. А ещё я заметил, как амулет впитывает частицы силы, оставшиеся после развоплощения аномалии. Получается, он сам себя сейчас подзаряжает. Оставалось одно, проверить, работает ли потусторонняя приблуда после смерти владельца.
Спрятав трофей в нагрудный карман эксперименталки, я собрал всё оружие и боеприпасы духов. На этот раз добыча оказалась повеселее. Кроме автоматов АК-47 и пулемёта ПК, китайского производства, у зарезанного духа за пазухой обнаружился старенький пистолет.
В итоге вещмешок принял в себя пять кинжалов, и древний, потёртый браунинг M1903, без запасного магазина. Судя по маркировке, им могли пользоваться ещё в Первую мировую войну. Найдя горсть 9-мм патронов в кармане покойника, я забрал целую разгрузку, с четырьмя американскими гранатами М-1 в подсумках. Всё это мне хотелось бы оставить себе.
Покончив с разбором оружием, принялся искать прочие ништяки. И опять мне помогло потустороннее зрение. У всех в заначках обнаружились пачки местных афганей разной толщины. Кроме этого, нашлись три десятка купюр по двадцатке, английскими фунтами стерлингов.
А когда я уже решил, что это всё, и на всякий случай окинул трупы потусторонним взглядом, в обувке зарезанного душмана, обнаружил шесть подозрительных кругляшков. Стянув с ноги новенький ботинок, я вскрыл кинжалом тайник и высыпал на ладонь золотые монеты. Похоже, кое-кому из боевиков, их британский хозяин, заплатил золотом.
Правда, выглядели монеты как-то странно. Больше десяти грамм каждая. Отштампованы слишком хорошо. Видно, что ими пользовались, но все изображения видны отчётливо. И как раз эти изображения больше всего удивляли. На одной стороне находилась строчка рун, которыми пользовались иные. А на обороте изображён трон, с восседавшим на нём бородатым старцем.
Я отлично понимал, что в Афганистане навряд ли кто-то поможет мне финансово, и потому без зазрения совести припрятал все деньги и валюту поглубже в вещмешок. И, как оказалось, сделал это вовремя. Как только я перенёс трофейное оружие на площадь, над горным селением раздался громкий треск, и янтарный пузырь начал распадаться на бесследно исчезающие, янтарные куски.
Всё произошло очень быстро, так что начавшие шевелиться десантники, даже не поняли, что именно произошло. Пребывание в стазис-пузыре воздействовал на парней нехорошо. Десантников дезориентировало, и после появления возможности двигаться, они несколько минут мотали головами и вели себя словно пьяные. И лишь попив водички из фляжек и немного посидев у стеночки, парни начали приходить в себя.
Подошёл Колобок и положил трофейный АК-47 в собранную кучку стволов.
— И что мы пацанам скажем? — шепнул он мне на ухо.
— Колобок, а вот это правильный вопрос — похвалив ефрейтора, я ему подмигнул. — В янтарный пузырь, принявший их словно мух в смолу, они всё равно не поверят. Давай скажем, что мина взорвалась и из болванки вырвались клубы газа. Ну а про засаду и принятый бой, рассказывай, как было.
— Башка трещит, как после спиртяги — проговорил пришедший в себя старший сержант Кривоносов. Затем он встал и, держась за стеночку, подошёл к нам.
Замкомвзвод явно хотел разузнать, что случилось, но тут же сложился пополам. Его вырвало. А буквально через минуту со стороны захода в посёлок прибежал запыхавшийся лейтенант Капустин, во главе второго отделения.
Быстро осмотрев начавших приходить в себя десантников, он уставился на кучу трофейного оружия, а затем обнаружил трупы душманов.
— Доложите, что здесь случилось? — грозно потребовал он, и мы в двух словах поведали про засаду. Версия с газовой миной, на какое-то время вырубившей пацанов, вроде как прокатила. Тем более оранжевые куски расколовшегося корпуса, остались лежать вокруг воронки, украшенной торчавшим из дырки оперением 90-ММ мины. Правда, в то, что врагов больше рядом нет, Капустин не поверил и приказал второму отделению рассредоточиться и занять оборону.
Лейтенант явно хотел допросить нас, но здесь помощь пришла оттуда, откуда не ожидалось. Сначала послышался стрекот вертолётных лопастей, а потом через заснеженный перевал тяжко перевалил Ми-8. Судя по номерам на бортах, это была одна из машин, доставивших нас на горную площадку.
Скользнув вниз, вертолёт приземлился на площади. И мне почему-то показалось, что афганский вертолётчик проделывает подобный трюк не первый раз. Из машины выбрался наш проводник Махмуд, которого мы оставили на перевале.
— Шурави лейтенант, бача, давай быстро! Грузиться надо! — Заорал он на ухо Капустину, а я смог прочитать требование по губам.
— Это чей приказ? — лейтенант встал в позу.
— Приказ господина полковника, уйти из долины. Шурави лейтенант, сюда отряд племенного союза горцев идёт. У них полтысячи штыков и миномёты. Местные звери, всех шурави убьют, а тот, кого поймают, потом пожалеет, что не ушёл к всевышнему.
Я перевёл Капустину слова проводника, добавив кое-что от себя.
