Ахавель стиснул кулаки до хруста. Но кивнул:
— Командуй, Ренни. Может, ты и прав. Надеюсь, что прав.
Они устроили живую цепочку: худощавый Тередо забрался в сокровищницу, а Макрен сновал туда-сюда по лазу и передавал найденные вещи остальным. Всё это Печёнка и Йохан аккуратно складывали на два сдвинутых к стене столика.
Родриго они отправили в «башню» с кукушкой, нести дозор, Ахавель же вместе со Стефаном и Демиро продолжили обыскивать «дом». В одном из отнорков они обнаружили старые проржавевшие лопаты. Держаки двух были надломаны, но ещё две вполне годились для работы. В итоге капитан остался исследовать пещеры в одиночестве, а Стрелок со Стефаном пошли к акациям.
— Так что же именно, — спросил Демиро, — вы так и не увидели? Чем именно не захотели пугать остальных?
Ведьмак запрокинул голову и поглядел на солнце. Уже перевалило за полдень, и тени начали удлиняться. С севера ползли грузные, чёрные тучи.
— Проще показать. Кстати, об увиденном и не увиденном. Я как-то вот привык думать, что Слепой Брендан не зря получил такое прозвище... Судья неподкупный и всё такое...
Демиро остановился неподалёку от мёртвого мальчика, воткнул в землю лопату.
— Я с «рыцарями» не так уж давно, но, в общем, историю эту знаю. Ренни никогда не был слепым, он просто перед заседаниями надевал плотную чёрную повязку. Говорил, так ему проще принимать решение. Я думаю, ещё и потому, что не приходилось смотреть в глаза тем, кого он приговаривал.
Стрелок начертил лезвием лопаты прямоугольник, кивнул:
— Ну что, начали?..
Они стали копать.
— И вот, — продолжал Демиро, — когда уже пора было отправляться на покой, Ренни столкнулся с этой историей про похищения детей. И поклялся, что найдёт преступника. Все ведь разводили руками, а многие считали, будто это придумывают сами родители. Знаете, разное случается... Ну и Ренни... у него вроде как был свой мотив. У давнего приятеля пропали внуки, из-за этого там вся семья распалась, а сам приятель помер от сердечного приступа, что-то такое, я точно не знаю, а Ренни не любит об этом... А у него, надо сказать, были тогда и средства, и знакомства, он начал дёргать за ниточки — и вскоре отыскал второго, третьего, десятого пострадавшего... Конечно, люди разные попадались: кому-то было плевать, кто-то предпочитал не бередить старые раны. В наше время, если пропадает ребёнок, в самую последнюю очередь думаешь о том, что его похитил волшебный летун; сразу думаешь о торговцах людьми или об этих запретных борделях. — Он сплюнул: — И это многое говорит о нас самих, верно? Но, так или иначе, а большинство из тех, кого нашёл Ренни, хотели отыскать вора и наказать его. Они, конечно, и детей отыскать хотели, но мало кто верил, что это возможно.
— Так появились «рыцари» Брендана.
— В самую точку, милсдарь Журавль. Так они и появились. А потом деньги стали заканчиваться, Ренни познакомился с Ахавелем, они о чём-то там промеж собой сговорились...
— И Ренни — судья неподкупный — согласился иметь дело с пиратом?
— А кто с ними не имеет дел? На всём побережье они - среди самых уважаемых и зажиточных людей. Их агенты сбывают товар и корабли, они же закупают провизию, порох, парусину, пеньковую верёвку... А кто приносит наибольший доход хозяевам таверн? Лет десять назад этих же людей власти называли героями. А Ренни... что Ренни? У нас у всех здесь, милсдарь Журавль, свой, приватный интерес в этом деле. Мы ж не деньгами вкладывались - судьбами. — Он остановился и вытер пот со лба. — За эти годы многие из «рыцарей» сильно переменились. Сами знаете: каждый убитый — он тебя меняет, хочешь того или нет. Вы вон, хоть и не из нас, по ночам-то кричите...
— Это, — сказал ведьмак, — другое. Потом как- нибудь.
К ним подошёл де Форбин, по-прежнему с игрушкой в руках. Втроём, меняясь, они закончили рыть яму. Когда поднимали, чтобы перенести тело, ведьмак кивнул Демиро:
— Ну что, видите?
Тот молча опустил веки.
Сломанного дракона де Форбин положил рядом с мальчиком, и они засыпали могилу землёй.
В «доме» за это время уже опустошили первую сокровищницу и обнаружили ещё одну. Двух столиков на всё не хватало, Йохан с Макреном и Родриго едва приволокли из дальнего угла пещеры третий — увесистый, громоздкий. За этим столом, видимо, когда-то давно пировали: вся поверхность была в жирных пятнах и в царапинах...
— Ну, — сказал Демиро, — раз уж мы застряли здесь до утра, пойду-ка я попробую подстрелить что-нибудь съедобное. И неплохо бы дровами запастись.
— Я займусь, — махнул рукой де Форбин. — И если милсдарь ведьмак подменит Йохана, вдвоём мы скорей управимся.
Стефан кивнул и подошёл ближе, разглядывая выложенные на столах предметы. Старинные куклы, медальоны, махонькие самострелы, монетки давно сгинувших государств, фигурки из дерева, кости, металла, даже из кукурузных початков...
Очень многие предметы выглядели так, будто побывали под водой. На некоторых даже остались чешуйки или засохшие клочья водорослей.
— Эй, а это что?! — Ахавель стоял там, откуда принесли стол, и указывал пальцем в стену. Точнее, на круглый камень, аккуратно приставленный к стене.
