Она была настороже, и «подножка» не сработала. Еще одно ученическое заклинание срикошетило, не достигнув цели, в окне хрустнуло стекло. Свидетелей нет, но трещина заметная, и Богдан мигом определит, чье это было колдовство. Со стороны Олы все чисто, она всего-навсего ушла в глухую защиту.
Франц выглядел обескураженным: за разбитое стекло вычтут из зарплаты, а если станет известно, что он затеял магическую драку на территории склада, возможны неприятности и посерьезней.
– Даже окно грохнуть не смог, – прокомментировала Ола. – Это тебе не арбузы взрывать…
Сверкнув глазами, оппонент матерно обругал ее и бегом кинулся в боковой коридор, пока она не успела что-нибудь сказать в ответ.
Швыряться вслед ему заклинаниями Ола не стала. До тех пор, пока судимость не погашена, она хорошая девочка, хорошая и еще раз хорошая.
Та история с арбузами стала для нее настоящим праздником. Франц тогда напортачил с сохраняющими чарами – возможно, некстати вспомнил о Валеасе, и вместо того, чтобы перейти в законсервированное состояние, все арбузы разом взорвались. Партия была небольшая, но для помещения хватило. Прибежавшие на шум сотрудники потрясенно уставились на открывшуюся за порогом картину: всюду раскиданы куски розовой мякоти и бело-зеленые корки, стены сверху донизу в кляксах, недавно побеленный потолок облеплен созвездиями блестящих черных семечек.
– Да ты одаренный… – расстроено произнес Богдан, убедившись, что Франц не пострадал. – Убирать будешь сам. Умойся, переоденься и приступай. А потом пройдешь дополнительное обучение, нам тут арбузные фейерверки не нужны. Олимпия, как закончишь с грушами, доделай остальные арбузы.
Нагрузили сверхурочной работой, и все равно было зашибись как приятно: начальство ясно дало понять, кто здесь недоучка, а кто профи.
В бухгалтерии пили чай. Там все время пили чай и что-нибудь ели, между делом занимаясь документооборотом. Чинно поздоровавшись, Ола подошла к телефонам. Инкрустированные деревянные корпуса, раскидистые, словно рога грыбеля, рычаги для трубок. Набрала номер «Мадлен», заказала два больших торта, сделала запись в журнале звонков.
– А нам принесешь? – спросила одна из сотрудниц, смахивая крошки печенья с подбородка и с разложенных на столе накладных.
– Обязательно принесу.
С бухгалтерией, как и с дирекцией склада, надо дружить.
На нее смотрели с жадным любопытством, но никто ничего не говорил. Обсуждать будут потом, когда она уйдет. По их меркам, Ола выглядела нестандартно: рваные джинсы в обтяжку и земная футболка с вырвиглазным принтом – разноцветное светило держит в зубах, словно сигару, космический корабль. Перехватила на распродаже летнего импорта. В придачу бусы-оберег из высушенных лилово-черных ягод, но это для лесной колдуньи нормально. Впрочем, дамы из бухгалтерии относились к ней снисходительно: она же с Изначальной, что с нее взять. Зато всегда есть тема для разговора. Другое дело, если бы в таком прикиде ходил на работу кто-нибудь из местных.
Разобравшись с виноградом, Ола успела сделать еще и партию цветной капусты, которую подвезли к концу рабочего дня, а потом отправилась в кабинет к Богдану.
– Ликерчик или коньячок? – дружески поинтересовался директор, кивнув на мягкое кожаное кресло напротив.
– Ликерчик.
Он выставил на стол граненную, словно замковая башня, бутылку «Лунного молока».
– Это один из тех, в которые вытяжку медузника добавляют? – проявила осведомленность Ола.
– Один из, – Богдан разлил вязкий, как сироп, зеленовато-молочный ликер по хрустальным рюмкам. – Твоя характеристика уже готова, свой экземпляр получишь завтра, остальные отправим во все инстанции, куда положено. Уже подумала насчет нового графика?
– Так ведь завтра у меня последний день, – напомнила Ола.
– Завтра последний день обязательных работ по решению суда, а со следующей недели разнарядка, график составим с учетом твоих пожеланий… В чем дело?
– Так я же отработала полгода по разнарядке! – почти жалобно произнесла Ола, вконец растерявшись – такого фортеля она вот уж точно не ожидала. – Как раз перед судом закончила, вы же помните! Почему снова меня?!
Директор хмыкнул и после паузы вздохнул:
– Значит, Валеас с тобой об этом не поговорил? У меня сложилось впечатление, что между вами все улажено, то-то я удивлялся, что ты по поводу графика молчишь.
– Что Валеас должен был мне сказать? Я его месяц почти не видела – или по Лесу его носит, или где-то еще. И наставница Текуса не в курсе насчет новой разнарядки, а то бы она меня предупредила!
– Погоди, – Богдан не позволил ей взять рюмку. – «Лунное молоко» не глушат, как пиво, давай сперва все обсудим. С работой у нас завал, а магов на Манаре раз, два и обчелся. Спасибо, хотя бы Артура прислали. Если ты сейчас уйдешь, нас останется шестеро, а работы не убавится. Из Дубавы в ответ на мой новый запрос пришла разнарядка на Валеаса Мерсмона. Во вторник мы побеседовали, потом он позвонил и сказал, что вместо него отработаешь ты.
