наследования власти. Из троих сыновей Данияра только Еремея не страшно представить правителем Лукоморья.
— Так что, говоришь, домой хочешь? — прищурился Данияр.
— Хочу, царь-батюшка, — откровенно ответила я.
— А невесту Елисею нашла?
— Нашла, — я широко улыбнулась напрягшемуся младшему царевичу. — Всё, как он хотел: без родни, без детишек, с землёй и заработком, и за него выйти согласна. Возрастом, правда, ненамного моложе Елисея, но красавица писаная.
Я вспомнила, как Любава и Каяна разыгрывали жениха, бросая монету, и еле сдержала ехидный смешок.
— Красивая, с землёй и заработком, сама себе хозяйка — и за Елисея идти согласная? — Данияр загибал пальцы, перечисляя бесспорные достоинства невесты. — А с умом у ней как? — он выразительно нахмурился.
Я улыбнулась. Помолодевший царь нравился мне гораздо больше. К Данияру явно вернулся сбежавший с возрастом здравый смысл.
— С умом у ней хорошо, острый, как игла, — сказала я.
Елисей помрачнел ещё больше: царевич не мог не почуять подвох.
Ведьмы чинно прошли в зал, каждая — с яблоком в руке. Подозреваю, что царевичам и одного плода на двоих хватило бы, но обрадованные скорым окончанием царского конкурса забракованные невесты расщедрились и почти силой сунули обоим по два красных яблока.
Жевали Добродел и Елисей у всех на глазах. Козлиные рога отвалились у обоих, как я и думала, почти сразу, но пятачок у каждого продержался до второго яблока. Видимо, такие носы особенно хорошо подходили царевичам и исчезать упорно не желали. Если царские сыновья от змеевых яблок и помолодели, то я этого не заметила. Вся волшебная сила плодов ушла на то, чтобы убрать свиные пятачки.
— Ну что ж, это задание вы все выполнили, — звучно заговорил Данияр, перекрывая голосом интенсивно хрустящих яблоками сыновей. — Давайте уж и последнее исполнить попробуете. А после этого всем заплачу, как говорено было, и по домам отправлю.
В зале воцарилась тишина. Ведьмы насторожилась. Царевичи крепко сжали в кулаках яблочные огрызки. Не удивлюсь, если оба попытаются потом прорастить косточки от молодильного яблока. Я злорадно улыбнулась: Ирий говорил, что если молодильную яблоню пытаются вырастить обманом те, кому она не может принадлежать, то все плоды с такого дерева будут с "побочными эффектами" в виде свиного рыла, ослиных ушей или козлиных рогов.
— Историю о богатыре, несколько лет назад Кащеем заколдованном, все слыхали? — продолжал говорить царь.
Женщины неуверенно закивали. Елисей снова покосился на чёрного кота. Кот с интересом взирал на царя Данияра.
— Так вот, кто из вас богатыря того расколдует да сюда приведёт — та вдвое больше монет и получит, — пообещал царь.
У трех ведьм вытянулось лица. Любава задумчиво разглядывала беленый потолок. Эта уж наверняка поняла, о каком «богатыре» идёт речь.
— Отменяй задание, царь Данияр, — произнёс Ирий.
Я обернулась. Пока я отвлеклась на ведьм, муж уже принял человеческий облик. Ирий улыбнулся и взял меня за руку. Все вокруг, кроме Любавы и Елисея, вытаращили глаза, у Добродела отвисла челюсть.
— Неверные слухи до тебя дошли. Нет на земле Кащея никакого богатыря, да и не было никогда, — продолжал Ирий. — Мы — два Кащея — в то время силами мерялись. А гром и молния были, когда я в кота обратился. Пока отбор шёл, чары, благодаря Олесе, исчезли. Мы за это время уж и свадебный обряд прошли. Так что на нет и суда нет. Пора отбор заканчивать, раз ты себе и так хорошую невесту выбрал.
Нянька тихо ойкнула. Елисей сморщился, как от зубной боли, Добродел закрыл рот, но глаза таращить продолжал. Еремей чуть заметно нахмурился. Ведьмы оживленно переглядывались и с интересом разглядывали Ирия.
— Кащей, значит… — царь Данияр пожевал губами. — Мало нам в Лукоморье одного Кащея было! И где ж ты поселиться собрался?
— Как — где? В избушке у Олеси, где и жил, — не моргнув глазом, ответил Ирий. — Ты ведь моей супруге грамоту на землю обещался дать, коли невесту Елисею найдёт. Так что ты ничего не потеряешь, сам землю нам и подаришь.
— Грамоту обещался, — медленно повторил царь. — Я от своего слова не отступаюсь. Только вот имени невесты для Елисея никто пока не услышал. Посмотреть бы на неё сначала, потолковать, убедиться, что она согласна и царевичу в супруги подойдёт. А там, коли всё хорошо сложится, и грамоту на землю напишем.
— Так невеста для царевича Елисея здесь — Любава, — сказала я.
Черноволосая ведьма выступила вперёд. Она улыбнулась, однако взгляд был все тот же — рентгеновский, словно Любава хотела прочесть мысли собравшихся. У Елисея вытянулось лицо. Нянька одобрительно качнула головой и цокнула языком, как белка. Данияр снова просиял улыбкой.
— Эх, и ведьма из тебя хороша, и сваха! — с удовольствием произнёс он. — Такую жену для царевича сыскала!
