Уже в станице, копаясь в памяти компьютера и навигатора, они нашли карты, которые Геральт узнал сразу же, с первого взгляда.
Он уже видел такие однажды. Пару лет назад, на Донбассе, в аэроклубе Краматорска. На похожем беспилотнике, только тот был с юга, из-за моря. Тогда беспилотник найденные сегодня карты только готовил, летал и фотографировал. А сегодняшний – ориентировался по ним, уже подверстанным в систему навигации.
Второе значимое событие произошло еще через день. Пришел Топтыга и сообщил, что ездил он с утра в Кущевскую и, когда ехал обратно, на полпути встретил незнакомца. Поговорить с ним удалось, но очень уж коротко: Топтыга, естественно, принялся выяснять, кто он таков да откуда. Тот ответил, что из Староминской, и от дальнейшего разговора уклонился, ушел в поля, на юго-запад от Кущевской. Незнакомец соврал: во-первых, будь он местным, Топтыга бы его знал. А во-вторых, говорил он не как местный, с чужим, не южным выговором, да вдобавок Староминску́ю назвал Староми́нской, чего абориген не сделал бы никогда. Геральт, честно говоря, большого значения этому случаю не придал, зато Конрад сразу посуровел и принялся звонить Риму. А когда доложился, коротко заметил:
– Специально обученные живые выехали…
Возможно, они и вправду выехали. Геральт этого никак отследить не мог, а Конрад если и отследил – ни словом не обмолвился. Зато предрек вот что:
– Зашевелилось гнездо змеиное! Думаю, грядет очередная вылазка со смертями. Понимают, что ими заинтересовались как минимум мы. Постараются нас грохнуть, перепрятаться и затаиться на время.
Геральт и сам мог бы дать подобный прогноз.
Еще неделя прошла рутинно, в бесплодных поисках базы и наблюдениях за небом. База не нашлась. Беспилотники более не показывались. Сбитый, к слову говоря, никуда не делся – Геральт его подробно пофотографировал при дневном освещении, ну и осмотрел еще разок – не упустили ли чего? Кроме того, Геральт добавил к своим наблюдениям несколько рабочих надписей латиницей – у жерла топливного бака и еще в нескольких местах на обшивке сбитой птички.
Скорее всего, в тот момент за Геральтом наблюдали – как одинокий ведьмак осматривает место крушения.
Под вечер очередного дня, изучив каждый свой сектор северо-западнее Староминской, ведьмаки вернулись в текущее логово – перекусить, покемарить часок перед ночным дежурством, да и вообще отдохнуть, сколько удастся. Когда подошли, стало понятно, что покемарить выйдет вряд ли. Перед домом чадил притащенный откуда-то мангал, походная колонка Аща наяривала песню незнакомой Геральту рок-группы, Топтыга с несколькими приятелями старательно кромсал огурцы в салат, а сам Ащ сидел во главе вкопанного у крылечка стола и громогласно объяснял еще парочке местных, сколько кинзы следует добавлять на одну банку краснодарского соуса, чтоб было в самый раз. Парочка порожних водочных бутылок стояла в сторонке, а в ведре с холодной колодезной водой дожидались очереди полные.
«Ну е-мое! – подумал Геральт, не слишком изумляясь. – И куда что делось?»
Станичники, поначалу вроде бы робкие и не стремящиеся к контактам с чужаками, со зримым удовольствием погрузились в атмосферу очередного затеянного Ащем праздника.
То, что подремать в эдаком галдеже не получится, конечно, жаль, но в принципе – не смертельно. Зато можно будет неплохо поужинать, не прилагая больших усилий. Это плюс.
– О, а вот и наши заступники! – радостно провозгласил Ащ. – Ну-ка, Рыля, нацеди нам всем по рюмахе!
Один из местных послушно рванул к ведру с поллитрами. Ащ продолжал руководить мероприятием:
– На мангале, что там? Скоро?
– Минут пять! Ну, десять! – доложили от мангала.
– Отлично! Гера, давайте! После трудов праведных, после вахты тяжкой!
– Дай хоть умыться-то, – проворчал Геральт.
Сердиться на Аща не получалось – орк был до такой степени искренен и жизнерадостен, что даже мыслей гневных не могло возникнуть.
– Умывайтесь! – милостиво позволил Ащ и величаво повел рукой в сторону колодца. – Но потом сразу сюда!
– Слушаюсь, генерал! – хмыкнул Геральт с необходимой долей пафоса в голосе.
– Шебутной у тебя приятель, – заметил Конрад, сливая из ковшика напарнику на ладони. Вода была холоднющая, но после дневного зноя это бодрило и освежало. – Не отпустит ведь, пока по рюмахе не опрокинем.
– Это да, – подтвердил Геральт. – Он такой…
Через пару минут ведьмаки поменялись – теперь Геральт лил из ковшика Конраду на спину, на затылок, а тот довольно пофыркивал и отплевывался. Влага мгновенно впитывалась в землю, исчезала в траве, не оставляя мокрых пятен.
Геральт размышлял – стоит ли перед ночным дежурством пить водку, и уже почти убедил себя, что рюмка-другая под закуску никак не помешают, как тут где-то посреди гульбища что-то негромко хлопнуло, музыка внезапно прервалась на полуаккорде, а потом станичники истошно заорали в несколько глоток.
