— Не только, — тихо произнёс штурман Родриго Двухголосый. Он провёл пару раз ладонью, сметая со столешницы невидимые крошки. — Не только. Было... Однажды детей похитили просто из каюты. Шхуна шла вдоль берега, обычный каботажный рейс, ничего особенного. — Он помолчал, вздохнул нутряно, протяжно, а когда наконец продолжил, голос его чуть изменился: — Их выкрали пр- рямо из каюты, окна были заперты, дверь прикр-рыта...
Как будто они пр-росто вышли! Пр-росто взяли и вышли на минутку!
— Корабль, разумеется, обыскали, — сказал ведьмак. — Нашли что-нибудь странное? Какие-нибудь мелкие необъяснимые детальки, вроде бы несущественную ерунду?
— У Зеркала, — кивнул Райнар, — у Зеркала такое было. Он сейчас за штурвалом, потом, если захотите, спросите. Вкратце: дочка его пару раз говорила, будто за ней кто-то следил.
— Когда ей это казалось?
— Перед сном. Вроде как в окно кто-то заглядывал. Зеркало, конечно, считал, что это обычные детские страхи. Ну, знаете, про гремлинов под кроватью и кобольда в подвале.
— Кобольды в подвалах не живут.
— О чём и речь. Так вот, Зеркало тогда внимания не обратил, а потом вспомнил... но поздно. Это, кстати, единственный известный случай, когда похитили девочку.
— Известный — кому?
— Нам, мэтр. Тем, кто решил избавить мир от этой летучей твари.
— Знаете, — сказал Ренни Печёнка, — так оно бывает. Если что-нибудь ищешь, рано или поздно сталкиваешься с тем, кому нужно то же самое.
— С единомышленниками, — подсказал ведьмак.
— Именно. Начав сопоставлять свои истории, мы быстро поняли, что со всеми нами случилась одна беда. И враг у нас, стало быть, общий. Оставалось только понять, кто же он, а затем отыскать его. Но это требовало средств, больших вложений. И это требовало времени, и сил, и некоторых... предметов. Редких, уникальных предметов. Чем больше мы узнавали, тем ясней осознавали, насколько непросто нам будет добраться до нашего врага.
— Но мы знаем, на что идём, — хрипло добавил Тередо. — Мы... знаем.
— И мы, — сказал Ахавель, — добьёмся своего любой ценой.
Ведьмак покивал:
— Благородно. Избавить, стало быть, мир. Отомстить за родную кровиночку. Правда, чужими руками, но такое случается, это нормально. — Он оглядел их с любопытством. — Потрясающе.
— Мне не нравится ваш тон, милсдарь Стефан, — сказал Ахавель. Он сидел прямой, бледный, с поджатыми губами. Только дёргалась жилка на лбу.
— Сколько, — повернулся к нему ведьмак, — сколько лет вы ждали этого дня? Десять? Семь? И значит, всё это время, пока грабили и топили корабли, разоряли храмы, убивали, — всё это время вы на самом деле преследовали совсем другую цель. Благородную. Высокую. Чистую.
— Вам этого не понять.
— Даже не стану пытаться. Вы ведь просто хотите, что бы я уничтожил чудовище, верно? Ну так хватит уже сопливой болтовни. — Он хлопнул ладонью по столу: Меня интересуют факты. А там посмотрим.
11
На пару минут воцарилась тишина. Слышно было, как на палубе задорно смеется скрипочка и поют матросы.
Ахавель и Ренни переглянулись со старшим помощником, тот кивнул и начал:
— Факты, в общем-то, таковы. Кражи детей продолжаются уже лет сорок. Первые зафиксированы в портовых городах Фабиолии и на кораблях, находившихся в одном-двух днях пути от побережья. Дети пропадают из помещений, в которых спали либо собирались спать. Преимущественно мальчики. Разных сословий. В основном человеческие, но известны случаи пропажи краснолюдов и низушков. Никого ни разу не нашли. Порой вместе с ними пропадают вещи, но ничего ценного: любимые игрушки, их старая одежда, всякие безделицы...
Бартоломью де Форбин кивнул:
— Вместе с Даго пропал деревянный дракон. Я его сам мастерил, крылья на шарнирах, лапы... Даго с ним редко расставался.
— Это всё?
— Нет, — сказал Райнар, — это было только начало. Мы купили карту и отметили на ней все места, где появлялась тварь. Мы посетили родителей, которых смогли отыскать.
— Или ближайших родственников, — добавил Родриго Двухголосый.
— Не было ни единой зацепки. — Ренни Печёнка сцепил дрожащие пальцы в замок. — Вообще ничего. Никакой закономерности, улик, намёков.
— Мальчиков похищали из спален, — заметил ведьмак. — Надо полагать, в основном по ночам. Но это, конечно, чистой воды случайность. Вы мне другое скажите, господа хорошие: не приходило вам в голову, что твари не существует? Просто какой-то наглый мерзавец зарабатывает на жизнь тем, что поставляет мальчиков в подпольные бордели. Для любителей особых услуг.
— Приходило, — пробасил кряжистый бородатый матрос. На левой щеке у него была круглая, размером с блюдце, отметина. Кожа там побелела и стала дряблой, как будто мёртвой. — Мы, милсдарь, в это дерьмо ныряли по самую макушку. Всякого насмотрелись. Это скверные люди, но к нашему делу они отношения не имеют. — Он протяжно вздохнул: — Мы как будто плутали по лабиринту: куда ни ткнёшься, нет хода.
