— Точно так, как если бы кто-то попытался выковать подкову?
— Все действия, строго по порядку.
— Кто бы мог подумать? — удивился подмастерье. — Неужели и в поэтическом ремесле всё серьёзно, как в любом ином?
— Ещё серьёзнее, — заявил трубадур.
— Спи-ка ты, братец. Необходимо восстановить силы. Они тебе в вольном городе Джаксе понадобятся. А баллада.... основания для неё найдутся. Возможно, не такие, как тебе мнится, но найдутся.
3
Пьянчужка с необъятным пузом и красной, словно на- тёртой свёклой физиономией, вывалился из двери трактира, добрёл до середины улицы и, споткнувшись, плашмя рухнул в огромную лужу. Прямо на спавшую в ней бурую свинью. Удивительное дело, но хавронья от этого даже не проснулась. Пару раз довольно хрюкнула и тут же затихла с блаженным выражением на морде. Громко выругавшись, пьяница поёрзал, устраиваясь поудобнее, и, наконец, уснул. Голова его покоилась на свиной ляжке. Во сне он блаженно улыбался.
— Трогательный союз, — пробормотал Лютик. — В вольном городе Джаксе.
Он оглянулся и увидел, как на втором этаже дома, мимо которого только что прошел, открылось окно, и из пего высунулась изящная ручка с ночным горшком. Уверенное, отработанное движение, и лужа, в центре которой находился символ единения человеческой и животной природы, пополнилась.
— Ручка, — плотоядно улыбнувшись, пробормотал поэт. — Красивая. Кто бы подумал?
Он даже замедлил шаг, пытаясь измыслить способ познакомиться поближе с красоткой. Почти придумал и тут же забыл об этом, углядев впереди вывеску корчмы «Хвост дракона». Душа его устремилась к ней, а Лютик велениям души привык следовать.
Возле самой корчмы он нос к носу столкнулся с лакеем в расшитой сверх меры золотом ливрее.
— ВЫЖИЛ? — удивился тот, загородив ему дорогу. — Странно. Там, где я тебя высадил, было ещё два путника. Они смахивали на людей, способных ухватить удачу за хвост. И тем не менее её упустили... Ну и прыток ты, господин рифмоплёт, ну и прыток!
— А ты меня считал рохлей? — ухмыльнулся Лютик.
— Разве не так?
— А уж кем я считаю тебя...
— И кем?
Лютик ухмыльнулся и сказал. Как и каждому человеку, работающему со словом, вдохновения по части ругани ему было не занимать.
— Это как такое может получиться? — удивился лакей. — Вроде бы — против природы.
— Будь у тебя в голове мозги, — честно ответил поэт, — мог бы и сам сообразить. Вернувшись в отчий дом, задай пару наводящих вопросов матушке.
Дальше следовало изящно обойти здоровенного обалдуя и с достоинством удалиться. В теории.
Увы, удалось это лишь частично. Как только Лютик повернулся к лакею спиной, тот тотчас дал ему со всей силы пинка. А силушки у него оказалось немало. Поэт преодолел некоторое расстояние по воздуху и приземлился на кучке лошадиного навоза. Поскользнувшись, он сделал ещё несколько шагов и, не удержав равновесия, рухнул на дорогу. По счастью, не в лужу.
Поднимаясь и отряхивая одежду, Лютик слышал довольный гогот лакея. Не обращая на него внимания, бард поднял с дороги лютню и внимательно её осмотрел. Инструмент остался цел. Теперь можно было дать волю эмоциям.
— Мерзавец! — повернувшись к обидчику, крикнул поэт. — Ты за это заплатишь!
— Ещё хочешь? — нагло ухмыляясь, спросил лакей. — Топай восвояси, рифмоплёт. Отомстит он, вы слышали? Не в этой жизни.
— Я... я... — пробормотал Лютик.
— Сочинишь обо мне песенку и станешь её гнусить на каждом углу? Валяй, старайся. Мне нет до этого дела. Однако если посмеешь упомянуть в ней мою госпожу — не пощажу. Найду где угодно и удавлю, как паршивого щенка. Осознал? Хоть слово, хотя бы намёк на неё...
Чувствовалось, сказано это от чистого сердца.
Лютик взглянул на лакея с интересом. Участливо спросил:
— Значит, ты даже не для себя стараешься?
— О престиже хозяйки забочусь. Тебе, бродяге и пройдохе, этого не понять.
— Где уж мне... — хмыкнул поэт. — Не приспособлен я так о чужом заботиться.
— Издеваешься? — вскипел лакей. — Да я тебя... Не дожидаясь продолжения, Лютик пошел прочь. Голову он старался держать высоко, а спину — прямо. Показывал, что врага совсем не боится. А тот, и поэт это слышал, сделал было вдогонку пару шагов, но вдруг остановился. Передумал. Скорее всего потому, что неподалёку показались стражники.
— Советую, — послышался голос лакея, — уходи из города! Прямо сейчас и уходи. Мы будем здесь ещё долго. Я не хочу, чтобы моя госпожа где-нибудь узрела твою слащавую физиономию. Не желаю. А не уйдёшь, быть тебе битым каждый раз, как встретимся. Быть!
Лютик только покачал головой
— Слащавую? — пробормотал он. — Это-то с чего? Ну, лживой и подлой мою физиономию уже называли, но слащавой? Не понимаю.
— Не связывайся ты с ним больше, милок, — сказала ему сердобольная бабка, торговавшая возле корчмы вяленой рыбой. — Здоровый больно. А заднюю часть полечи. Вон как саданул, ирод. Знахарка живёт недалеко от ворот. Серой горючей лечит, очень знатно.