Ковшик выскользнул из рук Геральта. Как мог быстро он вделся в рукава куртки, не утруждая себя застегиванием, еще мгновением позже подобрал с травы ружье, а рюкзачок отфутболил под куст.
Плохо было то, что действие принятых в обед стимуляторов давно закончилось, а новые они с Конрадом намеревались выпить только перед ночным дежурством.
Хорошо было то, что колодец располагался за густыми кустами и атаковавшие ведьмаков до сих пор не заметили.
Геральт присел в зарослях, пытаясь рассмотреть, что произошло около мангала и крыльца. Конрад, сначала только вооружившийся, решил все-таки облачиться в куртку. Он бесшумно скользнул назад, к колодцу, и почти в ту же секунду вернулся уже одетый.
Крики к этому времени прекратились. Геральт ясно видел, что Ащ все так же сидит в торце стола, спиной к домику, лицом к мангалу и дороге, откуда явились нападавшие. Рядом с Ащем, навалившись на стол грудью, лежал станичник. Вместо головы у него был алый ком, а на столе вокруг – обширное кровавое пятно. Топтыги и еще одного, недавно сидевших здесь же, за столом, теперь не было.
Мгновением позже Геральт догадался, куда они подевались, – отступили за угол домика, и правильно сделали.
Второй пострадавший станичник валялся около мангала, на траве, и, судя по интенсивности красного рядом, с головой у него тоже стало совсем плохо. Его напарник как раз пытался взбежать на крыльцо, но не успел – что-то тихо шихнуло, и он рухнул прямо на ступеньки, заливая их кровью.
Еще мгновением позже Геральт вычислил, откуда по нему били. И кто.
На дороге виднелся странный механизм, похожий на ребристый банный таз с крышкой, только раза в полтора-два крупнее по всем измерениям. Таз опирался на восьмиколесную раму, отчего механизм в целом живо напоминал луноход из музея космонавтики, что неподалеку от жилья Аща на Ботсаду – они с Геральтом дважды туда ходили: Геральт – по делам, Ащ – из любопытства и за компанию.
А вот чего на настоящем луноходе не было и в помине, так это набалдашника с парой дырчатых, похожих на рельс с перфорированной шейкой, балок. Балки торчали из набалдашника, словно спаренные пушки из танковой башни.
Рядом в руках у Конрада громко бабахнуло ружье, но Геральт даже не вздрогнул – боевой режим есть боевой режим. «Луноход» на дороге окутался черным дымом, а потом там, в дыму, вдруг ярко полыхнуло, и он взорвался с совсем уж оглушительным грохотом.
Геральт привстал, до рези в глазах вглядываясь сквозь переплетение ветвей.
Слева, в кустах, Конрад с хрустом передернул затвор помповухи и мгновенно переместился на несколько метров левее.
Вовремя: парой секунд позже раздалось уже знакомое «ши-и-иххххх!», а по кустам, где Конрад только что находился, словно плетью хлестнули.
На всякий случай и Геральт перекатился на новое место. Отсюда стали видны еще два «лунохода» на дороге, помимо поврежденного. Один стоял неподвижно, хищно шевеля спаренными рельсами, словно выцеливая, второй медленно полз в направлении мангала и домика. Но неповрежденными они оставались недолго: Конрад выстрелил во второй раз, и ближний к нему «луноход», неподвижный, тоже взорвался, хотя и не так мощно, как первый. Зато ему отчекрыжило одно из передних колес, а соседнее явно повредило, потому что оно вывернулось под немыслимым углом, словно сорвалось с шарового крепления.
«Знатный боеприпас!» – подумал Геральт с уважением.
Он хорошо помнил, что Конрад носил с собой практически такую же помповуху, как и Геральт. А вот патронташ его рассмотреть не удосужился. У самого Геральта прямо сейчас было заряжено дробью – удобно палить по мелким беспилотникам и дронам, а вот против мало-мальски бронированной машинерии дробь не годилась.
Зато у него были гранаты. Три штуки. Если метнуть правильно – легкий танк можно остановить.
Геральт уронил бесполезную помповуху, сорвал первую гранату с пояса, сжал в правой руке и продел палец левой в кольцо. Он уже прикинул, как надо вскочить, как метнуть, чтобы задело только «луноход» и не посекло, например, Аща, оцепеневшего за столом, и даже уже сделал первое движение, но тут Конрад затеял очередное перемещение, раздалось очередное «ши-и-ихххх!», из кустов взметнулись зеленые клочки листьев, а потом Конрад вдруг охнул, захрипел и упал.
Нехорошо упал. Геральт судорожно сглотнул, но почти сразу же рассмотрел, что голова у напарника цела и пока на законном месте.
Конрад упал на спину, голова была откинута назад, рот раскрыт, словно ему не хватало воздуха. Правда, он тут же перевернулся набок и схватился левой рукой за правое плечо.
Очень-очень красное плечо.
Тем временем на сцене появилось новое действующее лицо.
– Fuckin' mechkiller! – услышал Геральт.
Около «лунохода» стоял живой в камуфляжном костюме и такой же кепке, с чем-то вроде пульта для игрушечных гоночных машинок в руках. Некоторое время он глядел на кусты, за которыми валялся раненый Конрад, – по всей видимости, не подозревая, что на самом деле ведьмаков в кустах двое.
Потом он перевел взгляд на Аща, все еще сидящего там, где и сидел.