«Знаю, звучит бредово на фоне того, что я пишу вам письмо, а не прихожу лично, но такова ситуация. Я, к сожалению, не могу вам обрисовать ее полностью, но это только в письме. Когда я смогу появиться лично (а это непременно случится, ждите), то все-все вам объясню.
К сожалению, помочь мне и ускорить мое появление вы никак не можете. Все зависит только от меня, а мне потребовалось много времени, чтобы научиться отправлять вам хотя бы письма. Надеюсь, что теперь процесс пойдет быстрее и я смогу обнять вас как можно скорее, но на самом деле я не знаю, когда это случится. Нам всем придется набраться терпения и пока довольствоваться письмами. Полиция и сыщики тоже не нужны, они все равно ничего не найдут, не тратьте силы и деньги. И уж точно не показывайте никому мои письма! Это только вызовет массу ненужных вопросов и бесполезную суету.
Я правда не знаю, как могу с помощью письма доказать вам, что со мной все в порядке и меня не надо искать. Я очень-очень прошу вас поверить мне на слово и не беспокоиться. Ну, хотя бы попытаться не беспокоиться. Я понимаю, что это сложно, но…
Мам, пап, я вас очень люблю и сделаю все возможное, чтобы как можно скорее перестать испытывать ваши нервы на прочность. Пишите мне письма! Следующее письмо я положу на полку с книгами в зале, чтобы если к вам кто-то придет, он не наткнулся на него сразу в прихожей.
Ваша Брина».
Запечатав новое послание, я уверенной рукой положила его на тумбочку у родителей дома и отправилась, наконец, умываться, запоздало надевая тапочки на замерзшие ноги. Умывшись и позавтракав, я, разумеется, полезла проверять письмо, а получив отрицательный ответ, вздохнула и решила, что проверять буду раз в два часа. Иначе я рисковала весь день провести в ожидании у моря погоды. Вспомнив, что давно не проводила тренировку, решила, что сегодня прекрасный день, чтобы к ней вернуться, а после нее еще и медитацией занялась. Она мне сегодня точно была необходима! По прошествии двух часов снова проверила письмо — пусто! Значит, скоро появится ответ! Все мои попытки делать двухчасовые перерывы пошли прахом. Вместо своих обычных блужданий по миру, я безвылазно наблюдала за квартирой родителей, ожидая вожделенный ответ. Стоило ему только появиться на условленном месте, я немедленно схватила письмо.
«Дорогая наша Брина!
После того как письмо исчезло у нас на глазах, а потом так же из ниоткуда твой ответ появился на тумбочке, мы с папой уже готовы поверить во что угодно… Ты пишешь, что тебе потребовалось время, чтобы научиться отправлять письма. Теперь мы, кажется, понимаем почему. Похоже, это было действительно нелегко. Если способ твоего возвращения домой такой же, то…»
Дальше почерк сменился на папин. И судя по оборванной на полуслове фразе, он просто отобрал у мамы письмо.
«Не знаю, что с тобой приключилась за чертовщина, но мы твои родители и имеем право быть в курсе всего, что с тобой происходит!!! Кто бы там тебе не мешал писать нам, пусть знает! Мы свою дочь ни за что не отдадим! Обязательно найдем и заберем, куда бы вы там ее не спрятали, хоть с самим дьяволом договаривайтесь!»
Почерк снова сменился на мамин.
«Да, доченька, мы с папой о тебе очень волнуемся. Расскажи нам, что с тобой случилось. Мы… Мы готовы поверить даже в самую невероятную версию. Это какой-то секретный проект правительства? Тебя похитили инопланетяне? С тобой произошли какие-то мутации? Скажи нам! Мы места себе не находим, переживая за тебя. Мы обещаем никому не показывать твои письма, так что пиши, не опасаясь, что прочтет кто-то другой. С папы я взяла слово, что он точно никому не покажет и не расскажет об этом, так что не беспокойся.
Очень надеемся на скорый ответ!
Твои мама и папа!»
Едва я закончила читать, как на лист бумаги в моих руках что-то капнуло. Прикоснувшись к щекам, я поняла, что они давно мокрые от слез, при этом я сижу и улыбаюсь, глядя на новое письмо.
— Совсем нервы ни к черту, — шмыгнула я носом, стирая слезы тыльной стороной ладони.
Живя тут без возможности увидеться с родителями, я как-то привыкла, смирилась с мыслью, что прямо сейчас попасть к ним не могу. А теперь, когда я держала в руках листок бумаги, который пять минут назад держали в руках мама с папой… Я расклеилась. Так, продолжая шмыгать носом и вытирать все еще текущие слезы, я добралась до письменного стола и взялась за новое письмо.
«Привет, мам, пап!
Это снова я. Я по вам очень-очень скучаю! Очень! Но все намного сложнее, чем вам кажется. Ох, я представления не имею, как вам рассказать и объяснить все, что со мной произошло. Я прекрасно понимаю, как во все это сложно будет поверить. Я бы сама ни за что в такие россказни не поверила, если бы это не случилось со мной. Но когда все это происходит в твоей жизни, как-то верь, не верь, а реальность берет свое.
Я в тот вечер шла домой к вам, как мы и договаривались. На пешеходном переходе у меня зазвонил телефон. Я сейчас даже не помню, кто мне звонил, да и неважно уже. Я стала переходить дорогу на зеленый свет, а какой-то урод на Ланд Крузере решил, что может ехать на красный. Я должна была умереть в тот вечер, но этого не произошло».
