Но переноса не случилось — воткнувшись лицом в заблаговременно подложенную подушку, Волков оттолкнулся руками от пола и разогнулся.
— Это что такое было? — донесся с дивана изумленный голос Ужаса-из-под-Кровати. — Колдунство, не иначе!..
— Дар не сработал, — нехотя прокомментировал ведьмак и пояснил: — Видите волоски? Я пытаюсь попасть в прошлое их обладателей. Но для «попадания» надо знать, в каком конкретном месте и в какое конкретное время они, обладатели, находились. Первая попытка мимо — носитель волоса в момент кражи был в другом месте, не в квартире.
— А кто именно?
— Судя по длине и цвету — Маргарита. Туристка.
Когда с разъяснениями было покончено, а новых вопросов не возникло, Макс продолжил свои попытки переноса.
«Проверка» второго волоска также не принесла результатов. Как и третьего. И четвертого. И пятого… И с каждой последующей неудачей Волков все сильнее склонялся к мысли — кража изначально подстроена Ритой.
— Моя попытка номер шесть, — пробормотал он и, смочив слюной булавку, вонзил иглу в истыканную карту.
На этот раз — удачно…
Спустя пять минут Макс с невозмутимым лицом вывалился в общий коридор.
— Ну? Получилось? — с ходу накинулась на него Клавдия Ивановна.
— Разумеется!
— И кто? Кто вор?
Волков интригующе улыбнулся. Без суеты закрыв дверь на ключ, вручил связку бабе Клаве:
— Отдаю на хранение. — И посмотрел на Риту: — Каким номиналом были пропавшие деньги? Одна бумажка пять тысяч, четыре по тысяче и две по пятьсот?
Блондинка развела руками:
— Я не обращаю внимания на подобные мелочи… Но пусть будет так, как вы говорите.
— Отлично! — Ведьмак шагнул в сторону кухни и сделал приглашающий жест: — За мной!
Толпа двинулась следом…
— Мы шо, идем ко мне? — когда Волков без спроса распахнул дверь ее комнаты, искренне удивилась баба Клава и попыталась запоздало перекрыть проход. — Зачем⁈ Я ничего не брала, Сталиным клянусь!
— Охотно верю, что не брали, — согласился Макс и переступил через порог.
Комната, где проживали Клавдия Ивановна и Иван Кузьмич, выглядела типично-совковой — старые выцветшие обои, лакированный деревянный паркет, абажурная люстра, гипсовый бюст вождя на табуретке. На подоконнике — швейная машинка, а по стенам развешены фотографии с узнаваемыми героями советских кинофильмов. Никулин, Вицин, Моргунов…
А еще комната была крохотной, в ней с трудом умещались две односпальные кровати, кресло, гардероб, телевизионная тумбочка и сервант — с фарфоровыми сервизами, хрустальными бокалами, гжельскими вазами и прочей бесполезной ерундой за мутным стеклом.
Осторожно ступая по скрипучему паркету, Волков прошел к окну, возле которого стояла узкая кровать. На кровати — накрытый по самое горло дедушка лет восьмидесяти пяти.
Встав у изголовья, ведьмак под возмущенные охи да вздохи Клавдии Ивановны засунул руку под матрас… и вынул зажатую в кулаке охапку денег. Демонстративно пересчитал купюры — одна пятитысячная, четыре бумажки по тысяче и две по пятьсот.
— Клавдия Ивановна! — ахнула Нинка. — Да как вы могли, честная вы наша⁈
— Да уж, не ожидали мы от вас такого, — с ехидной улыбочкой прошелестела Рита. — Больше всех хлопотали, чтобы поймать вора! Как говорится, кто громче кричит, тот и… — Она выразительно замолчала.
А баба Клава, покрывшись алыми пятнами и нервно жестикулируя, запричитала:
— Да я правда не брала! Правда! Не знаю, откуда тама деньги! Это недоразумение! Соседушки дорогие, вы шо, не верите?
«Соседушки» не верили — улики были слишком явные. Некоторые потянулись к двери — проверять, точно ли заперли замки, когда уходили?
— Клавдия Ивановна не брала эти деньги. — Волков, решив не портить соседке жизнь, захотел прояснить ситуацию. — А желаете знать, кто взял? А вот он! — И указал на Ивана Кузьмича, который как ни в чем не бывало посапывал в обе дырочки, будто вокруг не происходило ничего сверхъестественного — обычный вечер четверга!
Комната погрузилась в полную, полнейшую, абсолютнейшую тишину, нарушаемую растерянным хлопаньем ресниц бабы Клавы.
— Папа не мог взять, — выдавила она. — Какой из него вор? — Неуверенный взгляд Клавдии Ивановны пробежался по лицам соседей. — Вы же знаете, что он слепой и неходячий — ноги уже год-два как парализовало.
— А как тогда деньги под матрасом оказались, а, Клав? — не выдержал Петька. — Сами появились? Чудесным макаром?
— А может… а может… — задохнулась она. Выпалила: — А может, Максим их подкинул! Вытащил из кармана и подкинул! Иначе чего это он так торопливо в комнату вошел? Не дожидаясь нас, а? Точно подкинул!
Волков улыбнулся в бороду… и резким движением сдернул одеяло со старика.
— Прекрати безобразничать! — кинулась к нему баба Клава. — Накрой папу! Немедленно!
Но женщину ведьмак не послушал. Выставив руку, чтобы не подпустить Клавдию Ивановну к кровати, он вытащил из кармана булавку, щелчком освободил от колпачка… и сильно, до крови, «ужалил» старика под парализованное колено.
