— Еще один вампир?
— Такая вероятность присутствует, — кивнул Сидоров. — Поэтому я и поставил в конце вопросительный знак в скобочках. Так что давайте, ребятки, двое в Летний сад разбираться с происшествием, остальные — на набережную Кутузова опрашивать потерпевшего. И поживее!
Глава 12
Минут за двадцать пешочком добравшись до Летнего сада, Макс с Николаем миновали прудик с уточками и по широким песчаным дорожкам направились вдоль зеленых насаждений — вглубь очередной питерской достопримечательности.
— Раньше, в подростковом возрасте, — неторопливо бредя по центральной — Главной — аллее, рассуждал Поздняков, — Летний сад нравился мне куда как больше. Когда всего этого, — обвел он рукой решетчатые заборы, что тянулись параллельно дорожке, — и в помине не было. Да, не спорю, стало красивее, ухоженнее. Цивильнее! Отреставрированные фонтаны, копии скульптур, зелень… Но мне эти заборы, прямые углы и такие же прямые линии напоминают садовый лабиринт. Даже заходить не хочется! Не то что в молодости — постоянно сюда с пацанами бегали.
— Про лабиринт я тебе ничего не скажу, но вот копии статуй определенно удались, — скользя взглядом по обнаженным бюстам аллегорий, усмехнулся Макс и добавил: — И я начинаю понимать, почему вы сюда бегали.
— Иди к черту, — беззлобно отмахнулся Поздняков. — Я тебе про культурное наследие, а ты… Хуже Антона.
— Так и я про культурное наследие! — Волков изобразил саму невинность. — Вы бегали любоваться работами известных мастеров! Или я неправ?
— Прав, прав, — пробурчал Николай. Потянул спутника за рукав: — Сюда! — И повернул на «боковую» тропинку. — Осведомитель будет ожидать нас возле летнего дворца Петра Первого. Или мы — осведомителя. Смотря кто раньше подойдет.
— Осведомитель? — удивился Макс. — Разве мы идем не на место преступления?
— Нет, не вижу в этом смысла. Нападение — не убийство. Никакого мощного выброса энергии. А значит, моя способность бесполезна.
— Как и моя… Но я все равно не понимаю, зачем я здесь, а не на встрече с жертвой? Я мог бы проникнуть в прошлое и…
— Нет-нет-нет, — замотал головой Поздняков. — Чем меньше людей знает о нашем существовании, тем лучше. А ты своим даром слишком привлекаешь внимание… Поэтому Соня и Антон аккуратно опросят Александрова и позвонят, если услышат что-то интересное.
— Чем меньше людей знает, тем лучше… — себе под нос пробормотал Макс. — Ты так говоришь, будто вчера никакого Каркушича и в помине не было!
Николай не стал продолжать бессмысленный, с его точки зрения, разговор.
— Мы на месте. — Он остановился и огляделся. — Ждем осведомителя.
Притормозив рядом, Волков тоже осмотрелся. Вокруг — никого.
— Кого хоть ждем? — повернулся он к Позднякову.
— Увидишь.
— Ну… ладно, — буркнул Макс и решил сменить тему: — Скажи, а сегодняшний гость Ивана Петровича…
— Чечевица?
— Да, Чечевица. Иван Петрович обмолвился, что тот — местный дурачок. Но я понять не могу — как Чечевица разнюхал про ведьмаков?
Николай поморщился:
— Это долгая и скучная история.
— А ты попробуй рассказать коротко и увлекательно.
Видя, что Макс не отвяжется, Поздняков вздохнул и, заложив руки за спину, побрел по тропинке вдоль дворца Петра Первого — непримечательного двухэтажного здания с множеством окон, закрытых решетками.
— Артем Чепиков с младенчества обучался ведьмачеству, — без особого энтузиазма заговорил он. — Как и большинство из нас. Из прирожденных. Но, увы, психическое расстройство не позволило Артему развиваться, и его ведьмачье мастерство осталось на начальном уровне. А сам он так и не смог переступить порог, отделяющий последыша от ведьмака.
— Значит, последыш, как я и подумал… А несуразный наряд? Разве он не видит, что мы так не одеваемся?
— Полагаю, — пожевал губы Поздняков, — на болезный ум Артема повлияли «шедевры» западного кинематографа, где средневековые борцы со злом щеголяют примерно в том же виде… О, а вон и осведомитель! — обрадовался он возможности прекратить этот разговор.
Волков проследил за взглядом напарника — шаркающей походкой, опираясь на клюку, к ним приближался скрюченный седоволосый дедушка с длинной нечесаной бородой. Макушку деда прикрывала веселенькая разноцветная панамка.
— Господин Боровой, — устремился к нему Николай, — рады вас видеть!
Старик вздрогнул от громкого голоса и поднял на Позднякова сверкнувшие желтизной глаза. Мгновение рассматривал собеседника, а затем, перехватив клюку в другую руку, протянул шершавую ладонь. Проскрипел:
— Здравствуй, Коленька. Тоже рад. Очень рад. А это, Коленька, кто? — Боровой повернулся к Волкову. — Ни разу вас, пардон, не наблюдал.
— Макс, — дурашливо козырнул тот.
Николая этот легкомысленный жест не порадовал.
— Господин Боровой, знакомьтесь — Максим Волков, наш новый ведьмак. Максим, хочу представить тебе господина Борового…
— Лясу́н Лешу́кович. — Дед протянул ладонь. — Леший Летнего сада, прилегающих болотистых местностей и всея Петербурга.
