Я не могла ничего ответить. Мое сердце бешено колотилось. Не может быть.
– Я почувствовал, что ты та самая саарки, когда только тебя увидел.
Мои ладони стали влажными. Нет, не может быть такого совпадения. Так не бывает. Я по-новому взглянула на человека, сидящего напротив.
Стоило столько размышлять о том, какой же будет встреча с моим предназначением, представлять этот момент, ждать, когда сильнее забьется мое ведьмовское сердце… и вот я смотрела на того, кто называл себя Вороном и рассуждал о судьбе, и ничего не чувствовала. Кроме сильной неловкости. Ну, и еще страх… да, легкий страх определенно присутствовал. Никаких романтических чувств и порывов.
В груди всколыхнулась обида. Ну нет, не может этого быть. Я даже лица его не видела. И вообще, все должно быть не так!
Как именно, я затруднялась ответить, но точно знала, что по-другому. Может, по местным меркам Ворон – вполне себе приличный вариант, но в мои планы не входило оставаться на этой планете. Я представила себя в развевающихся темных одеждах и в маске. Нет, такие ролевые игры – определенно не мое.
И о чем думала Вселенная?! Да при нормальном раскладе я бы никогда не оказалась на Цитре! Мое предназначение – рабовладелец?! Нет уж. Лучше заведу себе кота… пять котов, когда вернусь домой.
А Ворон продолжил:
– Сегодня ты будешь моей.
Ого! Полегче! Губы свело от приклеенной улыбки. Ворон зря времени не теряет и обладает тактом и прямолинейностью раскаленной кочерги. И сомневается он при принятии любого решения, примерно как падающий метеорит.
Я медленно отставила стакан. Сейчас нужно быть особенно осторожной.
– Предназначение – это серьезно, – начала я.
Ворон откинулся на спинку стула.
Невозможно серьезно разговорить с голым мужиком в маске. Не-воз-можно!
– Это очень сильная связь…
Я сделала многозначительную паузу.
– Если предназначение истинно, то связь эта никуда не денется, и здесь нет смысла торопиться. В моем мире… откуда я упала, – я подавила смешок, – принято проверять чувства, не всегда стоит идти на поводу у эмоций. Спешить не надо, и потом, мало ли, какая еще ведьма может упасть на Цитру. Это никогда нельзя исключать. И…
Я резко замолчала. Ворон тоже молчал. Он наклонил голову набок, рассматривая меня. Стало как-то неуютно.
– Все будет хорошо, – сказал он. – Я уверен. Ты – та самая.
– Я даже не видела твоего лица!
– А я видел твое. Мое лицо не изменит судьбу. Ее ничто не изменит.
Непробиваемый! Что там за интрига?
– Не хочу ставить под сомнение предсказание той ведьмы, но ты уверен, что оно правдиво? Может быть, она еще что-то сказала, помимо того, что твое «предназначение» свалится тебе на голову?
Мужчина фыркнул:
– Да. Она сказала, что саарки будет красива.
Не время сейчас тешить собственную гордость. Не время.
– Это все очень неожиданно. Мне нужно время, – сказала я, а про себя добавила: «чтобы убежать как можно дальше отсюда». – Мои традиции не позволяют так быстро.
Я сделала широкий жест рукой, пытаясь показать, насколько на Террине богатые традиции.
– Но ты теперь здесь, а не у себя, – резонно заметил Ворон. – Но я дам тебе время.
Я вздохнула с некоторым облегчением. Но аппетит пропал напрочь.
«Бежать! Бежать! Бежать!» – повторял мой внутренний голос на все лады.
– Сегодня эта ночь будет для тебя, саарки, – пообещал он. – Надо идти, люди ждут.
Он легко поднялся со своего места и подошел ко мне. Я судорожно сжимала вилку, на ней играли блики свечей. Металл быстро нагрелся в руке. Тяжелая ладонь опустилась мне на запястье.
– Идем, – Ворон слегка нажал, и вилка глухо ударилась об стол.
Мы шли по дороге, освещенной горящими факелами. Барабанный бой все нарастал. В воздухе витали сладковатые запахи пряностей и дыма.
За домами оказалось небольшое поле, заполненное людьми, они бродили, сбивались в группки, чего-то ждали. Когда Ворона заметили, толпа разразилась приветственными криками. Люди расступились, пропуская нас к ярко освещенному подиуму или сцене. Там стояли резные деревянные кресла, укрытые шкурами неизвестных мне зверей.
Мы не торопясь продвигались вперед. Меня то и дело касались руки. Я видела искаженные лица, но не понимала, что мне кричат, и невольно жалась к Ворону. Кто-то надел мне на шею венок из мелких белых цветков. Приятный, но довольно сильный запах ударил в нос.
Ворон подхватил меня под руку, чтобы я не споткнулась на лесенке, а потом настойчиво подтолкнул к креслу.
Барабаны неистовствовали. Любят здесь этот инструмент. Хотя на чем еще играть ночью в свете факелов. Со своего места я заметила музыкантов. Окруженные плотным кольцом людей, они пританцовывали и покачивались в некотором подобии транса, их обнаженные тела блестели от пота в свете факелов.
– Будет колдовство.
Я посмотрела на Ворона, он кивнул мне, на секунду прикрыл глаза. И начал отбивать ритм ладонями. Неожиданно он взревел, перекрывая шум толпы и грохот барабанов.
