Конечно, эта реальность в чём-то отличается от той, в которой я прожил первую жизнь, но насколько я заметил, даты значимых событий полностью совпадают. И пока мне удалось изменить только одно. Я спас своего друга Саву Морозова от неминуемой смерти.
— Ведьмак, ты чего молчишь? Мне нужен ответ прямо сейчас. Ты готов исполнить возложенные на тебя обязанности или нет?
Я чувствовал, что мне что-то не договаривают, но всё равно без колебаний кивнул.
— Готов. А теперь, профессор, давайте поговорим про подводные камни. Я хочу знать, что не так с этой миссией.
Глава 7Турист
— У тебя полчаса. Так что давай здесь особо не рассусоливай. Здесь мыльно-рыльные и комплект полевой формы нового образца. Сапоги вроде твоего размера. Арестантскую робу и фуфайку можешь бросить в углу, потом ребята сожгут.
Майор Валиев кинул на лавку баул с армейскими шмотками. Затем он ещё раз внимательно меня осмотрел и вышел из небольшой душевой, временно реквизированной у местных железнодорожников.
Не став тянуть резину, я быстро разделся и полез под жестяную лейку, бьющую непослушными струями во все стороны. Поначалу вода шла почти ледяная, но потом от бойлера по трубам добрался кипяток. Пришлось судорожно крутить алюминиевые барашки смесителя, чтобы снизить температуру и не обвариться.
Я не мылся с тех пор, как тюремный медик зашил ножевое ранение. В вагонзаке вволю воды не давали, так что даже после самостоятельного снятия швов, пришлось довольствоваться протиранием раны мокрой тряпкой. После подобного, льющаяся сверху горячая вода воспринималась организмом как дар свыше.
Воспользовавшись моментом, я закрыл глаза и принялся обдумывать последнюю порцию информации, выданной профессором Дадаевым в конце разговора. То, что он сказал, не радовало. Получалось, что прямо сегодня я должен влиться в ряды роты десантников, как обычный солдат, сверхсрочник, переведённый из другого подразделения. Боюсь, военнослужащим, отправляющимся в Афганистан, такой прикомандированный подарок, по душе не придётся. Однако другого пути, быстро и главное незаметно, попасть в Кабул, не имелось.
Как пояснил Дадаев, попасть нужно именно незаметно, под видом обычного бойца Советской Армии. Причины подобной секретности оказались банальны. О моём появлении за речкой, не должны узнать ни в ГРУ, ни в КГБ. Вариант заехать в качестве советника или просто младшего офицера автоматически отпадал. Ведь каждого из них, перед выдачей разрешения на въезд в Афганистан, множество раз проверяют по всем статьям.
А так как мусульманский батальон, для подобных целей не подходил по объективным причинам, меня решили перебросить в рядах девятой роты 354 гвардейского полка, воздушно-десантных войск. Тем более, командир именно этого подразделения, был как-то связан со службой ликвидаторов и чем-то им обязан.
Кстати, насколько я помню из истории СССР, в прошлой жизни, именно девятая рота, этого полка, принимала непосредственное участие в штурме дворца Амина. Думаю — в моём случае, это точно несовпадение.
Разумеется, я спросил у Дадаева, по какой причине надо соблюдать подобную степень секретность? Профессор назвал две причины. Первая звучала так: моих кураторов строго предупредил кто-то из кремля, что привлекать смежные силовые структуры к секретной операции, строго запрещено. В Москве подозревали нескольких комитетчиков с большими заездами на погонах в ведении своей игры в Афганистане. Кроме этого, существовало подозрение, что кто-то из работающих в Афгане советских специалистов, замарал себя связями с иностранными разведками.
Если честно, то в это поверить было несложно. Ведь именно КГБ несколько раз ставили мне палки в колёса. Сначала лейтенанта Строева не допустили к обучению в институте комитета. Затем хотели выгнать из МВД с волчьим билетом. Потом меня и вовсе арестовали, допрашивали и подставили под нападение представителей серой стаи.
Впоследствии комитетчики вели себя не совсем адекватно. В открытую это никто не признал, но насколько я понял, представители именно этой структуры, настояли на моём заключении под стражу и отправку в колонию строгого режима на неопределённый срок.
Кроме этого, существовала вторая причина, выбора именно тайного способа проникновения в Афганистан. Это потусторонняя составляющая.
Проявители большинства земных государств знали про иных. И для контроля популяции подселенцев и борьбы с потусторонними аномалиями привлекали к службе одарённых людей. В Афганистане знали о существовании специальной службы ликвидации у северного соседа. И конечно же, никто не хотел, чтобы подобные специалисты проникали на их территорию.
Специальная служба строго следила, чтобы в составе ограниченного воинского контингента, гражданских специалистов с советников, подобные личности не попадали. Именно из-за этого, наши измеряли потусторонний фон на чужой территории с самолётов.
Я понимал всё это и, разумеется, принял все условия. Главное, попасть в Афганистан и найти доктора Каца, а потом война сама план покажет.
