Ведьмак показался в коридоре, о котором даже думать боялся любой взрослый территориал.
— Ну?
— Живые поговорить хотят.
— О чем?
Вирги переглядывались и переминались в полусотне метров от шлюза.
— Ну… Вы вроде как с Рипом справиться горазды… Так это… Мы б заплатили. Сколько нужно.
— Меня не интересуют деньги. А плату я назвал вашему Технику, но он меня прогнал. Разговаривайте с ним. Позовет — приду. А так…
И он скрылся в каморке.
Вирги еще некоторое время потоптались напротив шлюза и убрались восвояси.
Через несколько часов перед жилищем Техника собралась несметная толпа. Практически все население Снеженска-4 в полном составе, потому что никто не хотел оставлять детей без присмотра. Старосты районов еще накануне направились к Технику и не выходили из его кабинета до сих пор. Если бы кто-нибудь осмелился покинуть жилище ночью, он мог бы удостовериться, что свет в окошке кабинета не гас ни на секунду.
Ведьмака позвали к Технику ближе к вечеру. Одинокий и гордый, он шагал сквозь толпу, глядящую на него со смесью ненависти и надежды. Каждый готов был убить его и не мог, потому что ведьмак олицетворял собой возможное спасение.
На этот раз пришлось подниматься на третий этаж, в кабинет существенно больших размеров. И стол здесь был побольше. Без сукна. Тут явно никто не играл в карты — тут принимались решения и постигались формулы.
Они сидели за этим столом — Техник, пятеро старост и еще трое живых, ведьмак не знал, кто они.
Все так же молча и бесстрастно ведьмак вошел в кабинет, секунду помедлил и сел на стул у самого окна. Теперь он казался всем присутствующим просто темным силуэтом на фоне светлого прямоугольника.
— Я слушаю, — сказал он, прищурив глаза.
Поднялся один из старост, сухонький орк, выглядящий старым даже для орка.
— Меня зовут Хавиар Сотера. Я староста Куманского. Как называть тебя, ведьмак?
— Ведьмаком. Впрочем, если вам обязательно нужно имя, можете звать меня Геральт.
— Геральт, — проникновенно обратился к нему Сотера. — Неужели ты начисто лишен сострадания? У нас пропадают дети, а ты сидишь в стороне и просто ждешь…
На лице Геральта не отразилось ничего — ни смущения, ни досады.
— Любезный староста! Ведьмаков обучают отнюдь не состраданию. Ведьмаков обучают убивать чудовищ. За плату, потому что ведьмаку тоже нужно на что-то жить. Покупать снаряжение для работы, одежду, пищу. Или вы думаете, меня кто-то покормит? Подарит штаны? Кто на этой территории предложил мне хотя бы кружку воды, а? Так уж сложилось, что у вас есть то, что мне позарез необходимо прямо сейчас. И в нужном количестве. Неужели это «что-то» вам дороже собственных детей и собственных жизней?
— Если мы все умрем от голода, это вряд ли спасет нас и наших детей.
— От голода? — Ведьмак состроил презрительную гримасу. — Бросьте, староста. У каждого живого в жилище припрятано достаточно консервов, чтобы дотянуть до выработки новой порции сырья. В конце концов, можете договориться о поставке в кредит. На выгодных условиях.
— С нами не работают в кредит, — хмуро бросил другой староста — эльф неопределенного, как и все эльфы, возраста.
— А нечего было надувать Москву, — отрезал ведьмак. — Слово в этом мире ценится превыше всего, и вы это знали с самого рождения.
— Ну оставь нам хотя бы половину! — взмолился Хавиар Сотера. — Остальное мы отдадим позже!
— С вами? В кредит? Увольте, я не глупее московских дельцов. Ведьмаки берут плату только вперед, и вы это знаете с самого рождения.
— Не по-живому это… — укоризненно пробормотал третий староста, дородный румяный половинчик.
— Я не живой, — напомнил ведьмак. — Я — ведьмак.
— Чтоб тебе провалиться, — пожелал кто-то.
Подобными штучками расстроить ведьмака было попросту невозможно.
— Решайтесь, господа. Решайтесь. Может быть, другого шанса у вас и не случится — говорят, на окраине Киева бульдозеры бушуют в одном из районов. Там мне заплатят охотно, причем столько, сколько скажу.
— Надо соглашаться, — раздраженно вставил Техник. — Протянем как-нибудь. Откажем — нас прихлопнут собственные территориалы.
— Действительно, — поддакнул ведьмак. — Сколько детей за трое суток? Двадцать два?
— Двадцать три.
— Ах да! Внучка уважаемого старосты Куманского. Прелестная девчушка. Была.
Орк после этих слов вскочил, с грохотом опрокинув стул.
— Ты чудовище, ведьмак! Ты ничем не лучше Рипа, шахнуш тодд!
На серое, словно весенний снег, лицо орка страшно было смотреть. Все отводили взгляды.
— Лучше, — заверил ведьмак. — Со мной можно договориться, с Рипом — нет. Он не успокоится, пока не передушит всех. И учтите, взрослые для боевого эспера — куда менее сытная пища, чем дети. А потом Рип переберется еще куда-нибудь, и таким образом на вашу совесть лягут новые жертвы.
— А не на твою, ведьмак? — с бессильной злостью спросил Техник.