Силы космические! Метеориты проклятые! Разве можно так пугать! Я даже подскочила на месте.
А мужчина пустился в пляс. Он вертелся, топал ногами, подпрыгивал. Мне хотелось закрыть глаза. И это он называет колдовством?!
Люди вокруг воздели руки к небу и стали покачиваться. Некоторые задергались, как будто в припадке. Несколько человек упало на землю.
Все это было так дико и странно.
Я смотрела на Ворона особенным восприятием, чувствовала его энергию. Естественно, ничего магического в этом не было.
Движения его становились все более резкими. Для смелой театральной постановки было бы отлично. Страсть и первобытный азарт, опасность, сила и дикость – очень сильный сплав эмоций.
Я так увлеклась танцем Ворона, что пропустила появление еще двух персонажей, которые тащили упирающееся животное с рогами прямо к сцене. В полуголых мужчинах мне с большим трудом удалось опознать Большого и Злобного. Их кожу покрывали орнаменты, нарисованные синей краской, а еще на них были юбки. Несчастное животное крутило головой и издавало жалобные протяжные звуки, но они тонули в криках толпы.
Вперед выступил Гринк, я до этого его не видела, хотя он стоял в двух шагах от того места, где я сидела. Вид у него был не менее колоритный, к тому же он щеголял высокой шапкой, отороченной мехом. Инженер, называется.
Я в нем разочаровалась. А еще рассуждал о ведьмах! В руках Гринк держал поднос, на котором лежал угрожающего вида нож и стояла миска с каким-то порошком.
Безумие захлестнуло поселок. Безумие чистое и незамутненное. Я чувствовала себя единственным нормальным человеком на этом «празднике». Мне хотелось провалиться сквозь землю, но все, что я могла, – это вжаться в спинку кресла.
Большой подхватил животное и поставил его к нам на возвышение. Меня пронзило дурное предчувствие, но я не могла поверить, что…
Я понимала, к чему все идет. Пусть это будет сон. Мне нужно срочно проснуться.
Люди вокруг схватились за руки. Все пришли в движение. Барабаны сменили ритм, давая краткую передышку. А потом все задергались, задвигались, пустились в танец. Мужчины, женщины принялись срывать с себя одежду, которой и без того было немного.
Не знаю, сколько это продолжалось.
Ворон спокойно наблюдал за происходящим. Когда он повернулся ко мне, в его глазах плясало пламя. Он медленно подошел к неподвижному Гринку и зачерпнул порошок из миски. Тщательно растер его в ладонях, и они стали красными.
Пожалуйста, не надо!
Он взял нож и двинулся к рогатой скотине, которая смирилась со своей участью и стояла, понурив голову.
Я малодушно закрыла глаза и тут же открыла. Это было похоже на слабенький удар током.
Животное лежало на боку, шерсть окрасилась бурыми пятнами. Я заметила очень, очень слабое колдовское колебание, которое перешло на Ворона.
Мужчина, который стоял напротив помоста, схватил за волосы какую-то женщину, подмял ее под себя и…
Воздух наполнился стонами, криками. Мужчины и женщины сплетались в самых разных позах, без всякого стеснения и стыда. Они бросались в объятия друг друга и предавались страсти. Не было запретов и табу.
Я не хотела это видеть, но отвести взгляд было невозможно. Ворон подошел ко мне и провел рукой по щеке. Ладонь его была в крови жертвенного животного. Он что-то говорил нараспев.
А потом прошептал на общем:
– Пойдем, оставим их. Ты чуешь колдовство?
Я не ответила, пошла за ним, стараясь не наступить на распластанные тела.
Но колдовство было. Крошечные крупицы силы уходили в землю, и земля в ответ рождала свою магию.
– Чуешь?
Мы шли по дороге, некоторые факелы догорели. Венок на моей шее стал невыносимо тяжелым, а запах цветов удушающим.
– Чуешь?
Магия – совсем сырая и не имеющая цели, искала пустоту, которую она может заполнить. Сила тянулась к Ворону, как будто ее манили синие узоры на его коже.
Я засмотрелась и едва не упала, но он успел подхватить.
– Идем, – сказал он.
Мы ввалились в дом, тяжело дыша. Я стряхнула с себя ненавистный венок. Мне показалось, что когда дверь захлопнулась, мы отсекли себя от безумия этой ночи.
– Ну и праздник… – выдохнула я.
Ворон промолчал.
– Я устала.
Он кивнул и довел меня до комнаты.
Я зашла внутрь, он остался стоять на пороге.
– Ну, спокойной ночи, – неловко пробормотала я.
– Что там? – Ворон указал в угол, я повернулась к нему спиной, и он с силой толкнул меня вперед.
Я приземлилась на кровать, попробовала отползти, но он придавил меня всем своим весом, я барахталась и вырывалась, но в его действиях чувствовалась сноровка и опыт.
Откуда-то в его руках появилась веревка, он связал мои запястья, а веревку закрепил на изголовье кровати.
– Пусти меня, выродок! Не прикасайся!
– Я обещал тебе время, я дал тебе время.
– Не-е-ет!
Я бессильно забилась в путах.
Движения его были размеренны и неторопливы, он коснулся моей груди, сильно сжал.