояснится. Пока я не могу даже представить, как сюда попала.
В дверь осторожно поскреблись.
— Бабуль, это я, — тихо позвал молодой женский голос.
Я кинулась к двери. Не знаю, что происходит, но может гостья неизвестной бабули сможет объяснить, где я оказалась и почему тут нахожусь?
— Куда?!
Кот резко повернулся, его шерсть встала дыбом. Глаза возмущённо свернули.
— Совсем ополоумела?! — ранее ленивый, а теперь раздражённо-шипящий голос шёл от него. — Оденься сей же час!
Я привалилась к стене и, глотая ртом воздух, как рыба, уставилась на говорящее животное. Кот был прав: вот теперь я совсем ополоумела.
— Дали боги хозяйку! — продолжал он. — Шляется незнамо где и с кем, домой является за полночь, стряпать не хочет, избу не метёт. Что пила вчера, говори!
В дверь застучали — на этот раз более смело.
— Баба Олеся, я же слышу, ты в доме. Ты сказала с утра прийти, — женский голос прозвучал плаксиво. — Мне очень надо. Тошно мне так, что хоть руки на себя прямо тут наложи!
«Хоть руки наложи» — это уже по моей части. В большинстве случаев, такие угрозы — просто сотрясание воздуха, привлечение внимания. Однако иногда, редко, человек действительно предупреждает о своих намерениях. Не знаю, что за чертовщина здесь происходит, но только суицида на лужайке перед домом мне и не хватает!
— П-подожди, оденусь, — нервно отозвалась я.
Легко сказать — оденусь. Никакой одежды в комнате не было видно. Ни шкафа, ни тумбочки, ни комода, в которых она могла бы храниться. Говорящий кот недоверчиво смотрел на меня.
— Правда, что ли, ничего не понимаешь? — проурчал он.
— Правда, — я вздохнула. — Слушай, качественный глюк, есть тут хоть какая-нибудь одежда?
— Ты тут новомодными словечками не ругайся, — почему-то обиделся кот. — Ишь ты, «глюк»! Я такого сроду не слышал. Откуда только слов всяких-разных понахваталась? В сундуке твоя одёжка. Допилась уж совсем, ведьма малахольная!
Мозг отказывался дать какое-то объяснение происходящему, разве что я внезапно сошла с ума. Я подошла к сундуку. Крышку удалось поднять не сразу, не думала, что она окажется настолько тяжёлой. Я хмуро перебирала содержимое сундука — полотняные рубахи, тёмные и яркие платки, цветастые шали, длинные юбки и широкие сарафаны. Если у психолога начинаются видения, то они очень правдоподобные и качественные. Всё есть для народной сказки: и бревенчатая избушка, и говорящий кот, и старинные славянские шмотки…
Жаль, в доме телефона не хватает, чтобы самой себе врачей вызвать. Никаких средств связи в картине моей галлюцинации не предусмотрено — ни мобильника, ни стационарного телефона, ни компьютера.
— А это ещё что? — кот резко запрыгнул на край сундука и слегка тронул мягкой лапой мою руку.
— Ожог, — я стянула ночнушку и кинула в сундук. — Позавчера сковородку неудачно схватила.
— Вот же ж стервь! — с досадой проскрипел уже знакомый голос, и из-за печки выскочил маленький старичок ненамного больше кота. — Улизнула всё-таки в другой мир, поганка!
Одет он был в серую майку и короткие штанишки. Руки, ноги, лицо покрыты мелкой серой шерстью. Старичок напоминал игрушку, созданную ненормальным или неумелым мастером, — то ли человечек, то ли обезьянка. Тёмные волосы на его голове и короткая широкая борода торчали в разные стороны, будто были сделаны из проволоки. Я мысленно отметила, что не видела это странное существо, когда заглядывала за печь. Любопытный у меня бред. Или всё же не бред? Все ощущения слишком реальны для галлюцинации. Впрочем, сумасшедшие всегда верят в свои видения.
Снова стук в дверь — теперь уже требовательный.
— Баба Олеся, ты скоро?
— Скоро, совсем скоро, — замороченным голосом отозвалась я. — Можете вы объяснить, что происходит? — тише спросила я у кота и человечка.