— У ведьмаков нет совести. И не может быть. В силу того, что они — ведьмаки. Что же касается сострадания, любезный Сотера, — ведьмак повернулся и чуть заметно поклонился орку, — то я предлагал свою помощь, еще когда ваша внучка ковыляла по детской и ловила за юбку мамашу. Так что решайте сами — кто лишен сострадания, а кто не лишен.
— Жизнь с ним, — пробурчал Техник. — Пусть идет и убивает Рипа. Отдадим ему все, что у нас есть, и пусть убирается навсегда.
Техник медленно оглядел всех присутствующих.
— Есть возражения? Нет?
Он закрыл лицо ладонями и глухо произнес:
— Мы согласны, ведьмак. Действуй.
Ведьмак покачал головой и укоризненно поцокал языком:
— Ай-ай-ай! Кажется, вы меня не поняли, любезные. Я ведь говорил — ведьмаки берут плату вперед. Ведьмак — это не дядя Рот Фронт, страдающий благотворительностью. Я отправлюсь убивать Рипа не раньше, чем вынесу сырье за периметр.
— Шахнуш тодд, ведьмак! — возмутился староста-эльф. — А кто гарантирует, что ты не пошлешь нас всех к гоблинским мамашам и не уберешься, палец о палец не ударив?
— Слово ведьмака гарантирует. Наше слово в отличие от вашего ценится и в Большом Киеве, и в Большой Москве. Кто-нибудь из присутствующих за свои долгие жизни слыхал, чтобы ведьмак кого-нибудь обманул и не выполнил работу? Слыхал?
Ответом ему была звенящая тишина, нарушенная в конце концов придыхательным шепотом Сотера:
— Не-е-е-ет-т-т…
— Я не собираюсь нарушать слово. Меня убьют раньше, чем я доберусь до границы Киева. Потому что ведьмачье слово и мне, и остальным ведьмакам принесет в будущем не в пример больше, чем я заработаю сегодня. Расплачивайтесь. Время идет.
Старосты дружно посмотрели на Техника. Техник встал.
— Идем.
На этот раз пришлось спуститься в подвал. Самолично отомкнув многочисленные железные двери и одну решетку, Техник привел ведьмака в… лабораторию. Точно, лабораторию.
Около минуты Техник Альмелид возился у сейфа, отпирая многочисленные замки. Потом вынул из сейфа никелированный контейнер, выполненный в виде чемодана.
— Вот. Здесь все.
Чемодан был заперт на кодовый замок.
— Коды, — потребовал ведьмак.
Техник едва слышно продиктовал коды; ведьмак молча вращал дискретные верньеры с нанесенными цифрами.
Раздались характерный щелчок и мелодичный сигнал. Крышка чемодана чуть заметно приподнялась.
Ведьмак осторожно откинул ее. Открылись портативная клавиатура, крохотный плоский экранчик и шесть ниш с доверху наполненными чем-то масляно-ртутными цилиндрами.
Ведьмак утопил POWER.
Осветился экранчик, загрузилась система.
READY — сообщили ему.
DIAGS — велел ведьмак.
По экрану пробежала череда цифр, потом возник шестистолбцовый график. Все шесть столбцов стояли на одном уровне — у отметки FULL.
Ведьмак довольно кивнул каким-то своим мыслям, потянулся к медальону-датчику и поднес его, не снимая с шеи, к крайнему слева цилиндру. Медальон налился зыбким розоватым светом.
— Отлично! — Ведьмак спрятал медальон назад под куртку, погасил систему и запер чемодан. Коды он ввел в карманный твайджер и тут же кому-то передал.
Когда ведьмак покидал лабораторию, за высокой ширмой на столе он заметил десятка два подобных чемоданов; все они были открыты, и все цилиндры в пазах были пусты.
Он поднялся на первый этаж в сопровождении Техника и его помощника. Вышел на крыльцо, с которого староста Сотера как раз вещал территориалам, что ведьмак получил плату и готов убить Рипа. Едва ведьмак показался в дверях, толпа коротко охнула и затихла, а староста умолк. В полной тишине ведьмак шел прямо, не сворачивая, и толпа расступалась перед ним, словно перед прокаженным. С чемоданом в руке и шмотником за плечами, с помповым ружьем на левом боку, он шел сквозь ненависть и надежду, сам не испытывая ни того, ни другого.
Толпа направилась за ним по пятам. Через весь Снеженск-4. К Одинцовскому шлюзу. На последних метрах перед коридором ведьмак услышал далекий гул моторов.
Живые Снеженска остановились, как всегда, метрах в пятидесяти от периметра. Ведьмак обернулся в том самом месте, где любого территориала настигла бы неизбежная смерть, — в самом центре коридора.
Он не увидел толпы. Он лишь ощутил сотни взглядов, устремленные на него. А потом повернулся и вышел наружу. За периметр.
К площади перед шлюзом Снеженска-4 как раз подкатили лимузин, легковушка и джип. «Кинбурн», «Черкассы» и «Хортица». Ведьмак по инерции сделал еще несколько шагов и замер посреди площади.
Внутри периметра почти к самому шлюзу осмелились подойти лишь несколько живых — старосты, Техник да еще парочка виргов, видимо, те самые, которые вызывали ведьмака утром.
Из лимузина выбрались несколько эльфов, и при виде одного из них Техник и старосты издали дружный выдох:
— Халькдафф!
Ведьмак направился прямо к Халькдаффу. Не дойдя пары-тройки шагов, он опустил чемодан прямо на асфальт, ввел коды и продемонстрировал содержимое. Халькдафф сдержанно кивнул. Тогда ведьмак закр