Вольво не ответил. Вольво задумался.
Гонза нервно снял кепочку, потискал ее в ладонях и вновь нахлобучил на макушку. Уши его беспрестанно шевелились, как лопухи на ветру. Гоблин размышлял, и глаза его поблескивали в сумерках, словно две гнилушки из какого-нибудь позабытого эльфами парка.
— Рукотворные, болеющие и смертные машины вполне способны многое изменить в Большом Киеве. Вдруг от них заразятся местные, киевские? И дикие, и прирученные. Начнут болеть и умирать. Сможем ли их лечить? И сумеет ли выжить город, если многие машины умрут? Сможет ли он совсем без машин?
— Хватит, — оборвал его Вольво. — Я тоже умею думать и сопоставлять. И я не говорил, что не согласен с этим. Просто я против поспешных выводов. Поверив в это, мы можем проглядеть истинную причину и не сумеем противостоять ей. Если, конечно, все сказанное здесь не оправдается…
— Пойдемте-ка спать, — сказала Иней негромко. — Вон, команда уже поутихла. Да и у меня глаза слипаются…
Пард из темноты поглядел на нее — ладную и манкую женщину-человека.
«Я б с тобой поспал…» — подумал он бесстыдно.
В тот же миг Иней отвела глаза от перемигивающихся угольков в кострище и пристально поглядела на Парда. Тот вздрогнул и поспешно уставился в сторону.
Вольво встал.
— Бюс, завтра с утра визиты. Роел, остаешься здесь командовать. Живым отдыхать, и потише, потише. По возможности не высовываться за ворота. Пард, Гонза, вы знаете, чем заняться. Вариант с яхтой избран основным, так что действуйте. Дюша, тебе, полагаю, лучше остаться на хозяйстве со всей этой оравой.
Дюша послушно кивнул, причем сделал это неторопливо и с достоинством. Будто седобородый, умудренный долгой жизнью гном.
Вольво вздохнул и напоследок справился:
— У тебя компьютер-то в доме есть?
— Есть.
— А к сети подключен?
— Подключен.
— А адрес приоритетного линка на Центр знаешь?
— Знаю.
— Пойдем покажешь… Технику Большого Киева отчет нужно переслать…
Они удалились в Дюшину комнату, и некоторое время Пард еще замечал в окне отсветы от мерцающего экрана. Когда все закончилось, он пошел к себе.
В маленькой угловой комнате, на своем наконец-то жестком топчанчике, Пард мгновенно провалился в глубокий сон. Только прилег — топчанчик раз-другой качнулся, наверное, от выпитой «Южной розы», и унес его экспрессом в очередное николаевское утро.
19Застой — Музтаг
Разбудило Парда женское пение. Он вскинул голову с маленькой подушки, вслушиваясь. Чей-то негромкий грудной голос доносился со двора:
За густым частоколом домов
Мы вдыхаем завесу из смога.
В лабиринте проезжих дворов,
В центре города — нашего бога.
Мы годами не видим травы,
Мы забыли про синее небо.
Мы не знаем, что шорох листвы
Никогда сверхъестественным не был…
Пард на цыпочках подошел к окну соседней комнаты, тому, что выходило во внутренний дворик; у противоположной стены, на диване, сонно заворочался Дюша.
На крылечке с гитарой в руках сидела Иней и тихонько перебирала струны. У ног ее, конечно же, валялся Плюх и вел себя подозрительно тихо. Должно быть, слушал. Лилась завораживающая мелодия, в которую вплетался чистый и покорный певице голос.
Небоскребы громадами тел
Заслонили и солнце, и тучи,
Никогда, как бы ты ни хотел,
Небоскребы мечтать не научат.
Среди полчищ железных машин
От себя убежать ты не можешь.
Среди тысяч живых — ты один,
Никого и ничем не тревожишь.
Отчетливая синкопа в конце такта, короткая пауза — и ритм чуть изменился, а песня перетекла в коду..
Мы — пленники города.
Не знаем мы холода,
Не помним мы голода:
Не наша вина.
Мы жить не приучены,
Любить не обучены,
Комфортом замучены:
Такая цена.
Парду сразу же вспомнился вчерашний разговор о происках защищающегося города, о системе и еще — о некоей команде Техника Большого Киева, собирающейся эту систему нарушить. Пард невольно вздрогнул, поморщился и потрогал затылок, который почти перестал болеть после вчерашнего.
Он мимоходом глянул в зеркало у Дюшиного дивана — сплошная синева с физиономии, слава жизни, сошла, но следы чужих кулаков видны были все равно еще чересчур явно. Пард обреченно вздохнул.
Одевшись, он вышел на крыльцо и поежился от утренней прохлады. Небо хмурилось свинцом, и солнца Пард все равно не увидел, хотя в этом районе Большого Киева небоскребов просто не было. Иней сразу перестала играть, едва Пард встал рядом с ней, опершись плечом на стойку, что поддерживала над крылечком гнутую зеленую крышу.
— Здорово у тебя получается, — искренне похвалил Пард. — И песня… Аж мороз по коже. Особенно в связи со вчерашним.
Пард даже вздрогнул. Иней, не глядя на него, сказала:
— Это старая песня, Пард. В нашем мире истины не стареют.
— А чья?
И вдруг догадавшись, добавил:
— Твоя?