— Не стыдно тебе, а? Даже хозяйка перед нами в таком виде не шастала! — старичок прикрыл лицо рукой.
Я чуть не фыркнула. Ещё не хватало галлюцинаций застесняться! Взяла рубашку, кое-как надела, сверху напялила первый попавшийся блеклый сарафан.
— Брось, хозяйка и позатейливее чего могла вытворить, — кот махнул лапой. — Ты хоть ведьма? — он посмотрел на меня с надеждой.
Бред становился всё интереснее.
— Нет, психолог, — зачем-то ответила я.
— Это чего ж такое? — нахмурился старичок.
— Опосля разберёмся, — буркнул кот. — Пока надо селянку эту отсюда спровадить. Скажи ей, что заболела, помочь сейчас никак не можешь. Пусть, мол, на днях заглянет. Ты сейчас как смертушка бледная, впрямь на больную похожа…
— Так, коротко и внятно, чем ваша хозяйка занимается? — решительно перебила я кошачьи рассуждения. — Что от неё может быть нужно?
Если помочь потенциальной суициднице будет не в моих силах, можно и впрямь сослаться на болезнь. Пусть походит несколько дней, подумает, может, всё само и наладится.
— Яга она, — недовольно ответил кот.
— Кто?!
— Баба-Яга. — проскрипел старичок. — Слыхала про таких? Олесей кличут. Похожи вы с хозяйкой — не отличишь. И сопите во сне одинаково, и походка одна, даже морщишься ты как эта стервь. Ежели бы не ожог твой, мы бы подумали, что Яга с ума спятила. Тебя ведь тоже Олесей зовут?
Я кивнула, пытаясь переварить новости. И чем мог быть вызван у меня такой затейливый бред? Фольклором не увлекаюсь, сказки и фантастику не читаю, фильмов на эту тему с детства не видела.
— Баба-Яга должна быть старухой, — попыталась возразить я.
— А ты-то молодуха, что ли? — фыркнул кот. — Волосы под платок убери!
Я кое-как повязала на голову здоровенный тёмный платок. Потом разберёмся с особенностями бреда. Для начала надо решить вопрос с нетерпеливой гостьей.
Я подошла к двери и отодвинула засов.
На пороге стояла девчонка лет шестнадцати. Мало мне их было в школе, теперь и в галлюцинацию проник подросток «трудного» возраста. Худенькая, с двумя тяжёлыми русыми косами, выглядывающими из-под светлого платка. Косы спускаются ниже колен. Губы девчонки обиженно надуты, голубые глаза налиты слезами.
— Баба Олеся, помоги, — она ступила через порог и сразу громко взвыла, будто причитала над покойником. — Люблю его, змея, а он к Меланье-соседке шастает. Присушила она его, не иначе!
Я с трудом сдержала нервную улыбку. Ну кто бы сомневался! Первая любовь, детские глупости… Проблемы, которыми я, по большей части, и занималась в школе. Не удивлюсь, если подросток станет просить «Бабу-Ягу» сделать приворот. Помнится, девчонки-старшеклассницы периодически рассказывали о безрезультатных походах к «бабкам»-аферисткам.
— Садись, — я кивнула на табуретку. — Рассказывай всё по порядку.
— Да сказала я уж всё, — девчонка плюхнулась на табуретку и вытерла слёзы. — А тут ещё со змеем меня увидели, так миленок мой теперича не верит, что не было между нами ничего, всё говорит, изменщица я… — она шмыгнула носом. — Дитё, говорит, не от него жду, — и гостья снова взвыла.
Я на несколько секунд прикрыла глаза. Приехали! Подростковая беременность — это уже не шутки. Надо взять себя в руки и сосредоточиться.
— Тебе помощь нужна? — мягко спросила я.
Девчонка часто закивала.
— Нужна, баба Олеся, ох, нужна. Дай ты мне отвара какого, чтоб милёнок только меня любил! И ещё — хочет он, чтобы я плод вытравила, — девчонка перешла на быстрый шепот. — Ты ведь можешь, говорят, наши бабы к тебе за этим ходят. Клянусь, никому не скажу…