Ровно через полчаса из подвальной душевой вышел помытый и побритый солдатик. Облачённый в начищенные сапоги и полевую форму эксперименталку, песочного цвета. Впоследствии прозванную в Союзе афганкой. Воротничок кителя подшит. Ремень висит на пузе, как у дедушки. Конечно, на срочника я не тянул, но за сверхсрочника меня принять вполне возможно.
На пороге меня встретил майор Валиев с помощником. Они вручившим мне вещмешок, танковый бушлат песочного цвета и солдатскую шапку-ушанку с красной звездой. А после того, как я это всё надел, мне выдали приписные документы, двести рублей разнокалиберными купюрами и воинский билет. Развернув немного потёртую, красную книжечку, я увидел свою фотографию и зачитал записи вслух:
— Рядовой Строгов Геннадий Петрович. Воинская должность, старший стрелок. Гражданская профессия — водитель. Категория — А. В. С. Д.
— Твою фамилию немного изменили, остальное оставили как есть. Так тебе будет легче освоиться. В вещмешке сухпай на двое суток и всё, что положено иметь советскому военнослужащему. Основная легенда, тебя временно перевели из транспортного батальона, расположенного в пригородах Воронежа, в десантное подразделение. Надеюсь, ты с грузовиком справиться сможешь?
— Я и с БТР и БМД смогу справиться — ответил я вполне уверенно, так как знал, посади меня даже за рычаги советских танков этих годов — точно справлюсь.
— Это хорошо.
Майор удовлетворённо кивнул.
— Меня интересует, как будем осуществлять связь? — спросил я об одном из основных аспектов.
— Связь только через командира роты капитана Должанского. Он будет лично передавать устные сообщения нашему человеку. Но только сам к капитану не вздумай соваться. Он мужик сложный, и ему это всё не особо нравится. Мы договорились, что он тебя сам будет периодически дёргать и припахивать. А ты этими моментами пользуйся.
— А как насчёт спецсредств и оружия?
— Сейчас ничего не получишь. Пользуйся тем, что выдаст интендант на аэродроме. В Афгане, если понадобится достать что-то особенное, обращайся к капитану Должанскому. Остальное по его усмотрению. Ведьмак, тебе всё ясно?
Услышав свой старый позывной, закрепившийся за мной в прошлой жизни, как раз в Афганистане, я ухмыльнулся.
— Так точно, товарищ майор.
— Ну раз точно, пора выбираться из подземелий. Внутри вокзала тебя ждёт майор местной комендатуры. И давай поспеши, а то грузовики уже подошли, и рота десантников скоро начнёт погрузку.
Майор с красной повязкой на рукаве, ожидал меня у выхода из туннеля. Отдав ему честь, я потянулся к карману, чтобы предъявить документ. Он отмахнулся, приказал следовать за собой и направился к боковому выходу.
А через пятнадцать минут быстрого шага мы добрались до площадки, расположенной подле одного из привокзальных складов. На ней десантники загружали баулы и ящики в армейские грузовики. Здесь майор подвёл меня к высокому капитану.
— Капитан, принимай прикомандированного водилу, про которого ты час назад спрашивали.
Офицер комендатуры указал на меня.
Капитан небрежно поблагодарил майора, и тот, развернувшись, направился к зданию вокзала.
После этого оценивающий взгляд матёрого гвардейца десантника прошёлся по мне. Судя по выражению лица, Должанского не особо радовало появлению прикомандированного бойца, успевшего явиться до окончания погрузки.
— Лейтенант Капустин — позвал он, и из кабины ЗИЛ-130 выскочил молодой старлей.
Он тоже меня придирчиво осмотрел и недовольно хмыкнул.
— Это тот самый прикомандированный? — тут же догадался Капустин.
— Да. Принимай кадра. Припиши его к первому отделению, второго взвода.
Услышав приказ, старлей удивленно поднял брови.
— Так у меня в первом разведывательном, полный комплект. Собраны одни отличники боевой и политической подготовки.
— Саша, делай, что говорю. Так надо для дела. Да и лишний механик-водитель, тебе во втором взводе не помешает. Командование обещало в Афганистане подогнать несколько грузовиков. Будет кого за баранку посадить.
Вот так просто меня приписали к первому отделению, второго взвода, девятой десантно-штурмовой роты. Бумаги о переводе принял ротный писарь. Он же прямо на груде ящиков, записал данные в журнал, каллиграфическим почерком. При этом я заметил, как узнавший о моём переводе десантник, недовольно на меня косится.
После этого лейтенант Капустин отвёл меня к одному из Зилов. Приказал приостановить погрузку опечатанных ящиков, скинувшим кителя десантникам, и указал на меня.
— Это рядовой сверхсрочник, Строгов Гена. Прикомандирован к девятой гвардейской роте в качестве механика-водителя. А конкретно, к первому отделению второго взвода. Полетит с нами за речку. Старший сержант Кривоносов, принимай бойца. — Сделав объявление, лейтенант повернулся ко мне. — Строгов, а ты не стой столбом, давай вливайся в дружный коллектив. Моим разведчикам лишняя пара рук точно лишней не будет.