Я осторожно вздохнула, думала — ну вот, опять. Сейчас он опять возьмется рассуждать о долге. Но он не стал.
— Я сидел там, и думал, какой я идиот, — сказал он. — Полез, сам не понимая куда, ничего не смог сделать, и вот теперь моей жизни пришел конец.
— Страшно было? — спросила я.
Я видела, он уже собрался было сказать, что нет, что он такой храбрый. Но поджал губы.
— Страшно, — сказал наконец. — Особенно, когда меня вывели, когда поставили перед судьей, зачитали обвинения. Пока я сидел один, в камере, в темноте, то еще казалось — все это происходит не со мной, не на самом деле. Не мог поверить. Все случилось так быстро, что я не успел осознать. Но когда я увидел, что плаха для меня уже готова…
Его голос чуть дрогнул, но он тут же старательно состроил мужественное лицо.
— Ты хорошо держался, — сказала я.
Он смутился, как мальчишка, мне кажется, даже щеки порозовели. Качнул головой.
— Я рад, что с тобой все в порядке, и ты в безопасности.
— Спасибо, — искренне сказала я.
— За что?
— Ты пытался мне помочь. Даже если все вышло так… все равно. Я благодарна тебе.
— В итоге спасать пришлось меня.
— Да. Но все равно.
Он смотрел на меня сверху вниз и неуверенно улыбался. Я видела, как он старался что-то придумать, сказать что-то важное. И молчал.
— Наверно, тебе пора, — сказала я.
— Пора, — он глубоко вдохнул, словно собираясь с силами. — Скоро война, Аня. И мы победим. Мы отстоим свою землю, потому, что правда на нашей стороне. Регнар — наш единственный законный король. И мы… — он запнулся, наверно, все понял по моему лицу, попытался исправить. — Возможно, я смогу вернуть земли, которые когда-то принадлежали нашему роду. И тогда ты будешь гордиться…
Я не выдержала, засмеялась. Он смутился, конечно. Наверно, не ожидал, что я так…
— Денег и славы, — сказала я. — Так много громких слов, но в итоге все просто: денег и славы.
Я стояла, глядя вослед уходящему Альдеку.
«Я люблю тебя», — сказал он на прощание. И: «я еще вернусь». С победой…
Хотела было сказать, что не надо ко мне возвращаться, но вовремя прикусила язык. Такое нельзя говорить. Человек, идущий на войну, должен знать, что его ждут.
Нет, ждать его я не обещала.
Сказала, что буду молиться за него. Это будет честно.
Он благодарно улыбнулся мне.
Мокрый снег и ледяной ветер яростно бил в лицо.
Ноги мерзли. Я переступила с ноги на ноги, пошевелила пальцами, поджала их… Толку-то?
Те мягкие и удобные туфли, в которых я сбежала еще лорда Олттара, прохудились и истрепались от вечной грязи и сырости. Ивар нашел мне на них деревянные башмаки, которые можно было надеть как калоши, стало удобнее, но от холода спасало мало.
Шерстяные чулки я тоже штопала несколько раз. На новые денег не было. Как и на юбку, подол которой уже превратился непонятно во что.
Я пыталась не думать об этом, но не выходило, особенно когда ветер пробирал до костей.
Денег и славы… можно без славы даже, просто немного денег, и я была бы счастлива. Такая я меркантильная. Всего немного, просто хорошие ботинки на меху, теплые штаны и пуховик — дальше мои мечты давно не идут.
Вечно хотелось есть, спать и в тепло.
А тут еще Альдек со своими замками. Я невольно представляла себя у большого камина, или в горячей ванне, и мне уже несут горячее вино и пирожки… И, наконец-то, теплая обувь.
Что меня ждет?
Штопать чулки до конца жизни?
Ивар…
Я даже Ивара почти не видела. Он вечно был чем-то занят. Я все понимала, но…
Иногда так сложно было помнить — ради чего.
— Это был рыцарь, да?
Кора незаметно подошла и смотрела на меня, в ее глазах было восхищение пополам с недоверием.
— Да, — сказала я.
— Настоящий?
— Наверно.
Какие еще бывают рыцари?
— А чего он хотел?
О чем может благородный рыцарь разговаривать с простой прачкой? Уж точно не о любви.
Что ей сказать?
— Он спрашивал про Ивара. Они когда-то воевали вместе…
— Про Ивара? А чего он тогда к нему самому не подошел? Вон, они уже вышли.
Звон мечей со двора… Такой привычный звон, что я уже перестала замечать.
Я плохо умею врать, теряюсь.
— Не знаю, — сказала я. — Спроси у него.
— Ой, да ладно! — Кора звонко засмеялась. — Я видела, как он на тебя смотрел!
Я хотела было отмахнуться…
Как он мог на меня смотреть? Уставшая, осунувшаяся, с немытыми волосами, руки все потрескались и под ногтями грязь. Видел бы меня этот Альдек на Пустошах, куда я бегала из дома…
— Слушай, а это не тот рыцарь, которого казнить хотели? — вдруг спросила Кора. — Которого ведьма околдовала?
— Наверно… да, тот.
— Сначала ведьма, теперь ты его околдовала! Эх, где бы мне взять такого рыцаря?
Иногда становилось страшно — вдруг меня раскроют, вдруг узнают, кто я на самом деле. Нужно быть осторожной, не говорить ничего лишнего.
Но с Корой иногда так сложно молчать.
Вечный страх, усталость, холод и почти отчаянье.
