– А у меня учеба! – Я не выдержала и сорвалась на крик. – Как я пойду в академию, когда полный рабочий день должна проводить здесь? А что будет, если меня выгонят?!
– И это повод позорить нас всех желтыми статейками?
– Я живу на втором этаже магазина, где работаю! Показать тебе спальное место? Там только матрас. А вокруг хлам! Пыль! И я там сплю, потому что больше мне спать просто-напросто негде. Сара приходит сюда и издевается, словно ей было мало забрать у меня единственное, что осталось от бабушки! А ты упрекаешь меня в том, что я позорю семью?
Дверь лавки приоткрылась, показалась голова какой-то веснушчатой девушки. Услышав мой крик, она пропищала испуганное «ой!» и поспешила скрыться.
– Тебя никто не гнал, ты ушла сама.
– Долго убеждал себя в этом? Я бы не ушла, если бы вы не решили меня изводить.
– Мы дали тебе все: накормили, одели, выучили! Я не думал, Дейзи, что ты поступишь так с нашей семьей.
– Ладно. – Я глубоко вдохнула. – Кто моя мать?
В ответ – молчание.
– Почему ты привел меня к законным жене и дочери? Зачем, если ребенок был тебе не нужен?
– Она просила.
– Кто – она?
– Это тебя не касается.
– Не касается?! – практически взвыла я. – Не касается, кто моя мать?! Ну так а тебя не касается, кому я даю интервью! Уходи! Забудь обо мне, забудь, что существую, оставьте меня в покое! Я выживу одна, но прекратите меня изводить, иначе я за себя не ручаюсь! Леди Марибет обещала мне помочь. Если ты, твоя жена или Сара продолжите меня доставать, я попрошу защиты у фрейлины.
Папа с лица как-то побледнел и даже инстинктивно отступил на шаг. Наверное, вспомнил старую знакомую и не ожидал, что мы с фрейлиной вдруг познакомились.
– Хотел бы я, чтобы все было иначе, Дейзи, – покачал он головой. – Но ты никогда не играла по чужим правилам. Зря я привез тебя.
– Зря. Может быть, у меня была бы семья, которая не исчезла бы так внезапно.
Он бросил на пол газету и ушел, оставив меня наедине с мыслями и обидой, которая ныла где-то внутри.
– Милая у тебя семейка, надо заметить, – подал голос Крин. – Расстроилась?
– Ты знаешь, несильно. Не могу сказать, что он меня порадовал, но как-то даже легче стало. Я почти скучала по нему, а теперь, наверное, не буду.
Подняла газету и развернула. Интервью со мной было не на первой полосе, разумеется. Ему уделили две небольшие колонки на второй странице.
– Читай вслух, – попросил Крин.
– Озвездительные новости! – начала я.
– Какие?
– Тут так написано.
– Мельчает в наше время газета, ой мельчает.
– «Все больше и больше загадок подбрасывает нам очаровательная темная ведьма по имени Дейзи. И если раньше мы довольствовались туманными слухами, то теперь появился шанс выяснить все из первых уст. У меня в гостях была леди Гринвильд – управляющая лавкой «Ведьма в шоколаде» (кстати, название это появилось совсем недавно, но уже было по достоинству оценено жителями Градда)».
Я встала так, чтобы Крин смог из-за моего плеча читать статью, и мы забавно разделили роли. Я читала вопросы Рикки Карамель, а он тоненьким голосом передразнивая меня, зачитывал якобы мои ответы. Якобы – потому что добрую половину Карамель написала от себя.
– «Вы действительно темная ведьма?
– Тьма – лишь оттенок магии, направление, в котором развивается талант. Я не таю в душе зло, а потому темной ведьмой назваться не могу. Однако у каждой женщины бывают моменты, когда хочется надеть остроконечную шляпу и злобно хихикать, помешивая бурлящее зелье.
– Слухи о том, что вы в разладе с семьей правдивы?
– О, если вы о тех, где говорится, что меня наказали за драку с сестрой, – сущее вранье. Мы с Сарой Гринвильд не состоим в каком-либо родстве. Разве вы не знали? Я – незаконнорожденная Гринвильд, а мое появление в доме – досадная неприятность для настоящей семьи Филиппа Гринвильда.
– Выходит, птичка выпорхнула из гнезда, едва ей исполнилось восемнадцать?
– Выходит, что так. И птичка обладает крайне скверным характером, чего совсем не ждал Дрэвис Фолкрит. Даже если он и нанял меня, чтобы насолить по велению невесты, то жестоко просчитался. Народ искренне полюбил мою лавку, но что станет с ней, когда я уйду? Или господину Фолкриту придется раскошелиться, или его дело пойдет ко дну – самое страшное, если заведение славится не блюдами и товарами, а управляющей. Теперь я диктую условия, и они – будьте уверены – удивят всех!»
Я рассмеялась.
– Она фантазерка. Надеюсь, Карамель больше не будет обо мне ничего писать.
– А я думаю, Кексик, это только начало. Но я рад, что ты не расстраиваешься. По-моему, нам пора начинать готовиться к празднику.
Да, подготовка обещала быть напряженной. Мне предстояло приготовить несколько сотен разных угощений, да еще и придумать, как это подать. Садясь за стол, чтобы написать примерный план, я понимала – вплоть до самого шествия свободного времени не будет.
Но это было в данном случае только плюсом.
