— А когда здесь жила твоя мать…
— Мама любила путешествия, так что они тут редко бывали. Отец пытался за недолгое, отпущенное им время дать ей то, чего она была лишена все эти годы.
Я пожала плечами. А я вот люблю стройки. И такое богатство не бросила бы. Но, признаюсь, то, как ректор сделал Академию, нравится мне куда больше. Если он планирует оставаться на своём посту и дальше, то я лучше в ней буду жить.
— А что насчёт моего места в Академии?
— Ну, во-первых, ты можешь просто стать моей женой — никто не посмеет тебя тронуть, — я поджала губы, а он улыбнулся. — Понятно. Я так и подумал. Татьяна Грейс — гордая. Тогда другой вариант — ты имеешь необыкновенную силу — видеть и использовать чужую магию. Это могло бы очень пригодиться нам. Я давно мечтаю открыть в Академии факультет аномальной магии. Для тех, чья магия нестандартная, порой опасная и неизученая. Я бы мог их изучать… А ты, после обучения в Академии, если захочешь, могла бы стать деканом этого факультета и помогать ребятам овладевать своими способностями. Во-первых, ты можешь заранее увидеть их магию, даже раньше их самих. Во-вторых, научишь их ею управлять. Тебе практически невозможно навредить, ты сможешь перехватывать управление их силами и эффективно, на примерах, показывать, что делать с ними.
Я задумалась. Это сложно. Сложно, но интересно. И не спасение мира от очередной катастрофы, а реальное и практичное применение талантам. Всё, как я люблю. Вдобавок, работать буду вместе с Бреем. А это уже замечательно!
— Хорошо, магистр Никс, я согласна! Сегодня ты мне рассказал столько, что мне ещё неделю переваривать, а мне, между прочим, совсем скоро экзамены сдавать.
— Не экзамены, а осеннюю сессию, — поправил он.
— Одна петрушка, — ворчливо оборвала я. — Выходной-то мне хоть дашь завтра? Я же не высплюсь! Ректор ты или кто?
Он усмехнулся.
— А ты — наглая, адептка Грейс. Не тебе ли я обещал, что не буду смешивать личные и учебные отношения, пока ты не закончишь академию? Поэтому, мой ответ — ни за что! Представь, что у тебя, как у стандартной ученицы, было ночное свидание. Какая романтика завтра встать невыспавшейся и весь день зевать, вспоминая события ночи.
— Никакой романтики, — абсолютно честно ответила я. — У тебя совесть есть?
— Потерял где-то лет тридцать назад… — пожал он плечами.
— У-у-у-у, чудовище. Чудовище и пенсионер старый.
— Это ругательство? — выгнул он бордовую бровь.
— Комплимент, — невинно похлопала я глазками.
— Ну-ну, — мужчина усмехнулся и поднялся с кресла. — Хорошо, ты права — уже поздно. Пойдём домой, — он поднялся и открыл перед нами портал в Академию.
Я поднялась следом. Домой! Как замечательно звучит! Интересно, если я просто нагло просплю сегодняшние занятия, то он будет сильно ругаться? Даже, если и да, всегда можно позвать Никусю…
Глава 33. Самый худший зачет
Вот и настал тот самый день. День, который я совершенно не ждала. Вот ну ни капельки.
Сегодня Брейдон с утра незаметно оставил букет цветов (видимо, проникся нашим с Томми ночным рандеву и понял, что цветы — это важно) около моей кровати и записку, что его срочно вызвали по делам, и он не сможет сегодня меня поддержать. И желает… Не провалиться. Ибо сегодня…
День сдачи осенней сессии.
И это печаль.
С самого утра мы с соседями бегали, собираясь на экзамены и зачёты. Они тоже всё сдавали, и каждый считал, что его экзамены — самые сложные, а у остальных — фигня какая-то. Но я-то знала, что сложнее всего — мне, а вовсе не им.
Даник с Воли — старшекурсники, они в принципе не могут накосячить. Ещё бы — одни из лучших на своих курсах, да ещё оба — королевские отпрыски. За Лари я тоже не волновалась. Он, конечно, был педант, но, как любой представитель зануд и душнил, прекрасно справлялся с экзаменами и тестами. Да ещё успевал и окружающим мозги делать. Так что за него я была спокойна. А вот его однокурсникам сочувствовала.
Но ребята моей уверенности не разделяли, поэтому совершенно не проявляли сочувствия к моей персоне, считая, что ректор-то меня точно протащит в следующий семестр. Я не стала им говорить, что ректор обещал меня собственноручно задушить, если я провалю экзамены.
Около ванны, где я, подтанцовывая, ждала, когда там наконец наш оборотень изволит помыть свою чёрную шевелюру и освободить помещение, стоял так же и Черныш, являя сегодня собой просто образец покладистости и послушности.
Он сидел на задних лапках, преданно глядя мне в глаза. Подозрительно. Я даже себя на предмет воздействия проверила. Нет, всё чисто. А вот в том, что творится с этим негодником, явно есть нечистая история.
Не успела я об этом подумать, как меня буквально снёс яростный ураган по имени Лари Мистер-Длинное-Ухо.
— Ах ты! Ведьма!
Он с разбегу налетел на меня, вынуждая упасть на ковёр и, навалившись сверху, принялся активно меня щипать за бока, выражая крайнюю степень своего негодования. Видимо, бить меня ему не позволяла совесть, а сделать больно хотелось, так что он не придумал ничего лучше, чем щипаться, как гусь.