Иней покачала головой:
— Нет. Я не умею слагать песни — для этого не существует формул, которым можно научиться. Это «Берег», ранний-ранний «Берег», еще до первого альбома записанный.
«Снова „Берег“! — подумал Пард с удивлением. — Что-то подозрительно точно ложатся их песни на нашу поезд очку…»
На пороге возник разбуженный Дюша — некая непостижимая сила выгнала его из-за компьютера. Обычно он со своего диванчика переползал на стоящий впритык стул и, не продрав еще толком глаза, щелкал выключателем, исполняя ритуальную формулу оживления компьютера.
— Ответ из Центра пришел, — сказал Дюша уныло. — Буди шефа, красуня.
Иней отложила гитару и ушла в комнату, где ночевали они с Вольво. Плюх разочарованно убрел к своей капитальной будке между садом и дальней стеной дома.
— Паршивый день будет, — с досадой протянул Пард, глядя на небо. — Пасмурный. Как бы Кэп с Кутняком не обломились в яхт-клуб ехать…
— Позвони, делов-то, — пожал плечами Дюша.
— Тебе не холодно? — Пард поежился, запахиваясь в рубашку. Дюша, разумеется, выполз на крыльцо в одних трусах. Даже шлепанцы не надел.
— Нет. — Дюша протяжно зевнул.
— Изморось… — проворчал Пард. — Нет чтобы одеться…
Дюша поднял гитару и задумчиво тренькнул парой струн: играть он не умел совершенно, и Пард сразу же отобрал у него несчастный инструмент. Дюша не сопротивлялся.
— Понимаешь, — глубокомысленно сказал он Парду, уставясь куда-то в глубину сада, — страшен, собственно, не сам холод, а перепад между температурой тела и температурой окружающей среды.
У Парда немедленно свело скулы — недаром родная сестра, прекрасно знавшая Дюшу, именовала его коротко и емко: «Нудный». Дюша не обижался. И никогда не протестовал.
Из своей комнаты к компьютеру прошли Вольво и Иней и некоторое время колдовали перед монитором. Очередями клацала клавиатура.
Парду показалось, что они слишком быстро разобрались с пришедшим сообщением, но эта мысль тут же вылетела у него из головы.
После наскоро сооруженного завтрака Вольво кликнул эльфа Иланда и велел выгонять одну из машин. Бюс, усевшись подобно Иней на крылечке, поджидал шефа, только в руках он баюкал не гитару, а помповое ружье.
— Значит, так. — Вольво обернулся к Парду. — Мы поехали… Будем к пяти-шести вечера. Если что, я позвоню, номер мне Дюша дал. Постарайся за сегодня все выяснить. Я очень не люблю… разочаровываться. Особенно в людях.
— Заметано, шеф! — бодро отозвался Пард. — Думаю, яхта у нас будет… Вот только… Я хотел посоветоваться. Надо будет ребятам заплатить, я так думаю.
— Конечно! — Вольво даже фыркнул. — Верным на шару я почему-то не очень верю…
— Сколько я могу им пообещать?
— Сколько потребуется. Решай сам, не маленький!
Пард с готовностью кивнул.
— Ладно… Поехали, — бросил Вольво, направляясь к отворенной калитке.
— Обедать рекомендую на Соборной, в «Платане», — крикнул Пард вдогонку.
Бюскермолен обернулся и благодарно махнул рукой. Ну да, гному такая информация очень даже интересна. Впрочем, и сам Вольво, и его охранники-эльфы тоже уважали добротную кухню. Не заметить этого мог только крот. Или человек, но только глубокой ночью, когда темно. Хотя ночью живые все равно большей частью спят, а не пируют.
Пард, стоя перед воротами, поглядел, как двое эльфов, Бюс, Иней и шеф уселись в белые «Черкассы» и укатили вверх по улице Космонавтов, к проспекту.
«Зачем он девчонку с собой таскает?» — подумал Пард рассеянно и вернулся во двор.
— Ну что? — спросил из форточки Гонза. — Хлебнем кофейку?
Пард покосился на Дюшу и на виднеющуюся в форточке знакомую кепку гоблина. На их жаргоне это означало: «Обсудим положение?» Впрочем, кофе в это время они все же пили.
Пард пошел ставить чайник, а Дюша, конечно же, засел за компьютер.
Когда Пард вернулся, оба его друга припали к самому экрану, словно увидели там нечто настолько важное, что позабыли обо всем на свете.
— Ё-мое, — протянул Гонза. — Ты только посмотри, Пард!
Пард склонился к монитору.
Дюша за каким-то хреном полез листать рабочие мейлеровские логи. Он иногда это проделывал, но очень редко. Больше никто из знакомых Парду техников никогда в жизни такими вещами не занимался, потому что проку от этого все равно никакого не было. Мейлеры работали, почта ходила и исправно тоссилась, неполные пакеты оставались на докачку… Кому нужны рабочие логи?
— Вот, — показал Дюша и закашлялся. Наверное, от волнения. — Это их вчерашняя мессага Технику в Центр ушла. А вот сегодняшний ответ… Гляди. Размер, время создания…
— Ну и?..
— А теперь сюда взгляни. — И Дюша указал, куда именно. Пард взглянул.
#outbound files%
#hold\534gs5a9.msg 5187 byte 17.05.368764,
23:07:25 %
— И сюда…
#inbound files%
#root\ut715f2j.msg 5187 byte 17.05.368764, 23:07:25 %