Да уж, подумалось Стрыю. Сим-миры, если глядеть изнутри, всегда преисполнены глубоким смыслом и величайшими открытиями. Жаль, что логику и закономерности их формирует не какой-нибудь там исторический детерминизм, а всего лишь последовательность программных скриптов.
— И что же вы имеете в виду? — голос Ангуса сделался чопорен.
— Что? Ах да, — пришёл в себя беглый доктор. — Я о том, как обстояли дела с появлением чудовищ на самом деле.
— И как же? — спросил Арцышев. — Была другая причина? Эльфийский заговор?
— Нет, с чего бы? Я вовсе не это имею в виду. — Арнольд ван Гаал покосился на эльфа и остальных. — Вы ведь, полагаю, знакомы с легендами о появлении чудовищ, милсдари?
— Маги-отступники, — кивнул Арцышев.
— Верно. Только вот всегда забывают, что монструозные результаты опытов первых магов были не причиной, но следствием. Появление первых мутаций вызвало уникальное событие: Сопряжение Сфер. То самое, которое якобы позволило первым родам прибыть в устье Яруги. Я уверен, что Волна Переселения была на самом деле Второй, но дело даже не в этом. Сопряжение Сфер ослабило скрепы природных законов — и стали возможны все те гибриды и мутации, благодаря которым магов проклинают.
— И значит, число чудовищ нынче увеличивается, потому что...
— Именно, — возликовал ван Гаал. — Именно! Новое Сопряжение! Полагаю, мы стоим на пороге небывалых свершений. Новые расы, невиданные создания, дверь в иные миры... Да что там: когда Сопряжение случится, я бы не стал исключать и возможность того, что на землю ступят новые — или пусть даже старые! — боги. Вот и у господина барона...
Тут господин барон трубно высморкался и отёр пальцы о голенище сапога.
— Вот за что и не любят вашего брата-учёного, — сказал, — так это как раз за то, что простые вещи вы, мозгляки, норовите сделать сложными. А я так скажу: всё куда проще. Сперва маги принялись лупить друг дружку на том своём острове, а потом изо всех щелей попёрла разнообразная мерзость. Вот и весь сказ, и вся, значится, вековая мудрость.
— Но то землетрясение на юге, в самом конце Великой Войны...
— Ты ещё скажи, что только из-за этого мы нильфов и победили — так я сам тебе головешку-то с плеч скручу. Пришёл Нильфгаард, мы ему наваляли — вот и весь сказ.
А придут снова — они ли, или какая другая сволота — наваляем и им.
И надо сказать, отметил про себя не без иронии Стрый, что версия господина барона отличается всё же немалым изяществом и простотой.
Мясо, как на вкус Стрыя, было пережаренным, суп излишне солоноват, но вот пиво — не подкачало. Не подкачало настолько, что и задумываться не хотелось, сим оно или основа всё же в реале.
— Слушай, — шепнул ему в ухо Арцышев, — я прогнал по протоколам — ну, в силу возможностей и моих мышиных норок, — так вот: зацепить их я не могу. И не смогу. То есть совершенно. А значит...
Продолжать не стал, но Стрый едва сохранил лицо: если уж Арцышев не может отличить сим от реала, значит, всё не просто так, как говорил Троян, — всё ещё хуже.
Кроах ас-Сотер между тем пил с Ангусом эп Эрдиллом братину: изрядного, надо сказать, размера. И — кажется, это была третья братина. Не потерять бы нам наше вундерваффе, подумалось с лёгким беспокойством.
Фон, впрочем, от Ангуса шёл устойчиво позитивный. От происходящего он получал непритворное удовольствие. Эльф и вообще любил простые вещи — и Стрый это знал, как знал и то, что Ангус эп Эрдилл не любит петрушку в мясе, что Слон — всё ещё не может успокоиться после приключений в лесу, а Арцышев — опасается поворачиваться спиною к зеркалам в тёмной комнате.
И знал, что каждый из их четвёрки тоже знает. В этом — суть группы. Быть целым, действовать как целое. Теперь почти не верилось, что бывали времена без психопластики, что всякий тогда оставался чужаком в чужой стране, не человеком даже, а функцией, винтиком больших социальных машин. Лихими, наверное, они были, те времена богатырей и героев. Эти годы помнил Троян — и всё ещё любил власть и силу государственной машины, ими порождённой, — но Троян, по разумении Стрыя, был пережитком настолько древним, что принимать в расчёт его воспоминания и любови было бессмысленно. Мы ведь с памятниками не разговариваем, верно?
Но Стрый помнил, как Троян сказал ему, изложив, что желает получить от их группы: «А больше мне некого посылать, Лёша. Просто некого. Да и вообще «быть щитом», ты ведь помнишь, да?» Стрый помнил — и ценил, хотя от такого доверия раз за разом выпадала только дальняя дорога и крепкая головная боль.
Кроах ас-Сотер продолжал буйствовать: теперь требовал, чтобы братину с ним распил Слон. Медлительный и суровый, Слон глядел сумрачно и сверху вниз, а плотный Кроах ас-Сотер, барон замка Длинная Стена, напрыгивал на него, выпятив пузо и воинственно тряся бородою.
Арцышев прогнал образ через доступные базы сразу после встречи, но Стрый знал и без того: Кроаха ас-Сотера отживал в своё время один из пропавших, Милош Богушан, девятнадцать лет, корпоративный аналитик корейских «красных барабанщиков». Так сказать, цель третьих приоритетов. И — как для «шкурки» — Кроах ас-Сотер оставался невыносимо активен. Что просто обязано было запускать паранойю Арцышева. Но вот же не запускало.
А это было странностью. Возможно, не наибольшей, но — дёргающей. Мелким поводом к подозрениям.