После этого долго уговаривать лейтенанта не понадобилось. Так что уже через минуту мы начали грузить в вертолёт шатающихся десантников. А дальше всех ожидал весёленький перелёт. Из-за высоты и перегруза, МИ-8 летел неуверенно. К тому же как только он начал подниматься над обрывом, я заметил душманов, появившемся в нижнем Ларе. Они стреляли из автоматов, но дистанция начала быстро увеличиваться.
Потом в нашу сторону ударил РПГ. Гранатомётчик был явно опытный, но стрелял из чего-то неуправляемого. Скорее всего, китайский аналог РПГ-2. В итоге граната пролетела метров на тридцать ниже и чуть правее. А когда МИ-8 вышел из зоны поражения и с трудом перевалил через перевал, машина едва не задела колёсами заснеженные каменные зубцы.
Разумеется, в процессе выбравшихся из аномалии десантников безбожно тошнило. А когда вертолёт приземлился на дозаправку, организованную на горной площадке, некоторые попытались выбраться наружу, чтобы подышать свежим воздухом.
Лейтенант Капустин видел через иллюминатор выстрел из РПГ, и весь перелёт наводил порядок. А во время дозаправки отрядил меня с Колобком помогать пилоту. Как оказалось, он в кабине находился один. Мне хотелось задать пару вопросов афганскому ассу, но суета не позволила.
А потом нас ожидал долгий перелёт до Баграма, по прежнему маршруту.
Глава 14Последствия
9 декабря 1978 года.
Штабной вагончик десантно-штурмовой роты.
Стоять по стойке смирно, больше двух часов, перед офицерами роты, замполитом и советниками, не особо приятно. Но в эту иерархическую игру надо было доиграть до конца.
— Рядовой Строгов утверждает, что после того, как взорвалась мина, он перелез через ограду. А потом увидел нескольких моджахедов и открыл по ним огонь. То же самое сделал ефрейтор Колобков на другом фланге — советник, представляющий КГБ, вкратце повторил озвученную нами версию и недовольно покачал головой. — Как-то не верится, что вы вдвоём перебили семерых моджахедов и отогнали остальных.
Мне не понравилось, что кгбешник называет боевиков моджахедами. По местным понятиям, моджахеды — это воины, сражающиеся за праведное дело. На нас же напали наёмники под предводительством британца. А значит, они враги. Таких в Афганистане называют душманами.
— Товарищ майор, я бы тоже не поверил, но трупы напавших афганцев видел собственными глазами. К тому же трофейное оружие доставлено в Баграм, сейчас лежит перед вами — напомнил лейтенант Капустин и указал на трофейные автоматы.
— Ну допустим. А теперь пусть рядовой Строгов с ефрейтором Колобковым сами расскажут, как смогли отбиться.
Выслушав предложения комитетчика, командир роты кивнул мне, дав понять, что теперь всё зависит только от нас. Было видно, что этот допрос Должанскому не нравятся. Одно хорошо, после нашего возвращения и получения подробного рапорта об инциденте с засадой, командир роты не выложил советникам правду обо мне. Вместо этого он продолжал всячески показывать, что я обычный прикомандированный солдат. А ещё он несколько раз одёргивал лейтенанта Капустина, когда тот пытался концентрировать излишнее внимание советников на моей фигуре. Из-за этого, на ефрейтора Колобкова и старшего сержанта Кривоносова, вопросов сыпалось не меньше. Но сейчас за действия в экстремальных условиях боестолкновения, придётся ответить мне.
— Товарищ майор, я же толком ничего не видел — начал я, выбрав излюбленную тактику, состроить из себя дурачка. — Эти в чёрном, полезли через ограду, а я их, как увидел, так от страха и начал лупить очередями. А потом душманы сломали ворота и попёрли через них толпой. Я хотел убежать, но упёрся спиной в стену дома. Пришлось стрелять в упор. Вот так я их наверно всех и перебил.
— Но они же тоже по тебе стреляли. И гранаты кидали — наполнил военный советник.
— Так точно, стреляли и гранаты кидали, но вроде не попали. А от взрывов у меня до сих пор в ушах звенит.
После меня свою версию событий рассказал ефрейтор Колобков. И она не сильно отличалась. Парень послушался, и про янтарный пузырь офицерам ничего не рассказал. А в остальном, вполне правдивом рассказе, ничего необычного не обнаружилось.
Я понимал, что о ЧП узнают все, кто надо. И только отсутствие жертв, со стороны советских десантников, затормозит дальнейшее расследование. Ну а закончится это рапортом советников, о том, что желание помочь местным властям, привело к незначительным проблемам.
Буквально через пятнадцать минут, допрос причастных окончился и нас наконец-то отпустили. А вернувшись в холодную палатку, мы встретились с личным составом второго взвода.
— Выходит, вы двое нас там в горах, типа спасли? — с сомнением проговорил Витя Дуплет.
— Не типа, а спасли — ответил за нас старший сержант, а потом указал на нас. — Колобок, оно понятно, он десантура. А вот от тебя Турист я такого не ожидал.
— Да я-то что? Я от страха стрелять начал. А потом уж так получилось — повторил я свою отповедь и уселся на панцирную сетку кровати, рядом с Колобком.