Шли на ужин мы в молчании. Коперник был раздражен.
С одной стороны, одна часть меня соглашалась, что колдовать было не слишком разумно. Но с другой, его реакция мне казалась чрезмерной. Ничего же не произошло.
Мы вошли в зал, где раздавали еду, когда все уже сидели за столами. Сразу бросалось в глаза, что мужчин намного больше, чем женщин.
Ох, силы космические! Сейчас я еще лучше поняла, что мне здесь совершенно не место. От оценивающих и голодных взглядов хотелось убежать подальше. Сталкеры смотрели на меня, как на кусок мяса. Наверное, так чувствует себя дичь, когда встречает охотников.
К счастью, появилась Сильва в сопровождении двух женщин, которые тащили большой котел. Внимание мужчин переключилось на еду. По рядам пробежал одобрительный гул. Сильва погружала половник в котел и плюхала на тарелки непонятное варево.
Мы с Коперником сели с краю, я старалась не смотреть вокруг, по возможности не шевелиться и дышать как можно реже. Кажется, мне становится понятна концепция проклятий. В такой атмосфере – весьма разумный ход.
Я украдкой посмотрела на Коперника. Похоже, все его внимание было сосредоточено на приближающемся котле.
Все еще злится на меня.
Нестройный гул голосов прорезал хриплый мужской голос:
– Мел, а Мел, а кто это к нам присоединился сегодня? У нас гости, а мы даже не приоделись, – паясничал парень в защитной жилетке. При этом он очень пристально смотрел на Коперника.
Я нашла глазами бородача.
– Это Нэй и Марта, – ограничился он коротким ответом.
– И откуда они взялись? – не сдавался парень.
– Потом, Найд.
Женщины закончили разносить еду. Мел поднялся со своего места и громогласно произнес:
– Спасибо тебе, Один, за нашу пищу!
Он говорил, что так зовут птицу. До чего же все это странно.
Мел тяжело сел, Сильва заняла место рядом с ним и одобрительно похлопала его по руке. Весело застучали ложки.
А я почти не чувствовала вкуса еды. Все, что мне хотелось, это вернуться в «соту» и забыться сном. Просто чтобы выпасть из этой реальности. Я смогла перевести дух, только когда мы ушли из зала и Коперник закрыл дверь в наше убежище.
Он молча достал из кармана две каких-то пластинки и бросил по одной в каждое ведро.
– Так здесь получают теплую воду, – отрезал он.
– Но я не знала… и хотела, как лучше, – сказала я.
Он придвинулся ко мне, горячая рука легла на плечо. По его нахмуренным бровям я поняла, что ничего хорошего он мне не скажет.
Мне стало так обидно. Я же правда стараюсь делать все, как он говорит, не моя вина, что я не тренированный солдат.
Навалилась тоска и усталость.
– Марта, – строго, даже сурово начал Коперник, – ты должна быть…
Ну, точно… сейчас будет меня «пилить». На этой проклятой планете все против меня. Я заплакала. Это произошло легко и неожиданно даже для меня самой. Крупные слезы нескончаемым потоком покатились из глаз.
Я всхлипнула.
Коперник опешил и обескураженно повторил:
– Марта…
Поток слез усилился. Видимо, они реагируют на его голос.
– Марта!
Точно. Слезы бодро бежали по щекам, и я ничего не могла с этим поделать.
Коперник постоял, подумал и скрылся в душе, забрав одно ведро с собой. Через некоторое время раздался плеск воды.
Слезы резко кончились. Похоже, литься без зрителя им неинтересно.
Однако, какие свойства обнаруживаются. Или это была защитная реакция? Удачная попытка обезоружить Коперника.
Я на цыпочках подкралась к оставшемуся ведру, потрогала воду и поморщилась: все еще холодная. Надо быть очень закаленным. Я даже на такой маленький подвиг не способна – лезть под холодную воду.
Я посмотрела на кровать, на одежду, какая-то смутная мысль не давала мне покоя.
Полотенца! Там их нет. А как же он…
Ответ не заставил себя ждать, появился злой и взъерошенный Нэй, так сказать, в первозданном виде. Его кожа была покрыта мурашками.
Татуировка приковывала к себе внимание: на перьях ворона блестели капельки воды. Мой взгляд неосторожно опустился ниже, скользнул по поджарому животу.
Я схватила с кровати простыню.
– Вот!
Он, не торопясь, принялся вытираться, не сводя с меня глаз.
– Ты кончил? – спросила я, а потом почувствовала, как лицо заливает краска. – Я хотела сказать, ты все… я могу идти в душ?..
Почему-то было очень сложно сосредоточиться. Явно не мой день сегодня.
– Можешь идти.
Это «можешь идти» буквально наэлектризовало воздух.
Я подхватила одежду, второе ведро с теплой водой и поспешила укрыться в ванной. Там я прислонилась к дверце и несколько раз несильно стукнулась о нее лбом.
– Марта, все нормально?
– Да, – сдавленно ответила я.
– Ты же не бьешься головой об стену? – последовал насмешливый вопрос.
Он же не может меня сейчас видеть? Его проницательность иногда пугает.