Как, впрочем, и «шкурка», в которую перекинулся в симе Володька: особенно если принимать во внимание всё то вуду, вшитое им по настоянию того же Трояна. Ведь тот, в кого перекинулся Володька, оказался далеко не стандартом в сеттинге «Сапковии», а какой-то небывальщиной. Как бы не экспромтом. Хотя — какие могут быть экспромты в фиксированном сим-мире у группы, посланной человеком уровня Трояна? Даже не смешно.
И что ж теперь? Биться в припадках подозрительности? Хватать и тащить? Рвать стоп-ключ и сваливать? И того не смешнее.
На самом деле по-настоящему Стрыя пока беспокоило одно: проблемы с реалом. И Стрый хорошо помнил, как Троян, формируя версию прикрытия, метал перед ним — словно карты из колоды — оперативные ориентировки: «Трофим «Грымза» Липонов, соло, двадцать три года, дизайнер динамических систем, местонахождение неизвестно... Милош Богушан и Милена Арно, дуалы, девятнадцать лет средних, корпоративный аналитик, местонахождение неизвестно... Группа Алконост, пента, заглавный Валентин Хорошев, двадцать три средних, шестнадцать минимальных, местонахождение неизвестно... То есть — как в пропасть, бесследно совершенно. Тут много ещё всего такого, Лёша. Столько, что звоночки должны и у «щитов» звенеть. И здесь вопрос: почему я посылаю тебя, а от них не видно никого? И — не видно ли? Хороший вопрос, да?» — «С другой стороны, — ответил тогда он, Стрый, — не бывает бывших «щитов», верно»? И Троян хмыкнул, не прокомментировав никак.
Этих вот игроков, растворившихся в цифре и словно стёртых из реала, было полтора десятка полисабов из двадцати двух человек. Все, насколько можно судить, обживали именно сим-мир «Сапковия» — высшие места в чартах, миллион активных игроков, около четырёх — сим-шкурок. Если верить официальной статистике, конечно.
Их поиск был хорошим прикрытием.
Настолько хорошим, что отлично затемнял главную цель: контакт с новоделом — одним из тех, что, если верить игрокам, открывались в глухих местах «Сапковии». Открывались, никак при этом не отображаясь в трекинге ситуации: информация из вторых рук, ни одного прямого свидетеля, но рассказы всегда красочны и фантастичны.
По каким-то своим резонам Троян был уверен, что в треугольнике Козыч-Репнинка-Оскорицы стоит полёвка одного из модов — не то Цинтры, не то Новиграда. И что где-то поблизости недавно явил себя такой вот новодел.
Собственно, затем группа Стрыя и прибыла сюда: удостовериться. Или наоборот, но в таком деле отрицательный результат порой важнее результата положительного.
И вот они прибыли — и нос к носу столкнулись со «шкуркой» одного из пропавших. И стоило бы собраться и сосредоточиться, «подавить мозгом на четверых», как говаривал Слон. Оставалось только вырвать из лап Кроаха ас-Сотера их мага Красной Ветви, путешественника из Зеррикании, небывалого эльфа с юга, чтоб ему быть здоровым и трезвым.
Кроах ас-Сотер меж тем уже отплясывал, высоко вскидывая колени, и свирели вопили так пронзительно, что у Стрыя мурашки бежали по коже.
А потом он понял, что это не мурашки: Ангус эп Эрдилл что-то почувствовал, как умеют чувствовать эльфийские маги из-за зерриканских пустынь.
И Стрый ощутил азарт — уж и не понять чей. Да и какая разница, если рыбка, по всему, повела блесну?
В принципе, всё и всегда можно свести к сухим строкам, резюмирующим годы и десятилетия, к последовательностям нолей и единиц, где от человека остаётся лишь слабый след, а от мыслей и чувств его — и того меньше. И, наверное, в этом тоже будет высшая справедливость. Потому что и люди эти слишком часто — не более чем наборы нолей и единиц; по крайней мере, в их «здесь-и-сейчас», которое становится всё важнее мяса и крови. А возможно, кровь и мясо — тоже лишь сухие строки в записях иного порядка, доступа к которому у нас, в нашем «здесь-и сейчас», нет. «Ещё» или «никогда». И разницы между двумя этими залогами существования меньше, чем могло бы показаться на первый взгляд.
К сухим строкам можно свести всё.
Громоздкие аппараты времён, когда «железо» означало — железо. Первые робкие попытки не просто развлекаться в сетях, но — взаимодействовать. Тигры и буйволы, которые, как оказалось, скрыты в каждом из нас. Ловкачи, купцы и герои. Экономика и психология, через которые реал все сильнее переплетался с тогдашними подобиями симов. Первые легенды и первые мифы. Времена и обстоятельства Трояна со товарищи. Злых и могущественных стариков. Времена и обстоятельства титанов духа и соли земли. Как обычно — мифические и непредставимые. Тогда многим казалось, что это — бегство. Ретретизм. Нежелание жить в реальном мире с реальными проблемами. С исламской угрозой. С экономическими кризисами. С глобализмом. Теми угрозами, что оказались лишь пузырями земли. И пузырями другими, но лопнувшими столь же громко — едва только переменились обстоятельства. Едва только — незаметно для самого себя — мир сделался другим. Не лучше. Не хуже. Просто другим. И целый ряд — да что там ряд: род! — ограничителей исчезли. Как авторское право. Как привычная система денежных расчётов. Как нефтяная экономика. И на всё про всё — хватило пары гениев, скачка биотеха и нескольких хороших парней. По крайней мере, новый миф и новые легенды говорили именно об этом. Потому что именно такие рассказы сюда включили. Например — тот же Троян. Но Троян ещё и говорил: не важно, что истинная правда. Важно — что правдой считают.