Написав это, я приостановилась. Конечно, они хотели и имели право знать, что случилось, но как же нелепо будут выглядеть все мои россказни о магии в век технологий и технического прогресса! В лучшем случае они подумают, что я рехнулась. В худшем, что меня все-таки похитили и заставляют писать этот бред. Очень сомневаюсь, что появление писем их всерьез убедило в существовании магии. Скорее уж они будут искать подвох. Но с другой стороны, мне кроме правды и писать-то нечего! Как иначе я могу объяснить им свое исчезновение, чтобы не упоминать заведомо невероятные обстоятельства моей жизни?
Промаявшись минут десять, я снова взялась за ручку.
«Это не засекреченный проект, не инопланетяне и даже не мутации. Все намного сложнее и невероятнее. Мои слова покажутся вам бредом, но вам все-таки придется поверить мне на слово, потому что доказать свои слова я пока не могу. Пожалуйста, постарайтесь воспринять все это как можно спокойнее и оценить без эмоций.
Я, оказывается, не самая обычная девушка на свете. У меня есть врожденная способность, которая все время моей жизни дремала, так как никто о ней понятия не имел и не обучал меня ей пользоваться. В тот вечер, вместо того чтобы стать жертвой аварии, я исчезла прямо перед носом машины, а появилась уже в другом мире. Да, несмотря на то, как это звучит, это правда. Миров несколько, точнее очень много. И спасаясь от смертельной опасности в одном, я неосознанно воспользовалась спавшим даром и переместилась бог знает куда.
К счастью, здесь, в отличие от нашего мира, магия — явление мирового масштаба, и есть люди, которые помогли мне во всем разобраться, приютили и теперь обучают. Несмотря на то, что магия тут повсеместно известное явление, таких одаренных как я почти нет. Так что научить обычной магии они могут меня быстро, а учиться использовать свой особый дар я должна сама. Именно поэтому я так надолго и пропала. За все это время, не знаю, сколько у вас прошло дней, я смогла научиться только вот письма вам отправлять. Сама пока осознанно переместиться обратно в свой мир не могу. Но я научусь этому!
В общем, пока я тут застряла в другом мире, как бы сумасшедше это не звучало, мы сможем общаться только письмами.
Очень надеюсь на ваше понимание, ваша Брина!»
Написала и почти готова была разорвать, но в итоге просто отшвырнула письмо от себя.
«Я написала правду, постаралась пояснить как можно короче и четче, постаралась не вдаваться в подробности, чтобы еще больше не пугать их, но это все равно осталось полнейшим бредом для обычного человека моего мира, кем и я была до недавнего времени. И чем сильнее я пытаюсь их убедить в реальности потусторонней силы, тем больше они будут уверяться, что у меня поехала крыша. Пока я не появлюсь у них во плоти и не покажу магию в действии, они не поверят, а я им никак не докажу. Придется смириться. Другого варианта все равно нет, что бы я им не написала», — вздохнула я и, запечатав письмо в конверт, уже без особого напряжения дотянулась до своего мира.
В итоге весь день ушел на переписку. Не могу сказать с уверенностью, поверили ли они мне или просто решили, что с психами не спорят, но я, как могла, донесла до них суть своей ситуации, стараясь, впрочем, не слишком углубляться в ненужные подробности. Так же не стала ничего писать им об опасности, которую навлекал на меня мой удивительный дар, о своих срывах и ледяной магии, объяснение которой не знают даже чародейки этого мира. Им и так треволнений хватает, без дополнительных страшилок.
К вечеру я чувствовала себя как выжатый лимон. И вряд ли тому была виной магия, к которой я столько раз за сегодняшний день прибегала. Эмоции, плохие и хорошие, сложные письма, переживания о родителях — все это высосало из меня все силы. Так что попрощавшись с ними до завтра, я спустилась вниз. Вяло поковырявшись в тарелке, я выпила ромашкового чаю и решила лечь пораньше спать.
Подумаю о сложившейся ситуации утром, на свежую голову.
Но ничего поменять или предпринять ни на следующее утро, ни через неделю, ни через месяц я не смогла. Я продолжала общаться с родителями посредством писем, но только теперь не по куче писем за один день, а поначалу по одному письму в день, потом через день, потом раз в три дня. Когда новости и темы для обсуждения кончились, записочки стали лаконичными, но отнюдь не менее ценными. Даже самое простое «доброе утро» от мамы из другого мира уже согревало мне душу.
А вот новости из моего родного мира меня не очень порадовали. Оказывается, в своем мире я отсутствовала всего полгода, тогда как тут прошел уже почти год. А уж в моем личном пространственном закутке и вовсе почти шесть лет. С работы меня, естественно, уволили, я и не ожидала иного. Друзья и коллеги какое-то время пытались меня разыскать, но смирились, когда и полиция, и сыскные агентства развели руками. Только родители продолжали допытываться до правды, да моя напарница из салона и по совместительству подруга Вика звонила им раз в месяц, спрашивала, как обстоят дела, и передавала новости коллегам. Ну, а муж… Муж тоже искал, вместе с родителями бегал по моим знакомым, полицейским участкам, частным агентствам. А когда дело о мое