– Она прыгает по жизни, занимаясь не своим делом, – сухо и гневно возразил маг. – Замуж ей не надо, бизнес ей нужен, козе бестолковой! Игрушки ей понадобились, которые не для нее предназначены! Женское предназначение в том, чтобы заботиться, быть красивой, хранить верность! Кому она верна?! Почему не живет с отцом Памелы?
– Бывает же, что люди какое-то время вместе, а потом расстаются. Личные взаимоотношения – сложная область, тут каждый решает за себя.
– Да что она может за себя решать, ей не это природой назначено! Ее назначение – быть ведомой, проявлять ласку и понимание, не соревноваться с мужчиной, а обеспечивать домашний уют, так природа распорядилась! Если ты не замужем, тебе нечем хвастать!
Увлекся, аж глаза сверкают. Лучше какой ни на есть диспут, чем магическое месилово, в котором Оле против такого противника не устоять. Здесь ни Интернета, ни захудалого телевидения, и для магов неписаный запрет на участие в политике, так что развернуться Клаусу Рибберу было негде. Возможность порассуждать вслух для него как манна небесная, пусть даже перед ним всего полтора оппонента – которые, как он считает, никуда от него не денутся.
– Погодите, вы же сейчас смешиваете природу и социум! Какой в природе домашний уют? Там цель – выжить, найти еду, спастись от хищников. Ну да, еще спаривание и размножение, но это в рамках необходимого и достаточного. А все остальное – социальные надстройки, которые в условиях разных цивилизаций могут быть какими угодно. Сравните хотя бы распределение гендерных ролей у людей и у кесу – зеркально противоположные модели.
Тут она допустила первую ошибку: не стоило приводить в пример автохтонов, это выбило Риббера из равновесия.
– Ты человека с неразумными сучками не сравнивай! Они полуживотные без души и разума, не цивилизация у них, а скотская мерзость и непотребство!
– Ладно, сравнение не совсем подходящее, – примирительно отозвалась Ола, жалея, что поблизости нет кесу, которые могли бы его услышать. – Но давайте тогда рассмотрим инопланетные цивилизации, с которыми установила контакт Земля Изначальная. Когда я жила на Изначальной, я читала о ксеносах, кое-кого из них даже видела…
Побольше слов. Краткость – сестра таланта, но в текущей ситуации она враг выживания. И следить за тем, чтобы оппонент не потерял интереса к полемике. В мелочах можно и в поддавки сыграть: пусть думает, что кое в чем ему удалось пошатнуть убеждения Олы – тогда у него будет стимул продолжать. Он ведь не знает, что этих убеждений у дээспэшницы в рукаве целая колода, и все крапленые. Впрочем, есть и свои собственные: раньше не было – на Долгой Земле появились, но сейчас это не имеет значения.
– Ты мне врать будешь?! – гневно сощурился старый маг. – Все вы такие, мерзавки, когда вас никто в кулаке не держит! Притворство и неверность – вот ваше истинное лицо!
Не удалось его провести, почувствовал фальшь. Придется балансировать на зыбкой грани между тем, что не вызывает у него негодования, и тем, что Ола думает на самом деле. Избегать утверждений, задавать побольше вопросов…
Когда Риббер потребовал, чтобы они вышли из-за кустарника – «потому что я хочу лицо твое видеть!» – Ола не стала спорить. Только тихонько бросила Аните: «Держись у меня за спиной». Это важно: пока она, со своей кое-как сляпанной защитой, стоит на линии между жертвой и упырем, у того нет возможности воспользоваться каналом. А ей без разницы, лицезреет ее этот чокнутый хмырь или нет, контролировать выражение своей физиономии она давно научилась, в «Бюро ДСП» для этого проводили специальные тренинги.
Анита выпрямилась вслед за ней, перенеся вес на здоровую ногу. Неизвестно, сколько сможет простоять, но если сядет на землю или потеряет сознание, надо все равно находиться на линии между ними.
В ходе разговора Ола несколько раз почувствовала, что маг прощупывает ее «сеть», определяя слабые места. Вряд ли огорчен результатом, вся ее защита – сплошное слабое место. Единственное преимущество – связь с Лесом, так что она больше надеялась на хорошо подвешенный язык, чем на свои сомнительные магические достижения.
Вот язык-то ее и подвел. Надо было сначала прислушаться к интуиции – годится или нет, а потом уже выдавать очередной аргумент.
– Какое нам дело до тварей космических, если я тебе о человеческих делах толкую! Есть мужчина, есть женщина, и ему, и ей от рождения предписано, как жить. Мужчина работает, путешествует, изобретает, воюет, идет своей дорогой, а женщина сидит дома и заботится, и во всем его слушается, а если это ее не устраивает, если еще куда-то рвется – она шлюха! Даже если ни с кем не спит, все равно шлюха, потому что шляется вместо того, чтобы свое предназначение выполнять. Отбраковать ее, суку порченую, чтобы других своим ядом не заражала, вот тогда в обществе будет процветание и порядок. А посмотришь вокруг, одна в карьеру ударилась, другая книжки пишет, третья магазин открыла, да еще зимой и летом верховная бабская власть, мерзость на мерзости!
«Ого, да ты не прочь влезть в политику и стать Зимним Властителем Долгой Земли? Но никаких шансов, сразу окоротят, потому и бесишься…»
– Так ведь люди разные, хоть мужчины, хоть женщины. Кому-то нужен домашний уют и ничего больше, а кому-то путешествия, творчество, интересная работа, а еще кому-то и то, и другое сразу, лишь бы сил и времени на все хватало. Люди разные, и хотят они разного.
