— Они сами по себе особенные, — я начал издалека. Комаров знал про симбионтов, но Люциус — ещё нет, и я не знал, как он отреагирует, если я в лоб заявлю о том, что трио красоток — не вполне люди. — Они способны объединять свои сознания и координировать свои действия во время боя, могут воздействовать на других — не так сильно, как друг на друга, но достаточно заметно, чтобы это стало решающим фактором. Это называется Резонанс.
— Например? — тут же спросил Люциус. — Как это проявляется?
— Например, те, кто с ними в Резонансе, меньше устают, не теряют концентрации, их дух постоянно на подъёме, они лучше соображают, меньше ошибаются, — начал я перечисление.
— Это существенные факторы, — признал Кассиан. — Но они поставили свой рекорд только втроём. Они и боты, больше с ними никого не было. Почему ты считаешь, что они смогут воздействовать на такую толпу?
— Потому что точно знаю, на что они способны, — ответил я.
— То есть вы уже сражались вместе против кого-то или против друг друга? — уточнил Люциус. — Расскажешь?
Я покачал головой.
— Мы с ними на одной стороне. По крайней мере, пока. Откуда знаю — это отдельный разговор, и я расскажу об этом позднее. Считай, что это будет один из тех трёх вопросов, которые ты себе выторговал.
Магнус недовольно поджал губы — его начинало раздражать количество секретов, окружающих мою персону, но любопытство пересилило. Он нехотя кивнул, соглашаясь подождать, пока я буду готов приоткрыть завесу тайны.
— А что лучше, — вдруг с лёгкой ехидцей спросил Люциус, — когда гарем окружает тебя, отрезая все пути к отступлению, или когда он напоминает банку «чёрных вдов», готовых сожрать и конкуренток, и тебя самого?
— Мне тоже интересно послушать, — сообщила Снежка, входя на террасу кафе и подсаживаясь к нам за столик.
Этот засранец заметил её раньше, чем мы с Касом, и решил подставить нас обоих?
Я взглянул на Комарова, тот слегка пожал плечами и поднялся из-за стола.
— Я обещал своему гарему, что мы будем спать. Просто спать. А обещания надо выполнять.
С этими словами он направился к станции метро.
— Не буду вам мешать, голубки, воркуйте без помех, — ухмыльнулся Люциус и тоже смылся.
Снежка проводила их взглядом.
— Так что там было про гаремы? — спросила она, поворачиваясь ко мне.
— Я считаю, что лучше всего, когда всем достаточно хорошо, чтобы не ссориться, — отозвался я. — И ты кое о чём забыла…
— О чём же? — моя невеста приподняла брови.
— Ты мне кое-что обещала, — я улыбнулся. — При условии, что я помогу тебе собрать народ и побить результат ведьм. Я своё обещание выполнил, очередь за тобой. Что там было про извращения?
Глава 23
В прекрасных рубиновых глазах Белоснежки отразилась самая настоящая паника.
— Ой… — пролепетала девушка. — Но я же… Но у меня же… Я совсем неопытна в этих вещах, — почти взмолилась она. — Может, ты что-то другое выберешь? Если ты настаиваешь, т-то я… готова, — Снежка опустила голову. — Но мне потребуется хоть немного… Настроиться, что ли…
Я смотрел на белоснежную макушку, и мне хотелось поднять её личико за подбородок, чтобы она смотрела мне в глаза, и объяснить, чего я на самом деле от неё хочу. Но отказать себе в удовольствии немного попугать её я не смог.
— А зачем откладывать? — я улыбнулся, она вскинула на меня взгляд и тут же снова опустила голову, словно обожглась о мою улыбку. — Эту ночь мы проведём вместе. Ты, я и верёвки. Много верёвок и много очень интересных узлов. Ты знала, что с помощью этих простых приспособлений с человеком можно сделать много самых разных вещей?
Кажется, я перестарался. Снежка побледнела почти до синевы.
— Если ты настаиваешь… — пролепетала она непослушными губами.
Я достал из кармана ленту.
— Закрой глаза и не подглядывай.
— Что ты собрался делать? — пискнула девушка.
— Завязать тебе глаза, чтобы ты не видела, куда я тебя отведу, — пояснил я, поднимаясь и заходя ей за спину.
Было однажды у Царя для нас такое упражнение. Нас разбивали на пары и одному завязывали на целый день глаза, а второму поручали в этот день сопровождать ослеплённого. Урок ответственности и доверия. Испытание для обоих. Одному — довериться всецело своему напарнику. Другому — оправдать это доверие.
Те, кто не справился, покинули курс.
А я теперь предлагал то же самое испытание своей невесте.
Она безропотно позволила завязать себе глаза, но я чувствовал, как она мелко вздрагивала, когда мои пальцы касались нежной фарфоровой кожи. И услышал, как она учащённо дышит. Она боялась почти до обморока. И при этом была возбуждена — своей беспомощностью и обречённостью.
Что ж, её ждал большой сюрприз.
Я помог ей подняться из-за стола и сойти с террасы на грунтовую дорожку. У человека с завязанными глазами обостряются все чувства, и Снежка не стала исключением. Она напряжённо вслушивалась во всё, что только долетало до её слуха, даже принюхиваться пыталась. Но я привёл её на станцию метро, и когда она поняла это, то немного расслабилась.
Вот только поехали мы не в сторону Академии.
