Хуже всего приходилось тем плавающим крепостям, на которые по случайному стечению обстоятельств, налетали десятки галер. В этом случае деревянные борта буквально облеплялись зомби, пытающимися прорваться внутрь. Команда задраивала все входы и уходила внутрь боевых галерей, при этом продолжая работать через бойницы.
Исход этих битв, был не предрешён, ибо за выстроенными цепочкой плавучими крепостями, курсировали корабли поменьше. Они высаживали десанты ведомых ракшасами золотоликих воинов, в наиболее угрожающих местах. Эта тактика помогала вовремя очищать борта и верхние палубы от нежити. Правда, каждый раз, это проделывать не получалось.
Как раз в тот момент, когда я обратил внимание на морское сражение, один из кораблей крепостей, находящийся всего в нескольких сотнях метров от обелисков, катастрофически приблизился к захвату нежитью. Около тридцати галер, пробили таранами борта и выпустили орду мертвяков. Десятки тёмных стрел пробили боевые галереи, запустив сотни мертвецов внутрь.
Но стоило мне решить, что участь плавучей крепости предрешена, на верхнюю палубу из трюма прорвались два десятка золотоликих воинов, три ракшаса и закованный в золотые кандалы маг. При этом холодное оружие в их руках буквально пылало белым огнём, рассекающем нежить.
Группа защитников начала довольно-таки ловко очищать пространство от мертвяков. При этом ракшасы превратились в настоящие кровавые мельницы, а маг-невольник бесконечно порождал молнии.
Вдобавок к этому, с гребной палубы в воду опустились вёсла. И под донёсшийся барабанный бой, слаженно заработали гребцы. Сначала я подумал, что они начнут отводить крепость в тыл, но вместо этого судно сбросило сети и рвануло вперёд, навстречу наступающему флоту врага.
Галеры нежити продолжали прибывать, отправляя на приступ новые волны зомби. Подобное не могло привести ни к чему хорошему, так что я не удивился, когда крепость задымилась изнутри. По бортам побежали языки пламени, начавшие перекидываться на галеры.
Я успел увидеть, как к стоявшему посреди верхней палубы, синекожему магу, прыгнул последний оставшийся в живых ракшас. Испустив гортанный, боевой клич, он воткнул шесть пылающих сабель в живот и грудь синекожего. После этого золотые кандалы мага рассыпались, и на его обнажённом теле, начал проявляться пылающий огнём орнамент, с вплетёнными в него потусторонними рунами.
Зомби кинулись на мага со всех сторон, но он успел воздеть освободившиеся руки к небу и соединить ладони. Последним, что я увидел, перед ослепительной вспышкой, была его блаженная улыбка.
Плавучая крепость полыхнула, словно термитная шашка, испепеляя дотла остатки своего экипажа, прицепившиеся галеры врагов и облепившую её нежить. А на место в строю водных рубежей города, встала парочка кораблей поменьше, только сейчас успевших к месту возможного прорыва.
По всей видимости, битва таких непохожих армий, началась задолго до момента нашего подключения. Скорее всего, первые стычки произошли там, откуда мы с Гадюкой пришли.
Кстати, судя по эмоциям и действиям моей спутницы, она тоже стала невольным свидетелем кипевшего внизу сражения. Как только песок бесследно исчез, она вскочила и, выронив фляжку, встала рядом со мной с изготовленным к стрельбе автоматом.
Девушка пыталась что-то говорить, но я её не слышал. А после превращения корабля-крепости в факел она дёрнула меня за рукав и указала на небо. И только среагировав на это, я увидел, что над нами происходит нечто поистине грандиозное.
Это было похоже на трёхмерную проекцию, заполонившую золотистый небосвод. Сразу я её не заметил из-за того, что все образы были полупрозрачными и практически лишены цветов.
Двенадцать гигантских воинов в полных доспехах и со светлыми аурами вокруг голов, стремительно перемещались по небосводу, сражаясь с чем-то тёмным, не имеющим чётких очертаний.
Тварь вызывала инстинктивную оторопь, одни своим видом. Постоянно трансформируясь, она превращалась то в подобие многоголового дракона, то в исполинского червя, готового своей раскрытой пастью проглотить весь мир. Образы менялись словно в калейдоскопе, превращая врага то в нечто явно механическое, то наоборот, в призрачное и размытое.
Двенадцать неизвестных воинов, били тварь пылающими мечами и обрушивали потоки разрушительной энергии, разных спектров силы. Они пытались захватить тварь сотканными из молний сетями. Отрубали от неё куски и превращая в нечто неосязаемое, тут же низвергали их в пустоту.
Тварь вела себя как разъярённый бык, гоняющийся за тореадорами. Она металась по небосводу, накрывая его части силовыми волнами, откидывающими воинов. А когда её зажимать, она буквально рассыпалась в облако зубастых колючек и соединялась в единую структуру в другом месте.
Не знаю, чем закончилась эта битва, ибо как только на горизонте появился тринадцатый по счёту воин, с тёмной аурой вокруг головы, нас с Гадюкой выкинуло из наведённого обелиском морока.