Когда камень откатили, обнаружили, что за ним — ещё один лаз.
— Скольких же он сюда успел принести... — Печёнка провёл дрожащими пальцами по щеке. — Да мы, выходит, знали лишь о малой толике...
Между тем Тередо уже взял свечу и заполз в отверстие. Вскоре оттуда донёсся приглушённый возглас:
— Мурену мне в глотку! Эй, капитан, вы должны это видеть.
Он выполз взбудораженный, без свечки, но с саблей в руке. Сабля была старинная, зерриканская, вся рукоять к драгоценных камнях.
— Там такого добра — горы, хватит, чтоб армию вооружить! Я столько никогда не видывал!
— А вот это уже интересно, — сказал Ахавель. — Похоже, Печёнка, ты был прав: мы не зря здесь остались. Если у него здесь арсенал, он наверняка вернётся. И в самом скором времени. Кто-нибудь, скажите Родриго, чтобы внимательней следил за небом! — Он снова повернулся к Тередо: — Пыли там много?
— Ни пыли, ни паутины, чисто, как на столе у акушерки.
— Хорошо, — усмехнулся Китобой. — Просто великолепно. Значит, будем ждать новорожденного.
И вот тут-то с дурными вестями прибежал Родриго.
21
К полудню явились Ягуар и Орёл, приволокли в мешках фрукты, медовые соты, завёрнутые в листья, каких-то улиток...
Всё это вывалили в центре пещеры и принялись сортировать в двенадцать рук.
Пещеру к этому времени не то чтобы привели в порядок — скорей уменьшили масштабы беспорядка. Мойра работала наравне со всеми, а работая, как бы между делом расспрашивала об их жизни. Говорили они неохотно. Боялись, и сами не знали, чего больше: гнева Петера или надежды, которая могла у них появиться. Надежды на то, что Мойра поможет им выбраться отсюда.
— Но как вы сюда попали? Все вы? Неужели он похитил вас и принёс на остров? Вы же наверняка... — она пожала плечами, — сопротивлялись, отбивались как- нибудь, кричали...
Сейчас они отводили взгляды. Делали вид, что вспомнили об очень важной работе, которую необходимо выполнить, — и желательно в другом конце пещеры, подальше от Мойры.
Только Марк, помедлив, всё-таки остался.
— Ты не понимаешь? — вздохнул он. — Петер никогда не берёт тех, кто не хочет с ним лететь. Он же не... ну то есть нет, он злой... бывает злым... но он не подлый, не гнилой... в общем, он никогда бы не унёс с собой нас против нашей воли. В этом всё дело. Он прилетает к окну, он весь такой... ну, как из сказки. Он рассказывает тебе о приключениях, сражениях, диковинных землях. — Марк пожал плечами. — Знаешь, вот я... мне тысячу раз говорили о незнакомцах, которые могут украсть, заманить там чем-нибудь и похитить. Всем, наверное, такое говорят. Но Петер появляется — и ты ему веришь. Не только потому, что он висит в воздухе без крыльев и вообще без ничего. Просто он... настоящий, искренний. Ты точно знаешь, что он оттуда, куда ты всегда мечтал попасть. В него как будто немножко влюбляешься, как в старшего брата. Он... он волшебный. Да ты, — добавил он, — и сама ведь знаешь.
Мойра вдруг почувствовала, что краснеет.
— И потом он несёт тебя высоко-высоко, и это даже весело. Ну, холодно немного и сильно страшно, это да, но всё-таки здорово. А потом остров, и всё тут... и сперва вообще — как в сказке, как во сне!
— Но рано или поздно — просыпаешься.
Марк снова вздохнул.
— В общем, конечно, да. Просто, понимаешь, для Петера всё по-другому. Когда он в духе, с ним здорово. Мы такое вытворяем! Ты б никогда не поверила. Он играет, и ты играешь вместе с ним, и мир немножко меняется. Становится таким, каким хочет Петер. Но если он рассердился... или стал хуже...
— Эй, — крикнул Орёл, — а помогать-то вы нам будете вообще? Петер велел, чтоб к его приходу всё было готово.
— А где он сам? — Мойра с Марком присоединилась к Ягуару и Орлу, варившим улиток в котелке. Они то и дело помешивали в нём большой ложкой да подбрасывали какие-то корешки. — Почему Петер не вернулся вместе с вами?
Ягуар дёрнул плечом:
— Сказал, у него дела. Сказал, в Крепости сейчас незваные гости, и поэтому ему нужно наведаться на Ристалище. Это вроде как наша тренировочная площадка, пояснил он, заметив удивлённый взгляд Мойры.
— Вы тренируетесь?
— А как же! С мечом управляться — это вам не иголкой шуровать.
— Вообще-то я — медик, — усмехнулась Мойра. И если бы ты попал ко мне сразу после того, как заработал эти шрамы, — увидел бы, что можно сотворить благодаря иголке с ниткой.
Ягуар промолчал и сделал вид, что сосредоточен на похлёбке.
— Послушай, — сказала Мойра чуть потише, — у меня к вам с Орлом вопрос. Вы ведь здесь давно, верно?
— Может быть, — равнодушно ответил Ягуар.
А Орёл добавил, как будто извиняясь за грубость приятеля:
— Время здесь другое, никогда точно не знаешь, сколько его прошло.
— Я ищу одного мальчика. Все мы приплыли сюда потому, что ищем своих родных: братьев, детей, внуков, понимаете? Хотим найти и вернуть их. Понимаете?!