— Леший? — Макс ответил на рукопожатие. — Неожиданно. А вы числитесь в «Базе нечисти»?
— Волков! — повысил голос Николай и погрозил тому пальцем: — А ну прекращай!
— Все в порядке, Коленька. — Борового вопрос Макса нисколечко не смутил. — Да, разумеется, я числюсь в «Базе»… И если никаких препятствий к прогулке больше нет, то пойдемте. Мне вредно стоять на одном месте.
Лясун Лешукович крепко вцепился в руку Позднякова и побрел по дорожке, неспешно переставляя ноги. Николаю не оставалось ничего другого, как идти рядом. Волков, отстав на пару шагов, держался за их спинами.
— Господин Боровой, а мы к вам не просто так, а по делу.
— Мог бы и не уточнять, Коленька. Когда ты в последний раз к старику просто так заходил? Вспомнишь? А я вспомню! За предыдущие годы — ни разу. Если не считать твоего давнишнего — еще до реставрации Летнего сада — променада с той жгучей грудастой блондиночкой… Да и то мы тогда случайно встретились.
— Простите, господин Боровой, — понурился Поздняков. — Работа, дела, охота на нечисть… Сами понимаете.
— Понимаю.
— Кстати, насчет нечисти…
— Подожди, Коленька.
Лясун Лешукович остановился возле свободной скамейки и, недолго думая, опустил на нее костлявый зад. Поставив клюку между ног, достал из кармана кулек. В кульке оказались странного вида чипсы.
— А вот теперь, Коленька, рассказывай. — И захрустел чипсами.
Николай, присев на краешек скамейки, заговорил максимально канцелярским тоном:
— Сегодня ночью, господин Боровой, на подведомственных вам территориях Летнего сада было совершено нападение на жителя Санкт-Петербурга. Некое существо, предположительно вампир, под покровом ночи захотело полакомиться человеческой кровью. К счастью, обошлось без жертв. Вам что-нибудь известно о данном инциденте?
— Ишь ты как забалакал, — пережевывая дурно пахнущее яство, уголками губ усмехнулся Лясун Лешукович и нравоучительным тоном заявил: — Мне, молодой человек, известно все, что творится на моих владениях.
— И это значит?.. — поторопил лешего вставший позади Макс.
— Что уважением к старости тут и не пахнет.
— Господин Боровой! — Поздняков от неожиданной реплики Волкова побледнел и выпучил глаза. — Простите имбецила, он не понимает, с кем разговаривает и как нужно вести себя в приличном обществе. С периферии к нам пожаловал, вот и результат… Обещаю, что обязательно займусь перевоспитанием. Сегодня же!
— Ничего, Коленька, ничего. Я давно смирился, что слова «честь» и «культура» — не про нынешнее поколение. Вот раньше-то было, раньше! Во времена Пушкина и Достоевского, Блока и Рубинштейна, Малевича и Растрелли! Помнится, дамы не выходили на прогулку в сад без праздничного наряда, везде слышались французские напевы, а галантности и манерам той молодежи могут позавидовать все современные так называемые «джентльмены».
— Господин Боровой, я целиком и полностью разделяю вашу точку зрения по поводу теперешних нравов, но что по делу о нападении? — осторожно напомнил Поздняков.
— Нападение — было… — словно издеваясь, проскрипел Лясун Лешукович и ни с того ни с сего протянул Николаю кулек: — Чипсов из поганок и мухоморов, случайно, не желаете?
Поздняков покачал головой:
— Вынужден отказаться — диета не позволяет.
Понимающе кивнув, леший отправил в рот последний «снек» и по-отечески похлопал ведьмака по спине:
— Хороший ты парень, Коленька, хотя от чипсов зря отказался — они дивно прочищают верхние чакры. А насчет нападения… Скажу так — никакой это не вампир, иначе бы духу его в моем Летнем саду не было! Ты же помнишь, как сильно я недолюбливаю упырей?
— Безусловно! Но кто же тогда посмел так нагло, среди ночи…
— Да Ефимка это. Внучонок Ракиты. — Леший на полуслове оборвал размышления Позднякова. — Родители, будь они неладны, мальчика к деду спихнули на лето, а тому же скучно! Вот и балуется, озорник, ночных прохожих пугает. Преимущественно — подвыпивших! Чтоб тем неповадно было по саду в неподобающем виде расхаживать.
— Ракита, Ракита, Ракита… — почесывая подбородок, Николай погрузился в воспоминания. — А-а, Ракита! Все, все, понял, кто это! — Он вскочил и, нетерпеливым жестом подозвав к себе Волкова, протянул лешему руку: — Спасибо за информацию, господин Боровой, пошли мы тогда Ракиту искать.
— Вот и вся благодарность старику, — хмуро усмехнулся Лясун Лешукович, но тут же сменил гнев на милость: — Ладно, топайте давайте. К слову, даже подскажу, куда — к баснописцу.
Поздняков благодарно прикрыл веки.
— Только, Коленька, обещай — вреда Ефимке не причинишь!
— Разумеется, господин Боровой. Разумеется!
Попрощавшись с лешим, Николай чуть ли не вприпрыжку направился к Главной аллее. Волков поспешил следом.
— Куда мы так торопимся, Николай?
— К баснописцу, тебе же сказали, — зло прошипел тот — добродушие и заискивание, звучавшие в голосе Позднякова при общении с Боровым, исчезли. — Ты как с Лешуковичем разговаривал, дубина провинциальная? — бросил он злобный взгляд на Макса.