Дед дернулся, вскрикнул от боли и, схватившись за место укола, сел. Не стесняясь в выражениях, прошелся как по Максу, так и по всем присутствующим. Досталось и Клавдии Ивановне.
— Папа… — беззвучно ахнула та. — Ты… ты шо, чувствуешь ноги? И видишь?
— А ты как считаешь, дура старая? — беззубым ртом проворчал старик.
— Но… но зачем ты меня обманывал? Столько лет⁈
Дослушивать разговор Волков не стал.
— Полагаю, Клавдии Ивановне и Ивану Кузьмичу предстоит многое обсудить. Давайте не будем им мешать и начнем потихонечку расходиться, — сказал Макс и первым направился в общий коридор. Остальные потащились следом.
Остановившись у порога, ведьмак протянул Маргарите зажатые в кулаке купюры:
— Кажется, это ваше.
— Так и есть, мое, — смутилась блондинка. — Спасибо вам. И сорри за разгромленную комнату и сломанный замок. Пожалуй, не стоило раньше времени психовать… Мы с Валькой сейчас все приберем и починим!
Макс кивнул и вышел в коридор.
— Извините, — услышал он сбоку тихий голос, почти шепот. Повернул голову — Степка. — Вы же никому не скажете, о чем вам сообщили духи? Пожалуйста, не говорите!
— О чем не скажу? — не понял ведьмак.
— Что Лариса — моя мать. — Парень опустил взгляд. — Мне очень-очень стыдно, но она сама виновата, постоянно докапывается до меня со своими вопросами и…
Дослушивать Волков не стал. Покачав головой, направился в свою комнату. И лишь у двери губы его едва заметно дернулись: жить в коммуналке оказалось веселее, чем он представлял себе вчера.
Глава 20
На следующее утро после обнаружения украденных Иваном Кузьмичом денег, Макс вновь отправился на работу. Настроение ведьмака было приподнятое, и даже моросящий дождичек не мог его испортить. Еще бы! Последний рабочий день перед выходными, в которые можно заняться чем-то полезным. Например — выспаться. И не забыть сделать новый ключ!
Вскоре, потянув на себя дверь с табличкой «Мы — соседи!», Волков зашел в штаб-квартиру.
— О, Волчок, привет! — копающаяся в шкафу Романова повернула голову на звук шагов.
— Доброе утро, Сонь.
Подметив наряд девушки — вишневую обтягивающую юбку-карандаш и белую блузку, — Волков направился к своему креслу. Бросил через плечо:
— Необычный прикид.
— В смысле? — удивилась пиромантка. — Обыкновенный офис-стайл с элементами… легкой пятничной веселости.
— А как же любимый цвет питерской грозы и мокрого асфальта? Или тяжелых туч? Или как ты там вчера говорила?
— Цвет дождя и питерского неба, Волчок.
— И куда он делся?
Соня пожала плечами:
— Сегодня у меня не то настроение. Хочется не кофе, жалости к себе и стихов Бродского, а радуги, улыбок и солнышка!
— Солнышка? В Питере? — опустившись в кресло, усмехнулся Макс. — У тебя температура? Ты бредишь?
— Вчерашнюю жару вспомни, Волчок. И прекрати читать на сайтах отзывы всяких людей… в Питер переехавших, но на кукушку поехавших. У которых вечно все плохо. Дожди, ветра, серость, тучи, депрессия, гадящие на головы чайки… — Она устало махнула рукой.
Закончив «шкафные» дела, Соня прошла к своему столу и уселась на него, закинув ногу на ногу.
— Никого еще нет, да? — Макс скользнул взглядом по обнаженным коленкам. — Мы первые пришли? Как главные труженики ведьмачьего фронта?
— Почему никого? Начальство спозаранку в своем кабинете заперлось, а Робби — так тот вообще в комнате отдыха ночевал. На диванчике! Вот Хаб и Ник, задерживаются, да. Хотя у них, — взглянула на часы пиромантка, — есть порядка двадцати секунд, чтобы прийти вовремя.
Едва она закончила фразу, как в прихожую штаб-квартиры ввалился запыхавшийся Поздняков.
— Фух, успел! — согнувшись и уперев руки в колени, выдохнул он. — Ненавижу опаздывать! Сильнее, чем опаздывать, я ненавижу только утренние пробки!
Поприветствовав напарников, старший группы отправился в кабинет Ивана Петровича, а к Соне и Максу присоединился выползший из комнаты отдыха Шварц. Глаза аналитика были покрасневшими, а лицо — заспанным и опухшим.
— Бессонная ночь, Робби?
— Угу, — вяло буркнул тот. — До утра корпел над одной прогой для работы.
— Сделать тебе кофе?
— Будь добра.
Романова вышла.
— Так, и что с прогой? — нетерпеливо заерзал Волков. — Все нормально? Все получилось?
— Все нормально. Все получилось, — флегматично подтвердил Шварц и до хруста потянулся.
— И?
— В этот самый момент софтина «просматривает» домофонные записи. Скоро поделится результатами.
— Надеюсь, они будут. Результаты. — Макс в предвкушении потер руки.
— Надейся. — Шварц откинулся на спинку кресла, закинул ноги на стол, заложил руки за голову и прикрыл глаза.
— О чем болтаете, мальчики?
На пороге появилась Соня. Поставив перед Робертом кружку с дымящимся кофе, прошелестела к своему столу.
— Да Максим сомневается, что моя прога даст результат, — отвечая на вопрос, аналитик «слегка» исказил смысл состоявшегося разговора. И продолжил развивать мысль: — Ты, говорит, неуч, и место твое — студентам информа