Поездка получилась довольно бурной. Немного освоившись, уяснив, что ничего страшного не происходит и вряд ли произойдёт, и осмелев, моя невеста начала требовать, чтобы я объяснил ей, куда я её везу. Дошло даже до обвинений в похищении, и я уловил нотки разочарования в её голосе.
Снежка настроилась на ночь в лав-отеле — и не исключено, что с извращениями, которые так её пугали. А вместо этого — поездка в неизвестность, и такие пугающие и манящие извращения явно остались где-то далеко позади. Правда. попыток снять ленту с глаз она не делала.
Я отшучивался, пока мы не приехали на нужную станцию. Когда я помог Снежане подняться и выйти из пустого вагончика, она вдруг запаниковала, и нам пришлось несколько минут простоять в обнимку на пустом перроне, пока она немного не успокоилась.
Дальнейший путь привёл нас к подъёмнику. Ощутив, что движется вертикально вверх, Снежка уцепилась за меня с неожиданной силой, и из кабины подъёмника мне пришлось её выносить.
— Мы на месте, — сказал я, не выпуская её. — Можешь снять повязку.
Она тут же сдёрнула ленту, завертела головой — и зажмурилась, взвизгнув и обхватив меня за шею.
Потому что мы стояли на краю пропасти.
Это место я приметил ещё в первый раз, когда искал подходящую локацию для свидания. Но тогда тащить девушку на полигон для увлекающихся альпинизмом мне показалось чрезмерным. А сегодня — в самый раз. По крайней мере, впечатление на мою невесту окружающая обстановка произвела неизгладимое.
С другой стороны — не миллионами же впечатлять наследницу Старого Медведя?
Я отступил на шаг от края, аккуратно поставил девушку ан ноги, и она прижалась ко мне, решившись открыть глаза и осмотреться.
Полигон занимал не так уж много места. Вертикальная скальная стена — и голостенка напротив, с прекрасным горным пейзажем, создающим иллюзию открытого пространства. Из-за горной гряды поднималось огромное красноватое солнце. Внизу стелился туман, скрадывая глубину полигона. Где-то высоко над нашими головами кружила крупная хищная птица — тоже голограмма, но неотличимая от реальности.
А позади нас были верёвки. Очень много верёвок.
— Ух ты… — сказала Снежана, когда к ней вернулся дар речи. — А я и не знала, что на станции есть такие места… Что мы будем здесь делать?
В голосе прозвучала затаённая надежда на извращения, но я был беспощаден.
— Мы будем здесь лазить. Надеюсь, ты не слишком боишься высоты?
Она только фыркнула и задрала носик.
Около часа ушло на то, чтобы обучить Снежку азам альпинизма: основные узлы, страховка, репшнур… Крепление страховочной системы подарило нам обоим несколько приятных минут: ножные и поясной обхваты дали мне шанс немного её потискать под предлогом точной подгонки, и девушка не выглядела этим недовольной.
Спусковое устройство я выбрал для неё сам, показал, как им пользоваться, и перешёл к защите. Шлем, наколенники и перчатки, «кошки» на обувь, протектор на верёвку там, где она будет задевать край скальной стенки — с этим мы управились достаточно быстро. Потом я пристегнул к себе дополнительную страховку — просто на всякий случай, чтобы в случае каких-то непредвиденных обстоятельств Снежка повисла на мне, и я мог её спустить без риска для нас обоих.
Теперь мы были готовы.
И наконец шагнули с обрыва.
Я выбрал самую простую трассу, на которой не нужно было вбивать крючья. Она была рассчитана на новичков, и всё, что требовалось от нас, это медленно и плавно спускаться вниз, любуясь горным ущельем.
После нескольких рывков Снежана уяснила, как регулировать натяжение верёвки, чтобы спуск превратился в удовольствие, и дальше мы просто скользили вниз, глядя на то, как солнечные лучи отражаются от языков ледника, как прыгает по камням горный ручей, как он рассыпается сверкающей кисеёй водопада…
Когда нас окутал лёгкий туман, мы остановились, не сговариваясь, и повернулись друг к другу. Здесь царила тень, и в этих сумерках алые глаза Снежки казались огромными. Она сама потянулась ко мне, я обнял её, и мы повисли так между небом и землёй, слегка покачиваясь на верёвках.
Первый поцелуй был осторожным, вопрошающим — можно ли? Согласие было получено, и губы встретились снова, потом соединились руки, и наконец тонкие пальцы девушки, холодные от волнения, скользнули по моей шее и притянули меня к ней за затылок.
Снежана удивительно быстро вошла во вкус. Я помнил её испуг после первого нашего поцелуя и ждал, что она снова испугается — но нет, её поцелуи становились всё более уверенными и даже жадными. Была ли тому причиной необычная обстановка, или она успела за время пути с завязанными глазами настроиться на то, что с ней могло бы произойти в её пылких фантазиях — но теперь она словно сама стремилась их осуществить.
Я не собирался использовать данное ею обещание против неё, хотя мог бы. Принуждение в отношении женщин никогда мне не нравилось. Но тут ни о каком принуждении не шло и речи — Снежка сама тянулась ко мне, и скоро мои ладони скользили по гибкой девичьей фигурке, а обхваты на ногах и талии распаляли воображение, поневоле рисуя картины того, что можно было бы сделать с подходящей амуницией из разряда товаров для взрослых.