Перед глазами снова появились песчаные барханы, и в тот же миг по пальцам ударил потусторонний холод, заставивший инстинктивно отдёрнуть руку от бронзовой жилы, за которую я всё это время держался.
И только после этого я осознал, что потусторонняя трансляция морока вытянула из моего хранилища всю собранную энергию, до последней капли. Ещё чуть-чуть и я мог вновь себя иссушить.
Вздрогнув от осознания потери энергии, я потребовал, чтобы начавшая задавать вопросы спутница, сейчас же заткнулась. Затем воспользовался последними крохами, вложенными в зрение, и просветил склон бархана, находящийся в пятидесяти метрах от нас.
Обнаружив смотанного в пружину червя, выстрелил. А когда тот вырвался из кокона, и рванул к нам, высадил по чешуйчатому гаду длинную очередь. После этого, разорванная тварь забилась в агонии, а я перестал дышать, с тревогой прислушиваясь к себе. Облегчённый выдох, вырвался из меня только тогда, когда в высохшее хранилище упала долгожданная капля энергии.
— Ведьмак, это что такое было? — с претензией спросила Гадюка, когда я к ней снова повернулся.
— Ты о чём? О том, что мы видели или о каменном черве?
— Зачем ты стрелял по червячку, который нам никак не угрожал? — уточнила нахмурившаяся девушка.
— Надо было кое-что проверить.
— Ну раз уже проверил, поговорим о трёхмерном кинофильме, который нам показал монолит. Что это было?
— Не знаю. Может фантомный морок, а может реальный фрагмент истории этого мира.
— Скорее всего, последнее. Уж больно реалистично это всё выглядело. К тому же на фресках, нанесённых на сам обелиск, подобного сюжета я не вижу. — Гадюка указала на торчащий из песка артефакт и принялась ходить вокруг него.
— Если это реальность, то битва обожествлённых воинов с постоянно трансформирующейся тварью, меня очень впечатлила — признался я.
— Да меня там всё впечатлило. И сражение на мосту, и водная битва. А ведь у них и правда здесь, прямо как на той чаше, существовало множество человекоподобных рас. Люди, с золотым загаром, шестирукие ракшасы, синекожие рабы в золотых кандалах. Интересно, кем они все были?
— Про нечто похожее я читал в индийских и китайских многотомных сборниках, собирающих восточные эпосы и мифы. Даже теперь не знаю, уж не правдивы ли на сто процентов те истории, что там описываются?
— А больше всего меня впечатлила реальность массовой некромантии — внезапно призналась Гадюка.
— Некромантия и на земле реальна — уверил я её, вспомнив толпы мертвяков, встреченные во время прогулки по катакомбам логова Кукловода.
— Я штудировала сборку отчётов по этой теме. Но не думала, что некромантия может быть таким массовым явлением. Как представлю себе, что в результате действий тёмных, по нашей земле могут начать бродить многомиллионные орды мертвяков, так сразу хочется всех иных…
Недоговорив, Гадюка подобрала горсть песка и до дрожи в пальцах, сжала кулак, демонстрируя свои желания.
— Раньше я был с тобой был солидарен, но теперь мне кажется, что лучше с тёмными попытаться договориться. В среде их лидеров тоже есть разумные создания, способные держать свою паству в узде.
— Не хочу договариваться с теми, кто без проса захватил тела моей сестры и матери — прорычала Гадюка, и я понял, что это личное.
— Кстати, как ты себя чувствуешь? — спросил я, решив не развивать тему, явно больную для спутницы.
— После просмотра морока, шёпот из головы исчез. Да и город за барханами, кажется, стал поближе.
— Значит, немного перекусим и можем продолжать наши странствия?
Гадюка кивнула.
Закончив осмотр обелиска, она указала на его навершие. И только в этот момент я заметил там бронзовую руну, похожую на глаз.
— На других монолитах в этом месте торчал оплавленный кусок бронзы — заметила она. — Уж не из-за этого ли глаза, нам показали фрагмент древней истории.
В словах спутницы присутствовало разумное зерно. И я с ней склонен был согласиться.
Перекусив тушёнкой с остатками подсохших лепёшек, мы собрались и выдвинулись в путь. Схема продвижения была прежней, за одним исключением, теперь я по возможности уничтожал одиноких скорпионов и каменных червей, для подзарядки потустороннего зрения. Конечно, хотелось бы накопить в хранилище побольше, чем несколько капель энергии, но как это сделать я пока не понимал.
На этом отрезке пути город реально стал заметно приближаться. В толще песка, под ногами, попадалось всё больше артефактов, которые хотелось бы рассмотреть поближе. Практически на поверхности обнаружился слишком крупный, для человеческого, череп, в бронзовом обруче с начертанными рунами. Он очень походил на те, что носили ракшасы в просмотренном нами мороке.
К следующей паре обелисков мы вышли через час, за которые я израсходовал на истребление тварей, два магазина патронов. Если точно, то из песка торчал только один обелиск, второго мраморного монолита, на законном месте не обнаружилось.
— Скорее всего, его разрушили во время битвы — предположила Гадюка и снова указала на бронзовое навершие в виде глаза. — А этот, кажется, полностью цел. Интересно, что он нам покажет, когда ты его включишь?