— Да я... — покраснел Мойрус. — Мне... мне просто страшно, милсдарь Стефан.
Ведьмак захлопнул книгу и поднялся:
— Это правильно. Не боятся только дураки и безумцы, мальчик.
Мойрус покраснел пуще прежнего.
— Остальные, — сказал Стефан, — делятся на три категории. На тех, кто сумел обуздать свой страх, на покойников и на подлецов.
14
Он лёг спать на палубе — матросы должны были привыкнуть к нему. Если тебя считают своим — перестают обращать внимание, тогда, куда бы ни пошёл, будешь для большинства всё равно что невидимкой.
Ведьмак устроился там же, где и в прошлый раз, рядом с другими, но всё-таки чуть в стороне: навязываться не следовало.
Заснул почти сразу. Проснулся, наверное, часа через полтора: почувствовал на себе пристальный взгляд. Как будто во сне, перевернулся на другой бок. У планширя стояла невысокая фигурка, наблюдала, сложив руки на груди.
Ведьмак мягко поднялся и подошёл. Остальные спали, только у штурвала прохаживался помощник Родриго Двухголосого да в вороньем гнезде мурлыкал песенку марсовый. Ну и твари во тьме, конечно, — кто вздыхал, кто хихикал тоненьким голоском. Монашёнок в порожней бочке бормотал на странных языках.
— Ты где пропадал?
Лука пожал плечами:
— Да так... дела были. С пушками много мороки. Здорово, что вы живы: так веселей.
— Это точно, — усмехнулся Стефан. — Спасибо, что вытащил. И за пламяницу спасибо. Кстати, откуда взял?
— Если знать места, здесь можно что угодно достать.
— А ты, стало быть, знаешь?
— Ещё бы! — хмыкнул мальчишка. Выглядел он довольным, словно наевшийся сметаны кот.
— Как насчёт компаса? Мы тут с твоим братом решили прогуляться, хотим тебя с собой взять.
— Это ещё с какой стати?!
— С той стати, что я обещал ему позаботиться о тебе. Стефан вскинул руки: — Знаю-знаю, ты и сам можешь и себе позаботиться, ты ведь взрослый, верно? Только он переживает за тебя. Ты ведь понимаешь: Мойрус — человек книжный, ему привычней иметь дело с древними манускриптами, а не с... такими вот людьми, как здешняя команда.
Мальчишка моргнул, потом лицо его расплылось в задорной улыбке:
— Ну дела! Так вы обещали вроде как спасти меня, да?
— Вроде того.
— Честное слово дали?
— И тебе дам, если хочешь. Ну так что, Лука, есть на «Брендане» запасной компас? Должен ведь быть...
Мальчишка снова моргнул, потом хмыкнул:
— Да ерунда это всё! Я добуду вам сто тыщ компасов, милсдарь ведьмак!
Крутанувшись на месте, он вспрыгнул на планширь и, сверкая во тьме белозубой улыбкой, стал бесшумно отплясывать какой-то дикарский танец. Наконец, утомившись, спрыгнул на палубу и небрежно поинтересовался:
— А что Мойрус, уже расшифровал свои манускрипты?
— Вот ты сам бы у него и спросил. Он наверняка будет рад тебя видеть.
Лука задумался, потом кивнул:
- Точно, так и сделаю! Спасибо за совет!
Он тенью скользнул к квартердеку.
Ведьмак прилёг на расстеленный плащ, но сон не шёл. Что-то не давало покоя, какая-то упущенная мелочь. А может, и не одна.
Он снова задремал — и проснулся уже на рассвете, в холодном поту. Догадался.
Стараясь не шуметь, поспешил на вторую палубу — и там, в полумраке, стал осматривать пушки. Их было по четыре с каждого борта: изящные, смертоносные, с узором из змей и кинжалов. На первый взгляд всё с ними было в порядке. Ведьмак поднял крышку одного из пушечных портов, чтобы добавить хоть немного света, и заглянул в ствол. Выругался; пригибая голову, чтобы не стукнуться о переборку, пошёл к следующему. Сунул руку в жерло и вытащил полную пригоршню песка.
Уже не сомневался, что и в остальных то же.
Вокруг оглушительно скрипели переборки, корабль стонал, вздыхал, плаксиво жаловался на жизнь. Где-то храпели матросы — будто гортанно рычали мантихоры.
Стефан присел на ящик с картузами и прикинул, что да как. Потом догадался поднять крышку и взглянуть на картузы. Все мешки были распороты, порох просыпался, а него добавили песка и воды.
Ведьмак взял щепоть и растёр между пальцами. Песок был мелкий, белый, вот только что с пляжа.
Шаги он услышал слишком поздно.
— Вы, главное, сейчас не делайте резких движений, — сказали за спиной. — Тихонько подымите руки, чтоб мы видели. И стойте себе, ага.
— Это ошибка, Бартоломью, — ответил он, не оборачиваясь. — Мне показалось, я услышал, как кто-то ходит внизу, и решил посмотреть...
— Да мы ж всё видели, милсдарь ведьмак. Думаете, мы б вас одного, без пригляда, оставили? И помощничка вашего видели — жалко, поймать не успели, поздно кинулись. И вас заприметили, как выждали да под утро метнулись сюда. Руки! Руки держите на виду!
Он держал.
— Вот засранец, — выдохнул Йохан Рубанок. — Вот же ж говнюк, ты только погляди, Барт! Ты посмотри, что он натворил!!!
— Это не я. — Ведьмак старался говорить спокойным, рассудительным тоном. — Ну сами прикиньте, успел бы я...