— Ведьма! Отвратительная девка! Не соседка, а несчастье! Исчадье бездны! Хаоса! Да как меня вообще угораздило связаться с тобой!
Я попеременно то ойкала от ущипов, то похрюкивала, ибо действия Лари временами походили на щекотку.
— Убери руки, ушастый! Чего там у тебя случилось!?
— Случилось!? — взорвался сосед. — Да я убью тебя и дело с концом! Вместе с твоей животиной!
Я бросила взгляд на животину. Мой фамильяр, по идее, обязанный меня защищать, пересел на попу и, высунув язык, радостно наблюдал за нашей потасовкой. Так вот в чем… Точнее, в ком дело!
— Отвянь от Черныша! Сам ты — исчадье хаоса! Он, в отличие от некоторых, воспитанный! — между всхлипами от щипания, прошипела я.
— Воспитанный!? — а Лари, кажется, понесло. — Твоя тварь опять сожрала мои вещи! На этот раз — мои любимые тапочки! Любимые! И единственные! С бирюзовыми помпонами! Мне их подарил сам вице-канцлер короля эльфов! — мне ткнули в нос истерзанным тапком. — Я хранил их как зеницу ока! А стоило выставить вчера за дверь, чтобы они немного выветрили излишний запах духов, которыми я на них побрызгал, как твоя скотина их нашла и сожрала!
— Нечего разбрасываться своим барахлом, — взорвалась я, пытаясь врезать наглому эльфу по его лощенной физиономии. Не тут-то было! Эльф был не только наглый, но ещё и верткий! — И вообще, это ты у нас — исчадье преисподней, отвратительный, постоянно воняющий своими духами сосед! Пусть бы он и тюбик этой гадости у тебя сожрал.
Вдруг послышался смачный хруст. Мы, как один, обернулись на звук и увидели свирда, видимо воспринявшего моё пожелание, как просьбу и сейчас отчаянно жующего стеклянный флакон с духами эльфа. По гостиной разнёсся просто убийственный запах. А этому созданию было всё нипочëм. Он с удовольствием пережевывал осколки стекла и облизывал капли духов, некоторые из которых всё же накапали на наш ковёр.
— А-а-а-а-а! — завизжал Лари на тонкой ноте, в панике хватаясь за свой роскошный хвост. — Мои… Мои… Мои… — его лицо покраснело, ноздри раздулись, на глаза выступили слезы от резкого запаха. И вот это вот страшилище обернулось на меня. — Тыыы! Я убью тебя, Грейс! — он вцепился в мою шею с явным намерением задушить. У меня поплыли круги перед глазами, и я перешла к решительным действиям — завизжала не хуже обидчика и давай лупить его по причесанной голове, которая теперь была в открытом доступе.
Со стороны спален на нас вылетел вампир и с криком: — Лари, ты что делаешь, отпусти её! — вцепился в ушастого и попытался его отодрать.
Лари визжал, изгибался, одной рукой продолжая меня душить, другой царапаться. Я не оставалась в долгу, щедро мутузя кулаками разукрашенную физиономию. Апогеем этого представления стал Черныш, наконец вспомнивший, что он вообще-то мой защитник, и вцепившийся в задницу эльфу.
Лари издал протяжный вой, но не перестал душить меня. Я била Лари, иногда попадая и по Воли, который пытался нас растащить.
И мы бы долго так валялись по полу, если бы прямо над нами не появился огромный сибирский сугроб и не рухнул на наши головы.
Меня резко отбросило от обидчика и распластало по полу. Где-то в стороне всхлипнул эльф, явно потирая свою избитую физиономию, а может, и пятую точку. С другого боку завозился Черныш. Уф, значит, жив.
Над моим лицом склонилась голова вампира, испуганно разглядывающего меня на предмет повреждений.
— Таня-я, ты жива?
— Да вроде бы… — прохрипела я, потирая исцарапанную щеку. Вот же тварь ушастая, как саднит теперь!
— Я смотрю, вы развлекаетесь! — раздался от двери издевательский голос куратора. Дроу стоял, опершись плечом об косяк двери, и с интересом оглядывал наши побитые лица. — А я-то думаю, что за поросячьи визги на четвёртом этаже моего факультета? А это вы! Какие красавчики!
Мы с Лари мрачно переглянулись, посылая друг другу лучи проклятия поносом и изжогой в одном флаконе.
— Ну что ж, раз вы так прекрасно ладите, то, пожалуй, я найду применение вашим талантам на сегодняшнем зачёте по боевым искусствам. Вы же сейчас туда идёте? Этот зачёт одновременно будет проходить сразу у всего факультета — у всех четырёх курсов. Так что со своими товарищами, Грейс, увидишься там.
Он радостно улыбнулся, определённо задумав какую-то пакость.
— Мне нужно к целителю, — прошипел Лари, дотрагиваясь до своего глаза, где наливался синий фингал.
— А вот этого нельзя, — гаденько улыбнулся ему куратор. — Это моё наказание Вам за драку в общежитии.
— Я буду ходить так!? — в ужасе прокричал эльф.
— Именно, — дроу являл собой образец спокойствия и дружелюбия, — как раз к нам должна была прибыть принцесса Ондин на зачёт. Ей будет интересно посмотреть на успехи своих подданных.
На Лари было жалко смотреть. У него на лице была такая буря эмоций и страданий, что даже меня пробрало. Но я подавила это чувство на корню. Мы с ним теперь враги на всю жизнь! Я задушу его ночью его же ночным колпаком!