— А потом, — сказал Ахавель, — я узнал о Манускрипте. — Он достал кисет, не торопясь вытряхнул трубочку и набил по новой. — Когда ко мне пришли рыцари «Брендана», я не первый год ходил в рейсы. Всё было вполне законно: на руках — подписанный тогдашним вице-губернатором патент, долю добычи сдавали, своих не трогали... Да нам хватало и южан: война была в самом разгаре.
— Не повезло, что кончилась, верно? Патентов уже лет десять как не выдают.
Ахавель отмахнулся:
— Нам нужны были деньги, чтобы продолжать поиски. И команда, чтобы добраться до Манускрипта.
— И оружие, — прохрипел Тередо. — Зря монашки тогда упёрлись.
Райнар закашлялся. Стёр платком алое с губ и усмехнулся:
— Вот уж точно: зря. Всё могло закончиться иначе. Обошлись бы... меньшей кровью.
— Итак, — напомнил Стефан, — манускрипт.
— Да, Манускрипт Кракена. Слыхали о таком?
Ведьмак слыхал. Это была ещё одна легенда Нового Света, наряду с золотыми городами туземцев, Родником бессмертия и долиной реликтовых ящеров. Происхождение Манускрипта связывали с мифическим народом, населявшим мир лет за тысячу до Первого Сопряжения Сфер и прибытия эльфов. Разумеется, «тысяча» в данном случае означала «никто не в курсе, когда».
Манускрипт этот якобы хранился на крохотном островке посреди Океана. Обычное дело: владельцы подобных артефактов не держали их под рукой, где-нибудь на полке в кабинете, — нет, они отыскивали для этого глухой закуток за тридевять земель. Причём благоразумия таким счастливчикам хватало лишь на то, чтобы спрятать опасную вещь подальше. Уничтожить её они попросту не могли — разумеется, исключительно из соображений искусствоведческого характера.
Между тем в определённых кругах Манускрипт пользовался стабильным спросом. Время от времени появлялись люди, утверждавшие, что лично знают тех, кто видел очередного его владельца. В антикварных лавках обоих континентов иногда попадались копии Манускрипта, одна другой древнее. Судя по ним, оригинал представлял собой сочинение со сложной структурой и был написан на двадцати девяти языках, сформировавшихся уже после его создания. Что, в свою очередь, безусловно подтверждало провидческую природу Манускрипта.
Дважды ведьмак встречал людей, которые пытались использовать такие копии для заклинания чудовищ. Первый полжизни провёл за расшифровкой пяти обгоревших страниц. Потратил на это всё своё состояние. Выучил Старшую речь, гаакский и зерриканский. Презирал мирские радости, пренебрегал личной гигиеной. Даже комары и блохи не желали иметь с ним дело. Поэтому, в общем-то, эксперимент нельзя было назвать абсолютно _чистым_: возможно, чары оказались слабее страха чудовищ перед стойким, непреоборимым духом призывавшего.
Второй добился значительно больших успехов: что-то всё-таки произошло. Однако в итоге бедняга лишился изрядной доли воспоминаний и собственной тени. Поскольку он произносил заклинание в одиночестве, дабы ничто не помешало сосредоточению, — выяснить, что же случилось, так и не смогли. А сам он уже не помнил.
— Для человека, который зарабатывает на жизнь пиратством, вы удивительно доверчивы, капитан.
Ахавель снисходительно усмехнулся:
— Всего лишь удачлив. Опустим подробности, иначе придётся просидеть здесь до утра. Мы узнали, где находится Манускрипт, и узнали, кто его охраняет. Потом выяснили, как убить этого стража. Добыли оружие. Нашли остров, сделали дело, завладели Манускриптом. Теперь мы кое-что знаем об этой твари... назовём её «птеротерий».
— Птицезверь? Как он выглядит?
— Описания туманные. Обитает на одном из островов Безумного моря. Размером с низушка, но сложения более изящного. Очевидно, гуманоид, вместо рук — крылья, на голове — гребень. Жертв усыпляет, а затем похищает и уносит в своё жилище.
— И при этом размером с низушка? Тогда их должно быть трое-четверо как минимум. Насчёт изящного сложения — это вряд ли. — Говорил ведьмак спокойно, почти лениво. — Лёту от побережья до Межи — не один день. Значит, в основном парят. Крылья должны быть длинные, узкие. И, кстати, ноги у них наверняка мощные: не в зубах же они переносят детей. Это если вообще переносят. Я бы предположил, что расправляются с жертвами сразу: какой смысл нести добычу несколько дней? Разве только, — пожал он плечами, — чтобы накормить детёнышей. Или отложить в неё яйца, как, например, делают некоторые осы.
— Или это приношения для каких-нибудь чёрных ритуалов, — пробасил бородач с белёсой отметиной. - А что? Очень даже может быть.
— Ясно одно: после того, как похищены, дети долго не живут. Сутки-двое — и всё. — Стефан повернулся к капитану: — Я хотел бы взглянуть на ваш Манускрипт. Может быть, замечу то, чего не заметили вы.
— В своё время непременно увидите. Но пока... — он покачал головой, — достаточно того, что вы уже знаете. Поразмыслите над этим, мэтр. Мы хотим, чтобы вы как следует подготовились. Чтобы вы не оплошали.
Ведьмак кивнул и встал:
— Непременно постараюсь оправдать высокое доверие. Если это всё, господа, — благодарю за ужин. Пойду готовиться — чтоб не оплошать.