Глава 6
— Сюда, сюда неси! А ты чего стоишь? Посторонись! Помоги! Убери все со стола!
Меня пихнули в бок.
Я сгребла грязные миски, как могла, отодвинула, расчистила все.
Быстрей, быстрей.
Где-то за дверями на высокой ноте выла женщина.
— Где этот лекарь, мать его! — уже орал кто-то.
Сюда, в большой зал, занесли троих. Один еще ничего, его тащили под руки, он даже сам переставлял ноги, хоть и с трудом. А двое были совсем плохи. Я даже сначала не поняла что с ними такое.
— Скорей! Клади сюда. Давай, снимай все! Несите воды!
Они ловили шайку Кривого, что лазила в городские амбары… да и других грехов за шайкой водилось не мало. Выследили в Старой Селедке. А как решили брать, собрались, так стражников оттуда, из окон, облили горящим маслом.
Ивар? Он тоже был там. Я не видела его, и все хотела спросить, но было не до меня.
Двоих зарезали в драке. Еще сколько-то ранено.
На столе, рядом со мной, лежал высокий седой мужчина, ему досталось больше прочих. Лица почти не разобрать, все покраснело, даже почернело местами, волосы лезли клочьями, кожа пошла волдырями…
Я старалась не смотреть, мне было страшно.
Он хрипло, я явным усилием, дышал, страшно булькая на вдохе.
С него уже сняли тяжелый нагрудник, сейчас пытались отодрать рубашку, отходило прямо с мясом, масло затекло и на спину и на грудь, все спеклось…
Хотелось зажмуриться…
Рядом рыдала женщина, беременная, с огромным пузом. Я видела ее раньше, Эльда, кажется. У нее еще пятеро детей. Если ее муж умрет…
— Чего стоишь? Вот, возьми это! — мне сунули кучу окровавленных, пропитанных маслом тряпок. — Собери все.
Я бросилась собирать.
Лучше заняться делом, и больше не думать и не смотреть. Да, так лучше.
В дверях, уже с кучей тряпья в руках, я столкнулась с Иваром. Едва не бросилась ему на шею, но он только скользнул по мне взглядом.
— Ивар! — вскрикнула я.
— Да-да, сейчас… — он прошел мимо меня, сильно хромая, подволакивая левую ногу.
И уже что-то говорил местному лекарю, спрашивал про раненых и еще…
Ладно, это потом. Главное — что он жив и все хорошо. С ногой мы как-нибудь разберемся, я же ведьма, в конце концов.
Я же ведьма…
Я могу.
Сидела, пыталась отстирать кровь, оттереть. Но крови было так много, что меня подташнивало, я едва могла с этим справиться.
Вдох-выдох, нужно закончить. Лучше я здесь, чем там, с ними…
А ведь я могла бы помочь. Может быть, даже спасти кому-то жизнь. Конечно, у меня бы не хватило сил помочь всем, но сделать хоть что-то…
Помочь.
А потом меня бы закидали камнями, как ту девушку на площади.
Это несправедливо.
Если бы Ивар был рядом, я могла бы посоветоваться с ним. Но он был занят, и лезть под горячую руку я не хотела.
Даже Кора была где-то там с ранеными. Они все были там.
Хватит думать.
И без всего этого работы полно, успеть бы, я и так справляюсь с трудом…
Только поздно вечером, уже падая с ног от усталости, увидела Ивара снова.
Он сидел на улице, на ступенях и, кажется, ждал меня. Махнул мне рукой. Я подошла, и он с усилием, хватаясь за стену, поднялся.
— Как ты? — спросила я.
— Нормально. А ты? Напугали тебя сегодня? Загоняли?
— Да ничего… Ивар… — я прижалась к нему. Он чуть покачнулся, но обнял меня тоже. — Ивар, ты тоже ранен, да?
— Немного, ничего страшного.
Он улыбался, но я видела, что уже пытается ухватиться за что-нибудь, стоять ему тяжело.
— Дай я посмотрю, а?
— Не надо. Там уже все посмотрели, перевязали.
Такое странное ощущение дежавю…
— Да, я помню. Ты мне что-то такое уже говорил, а потом пришлось практически с того света вытаскивать.
Он чуть скривился. Попытался отмахнуться.
Я нащупала его ладонь, чуть сжала.
— Сейчас…
Ивар дернулся, чуть ли не отпрыгнул в сторону, перехватил мои руки.
Крепко схватил меня за запястья, так, что я и дернуться не могла.
— Даже не вздумай, — сказал он. — Никогда.
Так жестко и резко, и я даже испугалась сначала.
— Я помогу, Ивар…
— Нет.
— Никто не увидит. Ты же сам говоришь, там ничего страшного… я просто помогу немного… я волнуюсь за тебя.
— Нет, Аня. Нет, ты поняла?
На глаза вдруг навернулись слезы.
Как же мне это надоело.
— Отпусти! — я дернулась из его рук, резко назад, и он едва устоял, отпустил. — Ты сам говорил, что если не можешь сделать — не лезь, а если можешь, то делай и не сомневайся. Я могу. Вот это как раз то, что я могу сделать. А сейчас какая-нибудь инфекция, все воспалится, и что тогда? Я могу помочь сейчас, и никто не заметит, ну хромал ты чуть больше, потом чуть меньше. А если ты завтра свалишься совсем? Мне и тогда не лезть? Позволить тебе тихо сдохнуть? А если лезт