Лютик только хмыкнул.
А то он раньше пинков не получал? Да десятками. Из-за каждого бегать к знахаркам — никаких денег не напасёшься
В корчму заходить на глазах у лакея не следовало, и Лютик её миновал. Настроения его это не улучшило. Хотелось пива и развлечений.
Он даже успел отойти от «Хвоста дракона» с полсотни шагов, когда к нему привязался мальчишка.
— Добрый дяденька, дай монетку!
Лютик не удостоил его даже словом, не замедлил шаг.
— Дяденька, я вижу, ты добрый. Дай сироте медную монетку. Одну. Бога ради.
Поэт взглянул на мальчишку.
Удивительное дело, но грязным тот не выглядел. Одежда на нём, конечно, оказалась не новой, заплата на заплате, но наложены они были аккуратно, мастерски. Это обнадёживало. Профессиональные попрошайки врут не задумываясь, а такой мог и правду сказать.
— Заработай, — предложил Лютик.
— Как?
Поэт вытащил из кошелька медную монету.
— Ответь на вопросы.
— И только?
— Да, расскажи мне о драконе, для начала. В подробностях. Я желаю знать о нём как можно больше. Видишь ли, мальчик, я знаменитый поэт и провожу предварительный сбор информации для нового произведения. Вникаешь?
Сказав это, Лютик величественно вскинул голову.
— Думаю, лучше всего информация собирается за столом, — мальчишка хитро прищурился.— Не так ли?
— Возможно.
— А где можно знатно посидеть, как не в корчме? Вот она, рукой подать. Ну, а попав внутрь, грех не угоститься. Не так ли, милсдарь известный поэт?
Лютик оглянулся.
Корчма никуда не делась. А вот лакей уже ушёл. Значит — путь свободен, да и повод подвернулся.
— К чему ты клонишь, шельмец?
Мальчишка пожал плечами.
— Не прибавишь ли к обещанной монете какую-нибудь еду? На сытый желудок я всю подноготную выложу как есть. До донышка.
Вздохнув, поэт заявил:
— Парень, а ты ведь большой плут.
— Выживаю всего лишь, — ответил мальчишка. — Мамка умерла, папку убили. Кусок хлеба дать некому. Приходится крутиться.
Глаза у него были такие же голубые, как и у Лютика. И очень честные. В них прямо-таки читалось, что если ребёнка не накормить, тот к вечеру умрёт от голода.
4
— ...и тогда в поле пред городскими стенами вышли все живущие в городе. Во главе... них... выступал мэр города и старшины. В самой лучшей одежде, между прочим, с цеховыми дудками, барабанами, знамёнами. Ну, то есть не мэр их нёс. Для того есть специальные люди. А дракон, между прочим, прилетевший заключить перемирие, их уже ждал, лежал в дальнем конце луга, огнём попыхивал. И вот старейшины, а также мэр...
Лютик зевнул.
— Неинтересно? — спросил мальчик.
Как оказалось, его звали Хватом.
— Не очень, — ответил поэт. — Слышал я эту историю раз шесть. Есть отличия в мелких деталях, а по сути она всё та же. Лучше расскажи мне о городе.
— Ты заплатил, — напомнил мальчишка. — Хочешь знать, почему эта корчма называется «Хвост дракона» ? А известно тебе, что на другом конце города есть ещё одна, с вывеской «Голова дракона» ? Угадай, как окрестили заведение к центре города?
— «Туловище дракона» ? — предположил Лютик.
— Оно тоже есть. Там их несколько, и каждое названо какой-то частью тела дракона. В этом городе всё с ним связно. Ты разве не заметил?
— Понятно. А сам-то ты дракона видел?
— Зачем мне это? — удивился мальчишка. — Да и не хочу я в золу превращаться.
— У города с драконом заключён мирный договор, — напомнил Лютик, — целых две сотни лет.
— Первым он никогда не нападает, — сообщил Хват, — но на глупцов, вздумавших его беспокоить, соглашение не действует. Они отправляются прямиком к его пещере и там поединничают с ним. Для всех прочих дорога закрыта.
— Часто появляются желающие сразиться?
— Конечно.
— Дорогу кто-то охраняет?
— Ну да, — подтвердил мальчишка. — Стража города, и есть ещё рыцари дракона. Они берегут его покой. Чужой обмануть их не сумеет. Другое дело — местные, которым известны все тропинки. Только они к пещере не ходят. Вдруг это дракону не понравится? Кормилец он наш.
— И твой?
— А как же? — озорно улыбнулся Хват. — Кто бы меня угостил, дал обещанный грошик, не будь его?
Лютик хмыкнул.
— Дам, но сначала ответь...
— Пошто мальца мучаешь? — спросил Райдо, подсаживаясь за стол.
В руке у него была кружка пива.
— Мальца? — буркнул Лютик. — Жрёт он, между прочим, как слон. Есть за морем такой зверь, размером с гору.
— Дай ему, что просит, и пусть топает отсюда. Всё, что он может поведать, запросто могу рассказать и я. А ему домой пора, сдаётся мне.
— Он бездомный, — сказал Лютик.
— Ну да? — удивился подмастерье. — А я вот, когда шёл сюда, видел искавшую пострелёнка женщину. По её описанию твой собеседник очень на него походит. Эй, малец, что скажешь?
— Пусть монетку отдаст сначала. — Хват насупился. — Об