– Сейчас посмотрим, кто пожаловал, – она вытащила из кармана складное зеркальце. – У вас на Изначальной системы видеонаблюдения, ну так и я себе такую состряпала, вещички всегда готовы мне послужить… Серьезные гости. Вот что, сперва я сама с ними потолкую, ты здесь побудь. Если понадобится, мигом найдем тебе хорошего адвоката.
Утешив девушку последним обещанием, она проскользнула к двери по лабиринту тесно нагроможденной мебели, словно пестрая ящерица меж камней.
Ола про себя выругалась: и снова здравствуйте! Не иначе эти деятели всю ночь напрягали извилины и додумались до версии, что она была сообщницей похитителя.
Ей пора в Лес. Она неплохо провела время в Дубаве, но теперь город намекает, что праздник закончился. Ее тотемный зверь где угодно пролезет, и она постарается не уронить честь долгианских крысобелок. Лишь бы Клеопатра ее не сдала.
Та скоро вернулась – хмурая, озабоченная, Ола ее такой еще не видела.
– Ну, что?
– Они за тобой пришли.
– Это я уже поняла. Сможешь выпустить меня через черный ход, если там никто не торчит?
– Да нет, нет, не арестовывать! – она даже руками замахала. – Хотят попросить, чтобы ты пошла с поисковым отрядом, как лесная колдунья.
– Тогда почему ты выглядишь такой встревоженной?
– Да потому что Текуса заругается, если я это допущу! Ты еще не взрослая ведьма, ты ученица, и до конца учебы тебе далеко. По закону тебя можно только на продуктовый склад в обязательном порядке отправить, а что-нибудь другое – это уж если сама согласишься, и если твоя наставница разрешит. Пусть попробуют заставить, Белка их засудит, ох, засудит! Я назвалась твоим законным представителем, и они давай меня уговаривать, деньги совали, а я им говорю, что без наставников такие вопросы не решаются.
– И с какого перепоя им опять сдалась именно я? Так сильно полюбили?
– А больше никого из лесных в Дубаве сейчас нет, и на всем Магаране нет. Я даже знаю, что лесные со всего архипелага в Лес утянулись – и Текуса с Белкой, и Вал, и остальные, их теперь не дозваться.
– Он же на складе… И почему тогда меня с собой не взяли?
– Ты же сама решила на Новый год поехать в Дубаву. А на складах в эту неделю тоже каникулы. Они хотят, чтобы с поисковым отрядом пошел кто-то из лесных, но кроме тебя позвать некого. Идем, сама им скажи, что ты ученица-первогодка, никаким премудростям еще не обучена и без наставницы ничего не решаешь. Не бойся, они там как собаки побитые.
Визитеры сидели в гостиной. На побитых собак они были не похожи, но и довольными не выглядели. Виолетта и трое мужчин. Одного Ола уже видела в полицейском управлении, было в нем что-то от хищной рыбы. Другой в камуфляже, большой, обветренный, загорелый. Третий, в неброском дорогом костюме, смахивал на пациента, которого только вчера откачали от инфаркта.
Девушка сухо поздоровалась. Она не собиралась ничего говорить себе во вред, но любезничать с ними тоже не собиралась. Ночевка в следственном изоляторе после того , как выяснилось, что она в преступлении не замешана, не входит для нее в категорию «бывает, проехали».
Магичка представила своих спутников: инспектор Вебер, командир спасательно-поискового отряда капитан Федоров и господин Грофус.
Смерив каждого внимательным, с сумасшедшинкой, взглядом, Клеопатра устроилась в кресле с высокой спинкой, выставив из складок вырвиглазно-цветастого халата голое колено. Улыбнулась бледными пухлыми губами – не то чтобы с угрозой, скорее, с предупреждением.
Ола окончательно успокоилась: силком ее из этого дома не уведут. Тем более что есть у нее еще один козырь – ее собственный. И он с самого начала у нее был, хотя она это осознала только прошлой ночью в камере.
«Давайте, начинайте угрожать – и я скажу об этом вслух. Чтобы вы знали, что я об этом знаю».
Заговорила Виолетта:
– Олимпия, мы хотим попросить тебя о помощи. Что случилось с Анитой Грофус, ты в курсе. За ними отправилась оперативная группа, но след ведет вглубь Леса, нам позвонили с пропускного пункта Восточных ворот. С оперативниками пойдет поисковый отряд капитана Федорова. Мы просим тебя принять участие, ты здесь единственная из лесных, остальные далеко.
Грофус, словно по сигналу, вытащил из-за пазухи бумажник из кожи древесной каларны.
– Вначале у меня будет один вопрос, – сказала Ола.
– Да, конечно, – кивнула магичка.
– Насчет того, что я невиновна, выяснилось еще вечером в тот день, когда меня задержали, так ведь? Почему меня не освободили сразу?
– Перед этим надо было оформить все необходимые документы и подписать приказ, – сочувственным тоном сообщила Виолетта.
– Все должно выполняться согласно установленному порядку, – добавил похожий на хищную рыбу Вебер – непререкаемо и веско, словно водрузил на стол тяжелую папку с бумагами.
– Понятно. Спасибо за пояснения, дальнейший разговор не имеет смысла.
Лепатра кивнула ей одобрительно. Господин Грофус теребил бумажник, словно примеривался, сумеет ли порвать его надвое.