Елисей натянуто улыбнулся. Я тоже улыбнулась — искренне. Пусть теперь попробует царевич сказать, что хотел бы другую невесту. Все его требования выполнены. Царь и нянька откровенно довольны: великовозрастный непутевый Елисей окажется под присмотром жены-ведьмы и перестанет позорить семью. Любава получит мужа-царевича. Я почти уверена, что ведьма тут же примется «делать из него человека», как говорят в нашем мире. Василиса будет счастлива, потому что её замужняя дочь перестанет встречаться с Елисеем. А сам царевич хоть сейчас и не слишком рад, быстро приспособится к ситуации. Не удивлюсь, если они с Любавой в итоге неплохо уживутся в лесной избушке. Тем более, селения будут далеко от дома Яги, и туда пешком особо не побегаешь.
— Ну добро. Угодила так угодила! — Данияр хлопнул в ладоши. — Все ведьмы сегодня разлетаются по домам, кроме Любавы, конечно. Подождите, после обеда казначей выдаст всем обещанное.
Обед нам с Ирием принесла совершенно счастливая Василиса. На тарелках лежала запечённая красная рыба, пироги с грибами, печёные с мёдом яблоки.
— Уж прости, кто ж знал, что ты — не кот? — женщина чуть покраснела, обращаясь к Ирию. — Знала бы, что Кащей, я бы мышей ловить ни в жизнь не попросила…
— Сам же предложил, — напомнил Ирий.
— Не знаете, Елисей-царевич с супругой тут останется или к ней полетит? — с надеждой спросила женщина.
— Любава здесь точно не останется, — успокоил её Ирий. — Улетят вместе, царю выходки сынка уже поперёк горла стоят. Задерживать не станет.
Мы покидали стольный град с бессрочной грамотой на лесную землю, выписанной на нас обоих и наших потомков, тугим узелком, в котором лежали двести монет, и с пышным капустным пирогом от Василисы.
— На свадьбу царскую гонец приглашение через месяц принесёт, — сказала на прощание довольная нянька. — А там и сочтёмся, отплачу так отплачу.
— Да ладно, — отмахнулась я, — можешь не платить. Освобождаю от клятвы.
— Нет уж, опосля свадьбы золота отсыплю, — пообещала она.
Василиса провожала нас до ступы и махала вслед платочком. Из окон взмахивали платками нянька и Любава. Рядом с черноволосой ведьмой в окне кисло улыбался царевич Елисей.
Я вздохнула с облегчением. Хорошо, что безумный отбор невест завершился раньше времени. Царский терем надоел мне до тошноты, зато несколько человек счастливы. Ирий освободился от кошачьего облика, я получила мужа, о каком и не мечтала, Лукоморье — хорошего правителя, нянька с царём разобрались в своих отношениях. Меланья сошлась с Кащеем, и они очень довольны друг другом. Женщины из селения вздохнули спокойно, а Кащей прекратил воровать девиц в поисках достойной супруги. Ради этого стоило попасть в Лукоморье прямо перед отбором царских невест!
Внизу под нами мелькали верхушки деревьев, Ирий уверенно и быстро вёл ступу к дому. Вот закончились владения змея, вот проплыло внизу одно из близких к избушке селений…
— Наконец-то мы будем одни, — пробормотал мне на ухо Ирий.
Я блаженно улыбнулась. Да, одни, без озабоченных царевичей, ведьм-интриганок, змея, Кащея и царя Данияра. Только тихий филин-свет на жердочке и Доклика за печкой. Да и то домовой на ночь, как мне сказал Ирий, тактично уходил в баню, утаскивая с собой котёнка.
Ирий аккуратно приземлил ступу у сарая. Я с наслаждением вдохнула лесной воздух. Хорошо-то как!
По дороге к дому мы целовались, и я уже предвкушала, как мы уединимся на печке или в бане. Странно только, что Доклика не услышал нас и не выбежал встречать. Может, кормит своего питомца? Внезапно Ирий напрягся и прислушался.
— Это еще что? — он нахмурился. — Пойдём-ка, посмотрим!
Дверь в избушку была распахнута, вокруг вился густой белый туман, заслоняя вход. Когда мы подошли вплотную, Ирий приложил к пелене руку, и она растаяла в воздухе.
— Ты что тут устроил? — высказывал в избушке знакомый женский голос. — У избы бревна валяются, пристройка какая-то непонятная, за печкой котенок пищит… Совсем распустился без меня, что ли? Кто позволял бревна сюда таскать?
— Хозяева, — невозмутимо скрипнул в ответ Доклика.
Я с опаской посмотрела на Ирия. В избушке ругалась настоящая Яга, мой двойник Олеся. Что ж её назад принесло? Вроде наш мир полностью устраивал ведьму. Или она просто ждала окончания отбора?
— Какие еще хозяева?! Что за пристройка там? — повысила голос Яга.
— Баня, — отозвался домовой. — Хозяйке баньки в избе сильно не хватало, я и пристроил.
— Что-то ты мне баньку построить не рвался, — недовольно заметила ведьма.
— А меня об этом не просили, — невозмутимо ответствовал Доклика.
— Котёнок что тут делает? Тебе Мурчика мало, что ли?
— Так мне его хозяева дали, сказали выкармливать, — заявил домовой.
— Слушай, я еще понимаю, когда ты ту Олесю хозяйкой называешь, — сдержанно заговорила Яга. — Я её сама на свое место отправила. А другие хозяева — это вообще кто?
Ирий шагнул в избушку, потянув меня за собой за руку. Мой двойник в джинсовых шортах и розовой футболке стоял у сундука. Волосы распущены и острижены до лопаток, ногти на руках и ногах накрашены сиреневым лаком, открытые кожаные босоножки на небольшом каблуке — новые, почти уверена, что куплены щедрым Вовчиком. В руке та Олеся сжимала вместительную косметичку — розовую в крупный чёрный горошек.