Не успел, конечно: кто-то — скорее всего де Форбин саданул его по затылку массивной рукоятью пистолета. От души так, до кровавых звёзд перед глазами.
15
Остров был словно вихрастая мальчишечья головн: пальмы, трава по пояс, папоротники какие-то, лианы, всё это переплетено, лихо торчит во все стороны и качается на ветру. А слева проступает из зелени одинокая скала — как длинный любопытный нос.
С бака открывался дивный вид: стой да наслаждайся.
Ведьмак наслаждался. Собственно, выбор был невелик: к фоку его привязали крепко, канатами обмотали плотно, виток к витку. Тут бы и угорь не выскользнул.
Сейчас все были слишком заняты «Бренданом», так что на время оставили Стефана в покое. Но если кто пробегал мимо, не ленился пнуть или плюнуть. Видимо, очень расстроились из-за картузов.
Он в который раз провёл языком: пара зубов шаталась, но не слишком. Кровь на губе и усах запеклась. И он не мог проверить, но наверняка знал, что на правой скуле вспухает солидных размеров синяк.
«Брендан» входил в бухту — мирную и пасторальную. Пляж манил белизной, деревья сулили прохладу и отдохновенье.
— Ну подумайте сами, — в который раз сказал ведьмак. — Сколько времени я был на второй палубе? Успел бы я забить все стволы? Разрезать картузы, насыпать туда песку, воды налить? Да откуда вообще я нашёл бы столько песка?!
Он услышал за спиной шаги — на этот раз вполне отчетливые, злые.
— Наверное, — сказал Ахавель, — отсюда.
В поле зрения появился старый мешок, сшитый из парусины. Капитан перевернул его — под ноги ведьмаку посыпался песок. Белый, один в один такой же, как на пляже прямо по курсу.
— Команда, — негромко произнёс Китобой, — очень разочарована.
— Разочарована! — застонал монашёнок из бочки. —Рр-а-зо-чар-р-рован-э-а!
— Я не держу на борту тех, кому не могу доверять. — Ахавель отшвырнул мешок и стал набивать трубочку. — Конечно, ты не мог управиться со всем этим один. Да и Рубанок подтверждает, что ты с кем-то болтал. Я готов был рискнуть и взять на борт Кукушонка. Но не крысу. — Капитан затянулся и поглядел ведьмаку в глаза: — Кто он?
Стефан пожал бы плечами, но канат вязали на совесть.
— Ты не веришь, когда я говорю, что меня подставили, но готов поверить, если я назову имя предателя?
— Простая логика, — сказал Ренни Печёнка. Он твёрдо держал в руке короткий секач; лезвие сверкало на солнце так, что ведьмак поневоле сощурился. — Кто-то сделал всё это. Ты бы не успел. Значит, это кто-то другой. Один из команды, а может, и какой-нибудь твой приятель с каравеллы, приплывший сюда и спрятавшийся в трюме.
— Плыл он, надо понимать, с мешком песка на плечах.
— Да нет, зачем? — Ренни переложил секач в левую руку и почесал шею. Кадык ходил туда-сюда под складками обвислой кожи. — Песок можно и здесь наскрести, в ящиках рядом с пушками или в том же трюме. А вот листья пламяницы так запросто не достанешь. И на борт, будь ты хоть трижды Кукушонок, с обездвиженной рукой без помощи не вскарабкаешься.
Он снова переложил секач, вздохнул.
— Я, милсдарь Стефан, человек старый. Нет у меня времени. Один раз спрошу, промолчишь — ударю. И не сомневайся, ты нам нужен, но не дозарезу. Уж прости за каламбур. Итак: откуда ты взял пламяницу?
— Не зна... — начал было ведьмак.
И осёкся.
Одновременно с ним другой голос — голос из бочки ответил с усмешкой:
— Если знать места, здесь можно что угодно достать.
Потом он застонал и снова принялся лопотать на неизвестных языках.
Ахавель побледнел, выхватил один из своих шести пистолетов и метнулся к бочке. Выстрелил на ходу, отбросил пистолет, выхватил следующий... — и так все шесть, на каждый шаг по выстрелу. Слышно было, как внутри стонет и бьётся живое.
Потом он с грохотом сдёрнул крышку и заглянул внутрь.
В наступившей тишине запустил руку, вытащил кровавый комок и с проклятьями отшвырнул за борт.
— Развяжите его!
— Капитан?
— Развяжите ведьмака и готовьте шлюпки. Всем держать оружие под рукой! Райнара и Печёнку жду у себя. И этого... тоже. — Он обернулся: лицо исказилось, на лбу билась жилка. — И где, ерша вам в горло, Мойрус?! Я когда велел его позвать?
С квартердека примчался Тередо. Опасливо прочистил горло и сообщил:
— Его нигде нет, капитан! В смысле — Мойруса. Дверь в каюту была заперта, мы взломали — там пусто. Окно открыто, но нет ни лестницы, ни верёвки. Не выпрыгнул же он...
— Что?! Что т-ты?!.. — Ахавель шагнул вперёд и ударил раскрытой ладонью по щеке так, что Тередо покачнулся. — А книга на месте? Заметки?!
— Про книгу вы не спрашивали, — зло ответил тот. — И ежели желаете знать...
— Я желаю, чтобы ты закрыл пасть и делал своё дело. Де Форбин, отрядите людей, пусть обыщут всё сверху донизу. Любая подозрительная деталь, что угодно — обо всём докладывать. Остальным готовиться к высадке. И держите оружие при себе. Всем быть начеку, слышите! Эта тварь уже здесь!..