– У тебя непогашенная судимость за прошлые делишки, – напомнил Вебер. – Я бы на твоем месте подумал.
– То есть, вы мне угрожаете незаконным арестом и новым сфальсифицированным обвинением? Тогда я не уверена, что в следующий раз дождусь, когда вы оформите все необходимые документы, – Ола улыбнулась, глядя не на него, а на Виолетту.
Та сощурила глаза с накрашенными ресницами.
– Ты о чем?
«Да ты уже уловила, о чем…»
– О том, что я лесная, и Лес придет за мной. Надо только по-настоящему захотеть и позвать – не обязательно вслух, можно мысленно, тогда Лес меня заберет. Ночевка в холодном антисанитарном помещении с загаженным согласно установленному порядку унитазом подталкивает к тому, чтобы этого захотеть.
– А это уже угроза представителям власти, – тяжело произнес Вебер, сверля ее взглядом. – Угрожаешь вторжением Леса в город. Ничего, можем так запереть, что никакой Лес до тебя не доберется.
– Речь идет не о вторжении, а всего лишь обо мне. Для того чтобы Лес меня забрал, хватит какой-нибудь ядовитой многоножки два сантиметра в длину, которая выползет из щели за плинтусом. А вам достанется труп, на который вы будете оформлять необходимые документы и писать объяснительные своему начальству, согласно установленному порядку.
Она по-прежнему смотрела на Виолетту и после паузы добавила:
– Это ведь может каждый из лесных, правда? Запломбированная дверь, которая ведет в Лес. Если со всех сторон безнадега, срываешь пломбу, и дверь открывается. Наставницы мне об этом не говорили, я сама поняла. Той ночью, когда пришлось воспользоваться вашим гостеприимством и тем самым унитазом.
После новой паузы в разговор вступил капитан Федоров:
– Олимпия, не надо сразу так обострять. Насчет вашей непогашенной судимости Вебер не то имел в виду. Судимость может быть досрочно снята, вот о чем речь. И если вы нам поможете, мы будем об этом ходатайствовать.
Его голос звучал властно и увещевательно: командир спасателей привык успокаивать тех, кто потерял голову, гасить конфликты и распоряжаться там, где от людей можно ждать любой фатальной глупости.
Магичка кивнула:
– Как раз это мы и хотим предложить. А также целительскую помощь, руку тебе подлечим.
– Нет уж! – встрепенулась Лепатра. – Нельзя ее, необученную, к таким делам привлекать. Наставницы ее здесь нет, а я дать согласие не могу. Она в ученичестве всего год, и весь этот год работала на складе. Ее лесное обучение еще и не начиналось по-настоящему.
– Некоторым вещам она все-таки успела научиться, – возразила Виолетта. – Я буду рядом, все подскажу, присмотрю за ней. Важно, что у Олимпии есть интуиция лесной ведьмы и контакт с Лесом, в этом ее никто из нас не заменит.
– Олимпия, я вам достойно заплачу за содействие в поисках, – пришибленно добавил Грофус.
– Не соглашайся. Нужны карманные деньги – я тебе дам. Все, что захочешь, или у меня найдется, или мы тебе купим, а с ними не ходи. Ты еще не готова такими делами заниматься, Текуса с меня голову снимет!
– Речь идет о жизни моей дочери! – теперь Грофус обращался уже к хозяйке особняка, а его белые, как будто замерзшие пальцы снова начали неприкаянно теребить бумажник. – Тут моя вина… Надо было добиться, чтоб она выкинула из головы мысли об этой своей самостоятельности, вышла замуж и занималась домом, а не лезла в бизнес, в конкуренцию… Я старался, давил на нее, но она меня не слушала, вот и доигралась…
Ола хмыкнула: ну, ясно, почему Анита стала такой, как есть, от кого и от чего ей всю жизнь приходилось защищаться.
– Олимпия… – снова начала магичка, оборвав потерпевшего.
Но тут опять защебетал звонок, Лепатра глянула в зеркальце, потом послышались торопливые шаги, в коридоре что-то упало (хозяйка неодобрительно свела брови), и вскоре на пороге появился запыхавшийся Артур.
– Здравствуйте! Прошу прощения. Я раскопал кое-что важное. Вот! – он достал из висевшей на плече сумки небольшую плоскую коробку. – Здесь бобина с пленкой, мне ее дали под залог. Госпожа Клеопатра, у вас найдется кинопроектор?
– Артур, в чем дело? – Виолетта слегка нахмурилась. – У нас нет времени на кино.
– Это короткометражка, всего пять минут. Любимый фильм Клауса Риббера, который он в ноябре-декабре каждую неделю смотрел в кинокафе «Сто иллюзий», в отдельном кабинете. Он там завсегдатай, заказывал разное, но это пересматривал снова и снова. Фильм из рождественской коллекции, очень старый, с Изначальной. Похоже на то, что Риббер отождествляет себя с персонажем этого фильма и воспроизводит его действия – с маньяками такое бывает. И если это так, надо взять под охрану Памелу Грофус, он может вернуться за ребенком Аниты.
Грофус беспомощно моргнул два раза, угол его рта болезненно дернулся, а Вебер деловито осведомился:
– Где у вас телефон?
– В углу на столике. За спиной у вас, оглянитесь. И кинопроектор есть, я их по очереди в гостиную беру, чтобы каждый чувствовал себя нужным, чтоб никому не обидно… Вон там в нише стоит.