– Вот жо… Ой, извините. Можно, я не буду это комментировать и молча выпью «Молоко»? Я не хочу при вас ругаться.
С вытяжкой медузника. Для нее сейчас в самый раз. Хотя от соков медузника там всего ничего: Николай рассказывал, что эту вытяжку потом еще разбавляют в соотношении один к тридцати пяти.
– Знаете, я впервые об этом слышу. Валеас со мной ни о чем не договаривался, так что пусть сам за себя отрабатывает. Мне нужен отпуск, я собираюсь на Новый год в Дубаву, и на дальнейшее у меня свои планы – я же лесная колдунья, хочу наконец пожить в Лесу, а то я только по выходным туда хожу. Он, что ли, сказал, что я согласилась?
– Нет, просто сообщил, что его заменишь ты. Н-да, ситуация… С одной стороны, работник он хороший, был у нас летом, превосходно решает задачи любого уровня, никаких нареканий. А с другой стороны, – Богдан перешел на доверительный тон, – я бы предпочел видеть здесь тебя, а не Валеаса. Ты ведь его знаешь. Этот молодой человек не то чтобы отрицает социальную иерархию, но у него своя собственная иерархия, на вершине которой находится Валеас Мерсмон. Сама понимаешь, я не готов уступить Валеасу Мерсмону свое директорское кресло, – в голосе Богдана появились саркастические нотки. – Хотя вряд ли его интересует такая мелочь, как пост директора склада по магической части, так что, полагаю, я могу спать спокойно. Может, все-таки передумаешь? Высокие заработки, бесплатные обеды, карточка на бесплатный проезд в общественном транспорте по рабочим дням в пределах Манары, с графиком опять же пойдем тебе навстречу. Эти полгода твоя зарплата удерживалась в пользу государства, а дальше будешь работать на себя – тебе ведь нужны деньги?
Ола кивнула.
– У меня за предыдущие полгода деньги остались, я почти не тратила. И я очень хочу съездить в Дубаву, а потом пожить в Лесу.
– Как потратишься, приходи, здесь тебе всегда рады. Самую большую пользу маги приносят на складах, без этих запасов нам зиму не пережить. Продовольственные склады – фундамент нашей цивилизации. Те, у кого за плечами хотя бы одна долгая зима, это понимают. Сейчас надо работать, не покладая рук, а у меня людей не хватает, да еще возись с Францем. Сегодня разбил в коридоре окно. Сказал, что хотел муху заклинанием прихлопнуть. Я ему посоветовал в следующий раз взять молоток, чего уж там. А ты имей в виду: лето и осень – для мага самое денежное время, на складе с руками оторвут. С конца осени и до середины весны таких премий уже не будет, в этот период только расконсервация, сиди книжки читай, у складских кошек больше работы, и внештатные сотрудники не требуются. Так что не зевай, зарабатывай сейчас, ты же в курсе, что премии у нас сдельные…
Под вечер с юга наползли облака, пухлые и мягкие, как перина. Моросило, но над крышами парили медузники – верный признак, что проливного дождя этой ночью не будет. Светили фонари и неоновые вывески, люди шли под зонтами, у некоторых зонты были сетчатые – от медузников спасают, а от мороси нет.
Ола шагала по мокрому тротуару, надвинув капюшон ветровки: зачем ей зонтик, если у нее от кровососов магическая защита. Могла бы даже натравить их на кого-нибудь. Например, на Франца, если тот решит подстеречь ее после работы. Но Франц знал, на что способны лесные, и таких глупостей не делал – на счастье Олы, с которой из-за чертовой судимости спросили бы куда строже, чем с него.
Завернула в «Мадлен», расплатилась за торты, заказала свой любимый капучино со сластишоновым сиропом. В длинном зеркале за стойкой отразилось хмурое лицо и волосы торчком.
– Тяжелый был денек? – спросил бармен, поставив перед ней чашку.
– Не то слово, – мрачно отозвалась Ола.
Как ей быть, чтобы и с Валеасом не поссориться, и не застрять на складе, поехать в Дубаву, попасть на новогодний Осенний бал? Как выстроить разговор с Валеасом? Мерзавец авторитарный, мог бы поинтересоваться ее мнением…
Она опасалась его разозлить и в то же время знала, что находится под его защитой: это все равно, что водить дружбу с каким-нибудь мафиозным боссом, такая же непротекаемая крыша. Другое дело, что за все приходится платить, и за крышу в особенности. В такой ситуации один раз уступи – дальше тебе сядут на шею, как будто иначе и быть не может. Нет уж, так мы не договаривались. Надо обозначить границы, которые никому не позволено нарушать.
Ола полдороги об этом размышляла, потом попыталась задремать. Для чтения в автобусе было слишком темно, а в окно она уже насмотрелась, знала маршрут наизусть. Попасть в Отхори даже не пробовала – условия не те, времени маловато, и до жути не хотелось еще одного разочарования, ей сейчас нужен обыкновенный сон. Закрыла глаза, постаралась расслабиться под убаюкивающее урчание мотора.
Приснился разговор с Валеасом, причем они были похожи на мультяшных персонажей, словно карандашные наброски в несколько линий, и вовсю скакали по комнате – со шкафа на люстру, с люстры на подоконник, но вроде бы пришли к согласию насчет того, что Ола не будет за него работать, а поедет на Осенний бал. Жаль, это не наяву, трудный разговор еще впереди.