а всей Системы, и приступили к анализу наших действий.
Их очень удивил сбой, приведший к появлению копий Комарова, но все тесты показали полную исправность его капсулы, так что преподавателям оставалось списать случившееся на необъяснимое своеволие электроники, и высказать надежду, что сбой не повторится. Иначе наш результат могут забраковать, если докопаются.
Я перестал слушать уже на середине занятия. Во-первых, ничего принципиально нового и интересного для себя я не слышал. Во-вторых, меня отвлекли, и сделали это самым приятным образом.
«Нас сегодня ждут в „Морской Звезде“, — написала мне Микаэла. — Просят быть в парадной форме, будут чествовать нашу победу в задаче Коба Яши Мару. Ты как, придёшь?»
Конечно же, я пообещал быть. А кто бы на моём месте отказался?
Благо парадную форму обеспечивала пара тыков по кнопкам в смарте, умная ткань делала всё самостоятельно. А вот что Михалыч имела в виду под парадной формой для самой себя?
Я узнал это спустя пару часов.
Нас распустили с лекций, потому что ни о чём, кроме задачи Коба Яши Мару, студенты не могли ни говорить, ни думать, а у преподавателей, судя по всему, отчаянно болели головы. Я уточнил, где сейчас находится Микаэла, сообщил ей, что буду через несколько минут, и действительно спустя шесть минут тридцать секунд стоял перед дверью её комнаты.
Дверь открылась, и из неё вышло ослепительное видение.
Сегодня Михалыч оделась в длинное платье, обтягивающее точёную фигурку, словно перчатка кисть руки. Единственная широкая бретель, из-под которой выглядывала ключица с ямочкой, терялась в водопаде тёмных блестящих волос. Глубокий бирюзовый цвет ткани при каждом движении переливался узорами, всякий раз новыми, неповторимыми, как морская волна. Только ниже колен подол становился свободным, вскипая пеной оборки, и открывая изящные узкие ступни, обутые в такие же изящные узкие туфли-лодочки точно в тон ткани.
Яркий вечерний макияж в бирюзовых и золотых тонах необыкновенно ей шёл, оттеняя броскую красоту латины, крупные украшения под золото гармонировали и с нарядом, и с макияжем, завершая ансамбль, и я сам бы не узнал её, пожалуй, если бы встретил где-то в коридоре, а не в дверях её комнаты.
Каждый шаг Микаэлы наводил на мысли о набегающих на пляж волнах, и даже в ушах стоял шорох прибоя… Или шумела кровь?
Мне даже говорить ничего не пришлось: выражение моего лица было красноречивее самых пылких признаний.
— Тебе правда нравится? — улыбнулась Микаэла, подхватывая меня под руку.
— Я сражён, — искренне ответил я. — Ты ослепительна и затмишь любую красотку на этой станции. А мне все будут завидовать и гадать, где я нашёл такое сокровище.
— Adulador! — выпалила девушка, и тут же перешла на более понятный язык: — Ты мне безбожно льстишь!
Но в этот момент нам в спину прилетел чей-то возглас:
— Кто это такая с Марсом⁈
— Сам впервые вижу, — послышалось в ответ. — Может, из администрации кто-то?
— На ней платье — ручной пошив, администраторам столько не платят, чтобы они такие вещи носили! — возразил кто-то ещё.
— Сама сшила? — подмигнул я Михалычу.
Микаэла кивнула, зардевшись.
— Видишь, я был прав. Они уже гадают, откуда ты взялась… У тебя золотые руки и потрясающее чувство вкуса и меры, — похвалил я её старания. — Если надоест возиться с покалеченными мехами, сможешь сделать себе имя в модном бизнесе. Уверен — твои платья с руками отрывать будут.
Румянец стал заметнее. Моя дорогая Микаэла была совсем не избалована комплиментами — или просто мои похвалы её трогали сильнее, чем восхищённые присвисты студентов с инженерного факультета, когда она выныривала из недр очередного мобильного доспеха, перепачканная смазкой?
Пока мы добрались до «Морской Звезды», нас несколько раз останавливали. Кто-то поздравлял с победой, кто-то откровенно просил представить его моей спутнице и расстраивался из-за отказа Михалыча знакомиться. Неожиданно на нас налетел Камал.
— Какая красавица! — выпалил он, пожирая Микаэлу взглядом. — Ослепнуть можно! Почти такая же красивая, как твоя сестра! Но у тебя же есть невеста…
Он сделал неопределённый жест рукой, не то собираясь пуститься в пляс, не то подбирая нужное слово.
— Разве Снежана не будет ревновать⁈ — наконец сформулировал он.
— Снежана знает и не против, — я пожал плечами.
В масляно-чёрных глазах индуса появилось безмерное уважение.
— Две такие красивые девушки, и даже не ссорятся⁈ — недоверчиво переспросил он. — Мужик! Уважаю!
И умчался, сопровождаемый своей свитой.
Михалыч вздохнула и погрустнела.
— Что такое, душа моя? — спросил я, привлекая её к себе, пока вагончик метро уносил нас к нужной станции.
— Ты даже заговорил как этот индус, — она улыбнулась, но губы у неё предательски подрагивали.
— Так в чём дело? — допытывался я. — Я ведь вижу, что ты чем-то расстроена. Хочешь, я вызову Камала на дуэль и завяжу его «Виконту» ноги в бантик?