Уиллторн бродил взад-вперед по кабинету. Камин уже потух, а ночь медленно сменялась рассветом. Но он все никак не мог совладать с нетерпением. А еще злился на то, что так и не вышло заполучить лавку Фолкрита. И еще знать бы почему!
Наконец привычная тень помощника оказалась в комнате.
– Ну?! – рыкнул Уиллторн. – Что стряслось?
– В лавке наблюдатель. Следят не только снаружи, но и изнутри. Я его почувствовал, очень сильный. Не знаю кто – призрак, домашний дух, иллюзия Фолкритов.
Уиллторн выругался. Наличие наблюдения в лавке могло означать, что управлению стражи Градда известно куда больше, чем он предполагал.
Разумеется, их не могли не заинтересовать лавки, купленные и оставленные закрытыми. Но след обрывался, это он знал точно. И надеялся, следователи будут топтаться на месте, а потом и вовсе исчезнут. Градд – город большой, у управления просто нет возможности ждать новых улик вечно. Но если за «Ведьмой в шоколаде» наблюдают изнутри, то его план под угрозой.
– И все равно хочу эту лавку.
– Поостерегись, – покачал головой парень. – Поймать тебя не смогут, но закроют щитами принца, и ближайшие двадцать лет к нему будет не подобраться. Мы справимся и без этого дома.
– Нет. Хочу его.
– Да что тебя так задела эта девица, Уиллторн?
Тут он не выдержал:
– Она меня не хотела! Я ей не понравился!
– Ты так мечтал об обратном?
– Ну, я был бы не против закончить обед и разделить завтрак с приятной девушкой. Я ее поцеловал, а она даже не шелохнулась.
– Бывает, – усмехнулся парень. – Влюбилась в кого-то еще. Не думал, что тебе есть до нее дело.
– Уже нет. Но лавка мне по-прежнему нужна. Давай-ка сделаем так. Шляпник все еще готов сотрудничать? Вот и задействуй его. Выманим ведьму, а за ней и всех надзирателей.
– А если этот дух привязан к лавке?
– Именно поэтому будем действовать быстро. Я более чем уверен, что, если ведьме будет грозить опасность, Фолкриты бросят все и полезут ее выручать. Если в это время в лавке будет бесноваться дух – они даже не заметят. Надо провернуть все перед самой церемонией. Тогда умбрина сможет вовремя напасть.
– А ты любишь сложные планы.
– Поживешь с мое, станешь ценить игру. Победа приносит удовлетворение лишь при должно затраченных усилиях. Все остальное – сущая ерунда, мой друг. Если повезет, совсем скоро мы двинемся дальше. А если мне повезет особенно, я и ведьму заполучу – просто для коллекции.
Рассветное солнце мягко освещало комнату. Начинался новый день – еще один шаг к достижению цели. Хотелось верить, что последний.
Накануне праздника я никак не могла уснуть. И виной тому было совсем не волнение. Я не сомневалась, что все пройдет без инцидентов.
У нас вкусные сладости, народ любит правящую семью и с удовольствием угостится за счастливую жизнь юного принца. Нам перепадут реклама, заказы, благодарные клиенты. Они будут приходить, улыбаться, благодарить меня за вкусности. Пройдет год, я навсегда уйду из лавки, и управление ею перейдет к Саре.
Почему-то при мысли, что здесь будет хозяйничать сестра, становилось очень тоскливо.
Мне на глаза попалось приглашение, которое принесла сестра. На серебристом листке картона были нарисованы портреты Сары и Дрэвиса. Они улыбались в ожидании самого счастливого дня в своей жизни. В теории, конечно.
Потому что на практике Сара принесла эту сияющую свадебным счастьем открытку, просто чтобы уколоть меня в очередной раз. И, надо заметить, преуспела. Когда я бросала взгляд на Дрэвиса, стоящего рядом с сестрой, внутри разливалась горечь.
– Идиотка! Идиотка!
Я билась лбом о зеркало Крина.
– Кексик, ты хочешь ко мне? Не советую, тут скучновато.
– Я чувствую себя никому не нужной.
– Никому? Или кому-то конкретному?
Что на это ответишь?
– Ты не пробовала сказать? Может, он считает, что ты его ненавидишь, и поэтому…
– Что? Женится на Саре? Крин, люди не женятся, если у них нет чувств или других резонов для свадьбы. Если Дрэвис женится на Саре, она ему нужна.
– Ну и что? Будешь смотреть, как они вьют гнездо, и молча страдать?
– Переживу, – буркнула, вытерев непрошеные слезы.
Крин только укоризненно покачал головой. Это зеркало порой было слишком уж разумным. Мне не хватало кого-то, кто не воспринимал мои проблемы, как ерунду. Кто понимал, каково это – быть восемнадцатилетней одинокой девушкой.
Влюбленной, как последняя дура, в жениха своей сестры. Я до последнего надеялась, что это не так. Что меня не задевает его отсутствие – он так и не пришел после того поцелуя, когда нас застала Сара. Что я не прокручиваю в голове каждую секунду того времени, когда он сидел со мной на втором этаже и растирал мою ногу. Получалось так себе, первая любовь вышла какой-то жутко неправильной.
В дверь постучали. Крин тут же исчез, а я вздрогнула. Лишь бы это был не Дрэвис!
Обязательно ведь спросит, что со мной. А я не уверена, что смогу соврать.