Вот это Риббера доконало. Он, конечно, и без Олы был в курсе, что «люди разные», но, как показало дальнейшее развитие событий, этот очевидный факт причинял ему невыносимые мучения. Ну, не мог он с этим смириться: люди должны быть не «разными», а такими, какими он хотел бы их видеть, и в придачу удобными в использовании. Этот синдром без названия порой встречается у политиков и прочих общественных деятелей, и кому, как не бывшей дээспэшнице, об этом не знать… Но она сглупила, наступив на больную мозоль, и ситуация вышла из-под контроля.
– Разные, говоришь?! Вас, разных, давить надо, избавляться от поганого шлака!
Он произнес это негромко, с горьким ожесточением. В воздухе между ними беззвучно сверкнуло. Защитная сеть распалась на лохмотья, погасив удар – честно говоря, Ола даже на такой результат не рассчитывала: получается, не зря старалась!
– Отходим, – бросила она через плечо. – Шагай назад.
Если у Аниты перелом со смещением, это для нее неполезно, но им сейчас все неполезно.
Олу он постарается убить. Без магических заморочек, просто прикончить, чтоб не мешала. Выпить ее силу он бы не прочь, но это получилось бы в городе, а здесь ему ничего не перепадет: сила лесной ведьмы принадлежит Лесу. Анита в неважном состоянии, вдобавок с травмой, так что этой «еды» Рибберу надолго не хватит, а ему еще выбираться отсюда, избегая встречи со спасательным отрядом, в составе которого двое сильных магов. Значит, он будет экономить ресурсы. Крохотный шанс еще сколько-то продержаться.
Она все-таки сумела нанести удар, отчаянным рывком дотянувшись до Леса, через корни растений и плавающие над землей паутинки, и зачерпнув оттуда силы. Риббера на пару шагов отбросило. Анита смотревшая на это из-за ее плеча, издала возглас, но рано обрадовалась: это заслуга Леса, а не Олы. Оставить вмятину на стене кувалдой – не вопрос, ты кулаком попробуй.
Пока Санта-Клаус поднимался на ноги, они успели отступить подальше, и Ола тут же снова потянулась к Лесу. Еще на раз ее хватит, должно хватить… От Риббера что-то прилетело в ответ – листочки и стебли ее венка затрепетали. Это всего лишь разведка перед настоящим ударом.
– Ой, – пробормотала у нее за спиной Анита. – Что там?..
Смотреть, «что там», у Олы не было времени, она готовилась к отражению атаки. Риббер, видимо, прикидывал, подойти ближе или вмазать ей с дальней дистанции. Не дожидаясь, когда он примет решение, она ударила – получилось куда слабее, чем в первый раз.
– Жургун! Бежит сюда, как ты и говорила… – обреченно произнесла Анита.
Это было настолько неожиданно, что Ола все-таки бросила взгляд в ту сторону. За каньоном, по склону горы в редких пятнах кустарника, мчался вскачь какой-то крупный зверь. Жургун и есть! Но ведь Ола говорила о нем только для того, чтобы Аниту не заклинивало на мыслях о похитителе… Получается, наворожила?.. И как теперь разворожить, чтоб эта скотина о них забыла? И какая ворожба, если тут еще и свихнувшийся колдун, крайне огорченный тем, что «люди разные», собирается взять реванш?
– Спокойно, между нами каньон, – Ола наспех, с горем пополам, латала свою защитную сеть. – Не перескочит.
– Думаешь, не перескочит? – растерянно спросила Анита.
Одно хорошо: появление жургуна вывело ее из ступора перед Риббером.
– Думаю, нет.
– А если все-таки…
Ола снова мельком глянула: жургун как будто припустил еще быстрее и летел в клубах пыли со скоростью гоночного автомобиля. Просто так не перескочит, а с длинного разгона – может и перескочить.
Что будет, если разъяренное животное перемахнет через каньон? Кого оно бросится рвать в первую очередь, их или Риббера? На маге красный балахон – можно ли рассчитывать, что это приведет жургуна в еще большую ярость? Жургуны различают цвета или нет? Этого Ола не знала. Зато она сможет послать зверю импульс, что его главный враг и обидчик – вон тот злобный старик… Но Риббер применит чары и станет невидим для хищника.
Маг тоже заметил несущуюся во всю прыть зверюгу. Уставился в ту сторону и медлит с ударом – будь Ола покруче, она бы этим воспользовалась, но она уже израсходовала свой лимит.
– Это не тот жургун, – с дрожью в голосе сказала Анита. – Тогда зачем он бежит сюда? Он бешеный?
– Почему бешеный? – спросила Ола, не сводя глаз с Риббера.
– У этого какой-то темный горб на спине. У того ничего такого не было.
Она взглянула: и точно ведь… Только никакой это не горб.
– Анита, держись! Все будет в порядке, нам совсем чуть-чуть продержаться…
Их сбило с ног, остатки ее защиты смягчили удар. Перекатившись, Ола опять заняла позицию между магом и Анитой. Голова кружилась хуже, чем после новогодней пьянки, но она и не пыталась подняться: главное, оставаться преградой на этой гребаной линии, стоя или сидя – не важно. Рибберу сейчас позарез нужно добраться до Аниты и в один присест выжрать остаток, чтобы хватило сил для поединка с серьезным противником.