Она представила себе это зрелище и прыснула.
— Ага, а развязывать и выпрямлять придётся мне? — хихикнула Михалыч. — Нет уж, пусть живёт спокойно. А насчёт меня…
Улыбка сбежала с её личика.
— Я подумала — Снежка ведь действительно твоя невеста, и даже если она не против… Закончите Академию, поженитесь. А что будет со мной?
Вот оно что…
Я приподнял за подбородок её личико и поцеловал, не обращая внимания на устремившиеся на нас взгляды.
— А с тобой будет то, что ты сама захочешь, — твёрдо ответил я. — А я тебе помогу.
В ресторане было людно. Знатная публика заполнила весь зал, от блеска драгоценностей и переливов дорогих тканей рябило в глазах. Но даже на этом фоне Микаэла выделялась своей броской красотой. Тем более выдающейся, что в ней не было ничего искусственного. Никакой работы генетиков, природная прелесть — и ничего более.
С нашим появлением свет в зале померк, но на нас упал луч — и повёл по ковровой дорожке к отведённому для нас столику. Я слышал перешёптывания дам, обсуждавших, насколько хороша моя спутница, и знал, что Михалыч их тоже слышит. На середине пути нас встретил мистер Лю Вейдж с поздравлениями и заверениями, как он рад видеть нас, пожал мне руку, Микаэле вручил тёмно-красную, почти чёрную крупную розу на длинном стебле, что-то шепнул ей на ухо, и она кивнула.
— Он говорит, Доминика пока держат в отдельном аквариуме, и пока король Родриго не улетит, в общий аквариум его не выпустят, — передала мне девушка. — Но к нему можно будет потом зайти.
Я пожал её пальчики, ободряя и давая понять, что всё услышал и понял.
Мы сели, луч погас, и в зал вернулось нормальное освещение. Я потянулся за меню.
— Милочка, ты не могла бы пойти немного погулять? — послышался резкий голос. — Мне нужно поговорить с Юлием.
У нашего столика стояла Александра Герега.
Глава 22
Повисла неловкая пауза. Михалыч снова залилась румянцем — ну ещё бы, заместитель главы студенческого совета предлагает отойти в сторонку и не мешать. Но девушка с надеждой взглянула на меня, и я накрыл её пальцы ладонью: сиди.
— Она останется, — не терпящим возражений тоном ответил я.
Герега прикусила губу, но тут же сменила тон на покровительственный.
— Что ж, я не против твоих любовниц, — заявила она, решительно забирая от соседнего столика свободный стул и садясь к нам. — Тем более у тебя хороший вкус, ты выбрал не смазливую пустышку, а талантливого инженера с собственным проектом. Это хорошо, что ты заводишь такие связи, пригодится в будущем…
А у неё намётанный глаз, удивился я. Внешность Микаэлы Александру не обманула, та поняла, с кем имеет дело, с первого взгляда.
— Но подумай об окружающих, — увещевала меня Герега. — Если люди будут видеть тебя в окружении сразу двух — или даже трёх девушек, какие выводы они будут делать?
— Какие выводы они делать будут, я не знаю, — невозмутимо ответил я, — но знаю, что они в принципе будут делать.
— Да? — Александра сбилась с покровительственных интонаций. — И что же?
— Завидовать они будут, — вздохнул я. — Очень сильно завидовать. Что ты хотела, Александра?
— Фи, какой ты сегодня грубый, — фыркнула она. — Между прочим, мы уже столько не виделись, мог бы и сам пригласить куда-нибудь… Я хотела поздравить тебя с победой.
— Спасибо, я очень тронут твоим вниманием, — ровным голосом произнёс я.
— Ты показал себя очень талантливым пилотом, стратегом и тактиком, — Александра села на любимого конька и понеслась во весь опор. — Я не ошиблась в тебе, это очень меня радует. Наши дети унаследуют лучшие твои… нет, лучшие наши качества, я об этом позабочусь. Но, возможно, некоторое прилитие крови со стороны…
Она оценивающим взглядом окинула притихшую Микаэлу, у которой понемногу округлялись глаза.
— Да, пожалуй, я разрешу вам иметь детей. Пока наш клан будет в процессе формирования, они могут оказаться очень полезными для закрепления нужных качеств.
— Александра.
Только одно слово, но сказанное таким укоризненным тоном, что она моргнула и замолчала.
Не то чтобы меня сильно смущали её планы на потомство от меня: после постигшей Землю катастрофы человечество восстанавливали всеми доступными методами и способами, на морализаторство не было ни времени, ни ресурсов, а что от этого человечества останется, когда… если мы выиграем войну? Две-три девушки? Даже двадцать-тридцать никого не смутят, и меня менее всего.
Это Кассиан держал на расстоянии поголовно влюблённое в него звено, потому что «москиты» живут мало, и привязанность к кому-либо становилась с его точки зрения непозволительной роскошью. Я смотрел на жизнь иначе.
Вторжение ксеносов могло начаться в любой момент, и я старался жить максимально полной жизнью, потому что в реальности потерянный юнит — это безвозвратно потерянный юнит, его не воскресишь переброской на новую миссию. Откладывать жизнь на потом — значит, возможно, никогда этого «потом» не дождаться.