– Нет, – быстро ответила я, пряча лицо в ладони.
– Хорошо, – откликнулся Коперник.
Когда я снимала платье, на пол с громким стуком выпал накопитель магии. Совсем забыла, что положила его в карман. Нужно спрятать, а то Коперник точно взбесится.
Я засунула колдовскую вещицу в щель между полом и душевой кабиной.
С системой «ведро плюс маленький ковш» я справилась быстрее, чем думала. Среди одежды, принесенной Сильвой, нашлась просторная длинная рубашка, которую я и надела после душа. Прежде чем выйти, я немного помедлила.
Меня тревожил тот факт, что спать нам предстоит в одной кровати. Мы спали рядом в дроне, и там было довольно тесно. Но постель – это что-то очень интимное.
Коперник еще не заснул, он повернул голову, посмотрел на меня, нахмурился. Молча потушил свет.
Я быстро скользнула под одеяло. Нэй отвернулся. Заворочался, зашуршал, глубоко вздохнул.
Все еще злится. Такой напряженный. Нам нужно поговорить. Я случайно коснулась его ноги. Он вздрогнул.
– Прости, – быстро сказала я.
И как отвлечься от того, что рядом лежит горячий, сильный мужчина?
– Давай спать, – раздался холодный ответ.
Я осторожно коснулась его плеча.
– Нэй, – позвала я, – пожалуйста, не сердись на меня. Я буду внимательнее и осторожнее.
– Похвально, – фыркнул он в ответ. – Спи.
– И я буду делать все, что ты скажешь. Я больше не буду доставлять тебе неудобств, постараюсь… – закончить проникновенную речь мне не дали.
Коперник резко развернулся и подмял меня под себя.
– Марта, ты снова меня не слушаешь. Я велел тебе спать.
Он поймал мои руки и удерживал за запястья. Твердые бедра притиснулись к моим, вжимая в матрас.
– Я не сержусь, Марта. Я безумно хочу тебя трахнуть.
Его губы оказались так близко. От кожи шел приятный теплый запах.
– И ты бы знала, каких усилий мне стоит себя сдерживать. Знаешь, когда женщина лежит рядом в постели и говорит: «Я буду делать все, что ты скажешь». Это…
В голосе капитана появились рычащие вибрирующие нотки, отозвавшиеся дрожью в моем теле. От него исходила пьянящая энергия желания.
Значит, тот поцелуй все-таки не был случайностью. Мне не показалось. Торжество разлилось в груди приятным теплом.
– И еще эта рубашка… Ты не могла вытереться? – почти стон.
И это говорит человек, который вышел вообще голым.
– Так что я не злюсь, Марта, – припечатал он.
Сейчас я чувствовала его щеку рядом со своей. Колючая. И сам Коперник жесткий и напряженный.
Он все еще удерживал меня, прижимал своим телом, но не было в нем холодной расчетливости, как в Вороне. Не было странных слов про пророчество. Не было никаких обещаний. Это и хорошо, ведь обещания даются только для того, чтобы их потом нарушить. А вот откровенная сила возбуждала.
Но сила без контроля – ничто, а во мне росла уверенность – отпустит, стоит сказать хоть слово, хоть один звук.
Я пошевелилась, теснее прижимаясь к нему, судорожно вздохнула. Он резко отстранился.
Отпустил, но перед этим неожиданно нежно провел по запястью. Это простое прикосновение заставило меня невольно вздрогнуть, словно его пальцы передавали импульсы.
Он откинул одеяло. В темноте подобрал свою одежду. Сделал шаг к двери, запнулся о край шкуры.
На сегодня благородства достаточно. Даже чересчур. Так ведь и уйдет, даже не узнав мое мнение. Эта мысль вызвала улыбку.
А собственные ощущения не просто подсказывали, они кричали о том, что нужно делать дальше. Нашлись даже вполне рациональные доводы: «Я хочу этого мужчину».
И потом, когда мы спасемся с этой проклятой Цитры, больше не будет такой ночи, не будет этой грани реальности и иллюзии, возможно, не будет этих флюидов, не будет искры, не будет этого напряжения.
Я выскользнула из рубашки, собрала ее в комок и бросила Копернику вслед.
Вместо тысячи слов.
– Какого?..
Я сидела на краю кровати, пальцами ног поглаживая шкуру.
– Марта? – столько удивления в голосе, как будто Коперник не в состоянии поверить в то, что это происходит наяву.
Я потянулась, выгнула спину. Больше никаких сомнений. Никаких слов. У тел своя правда и свой способ договориться.
Больше Нэй не медлил. Поймал. Захватил в плен своих рук, стиснул в крепких, жарких объятиях. Мои руки впились в его плечи: даже не думай сбежать. Его мышцы ответили напряжением: ты не вырвешься, я удержу.
Он погрузил пальцы в мои волосы, потянул, легонько сжимая и слегка массируя затылок. Было в этом что-то собственническое. Помедлив долю секунды, он поцеловал впадинку ключицы, поднялся выше, найдя губы: теперь не отступить.
Одно дыхание на двоих.
Легкая шероховатость его ладони на напряженном соске.
Вздох. Невольно я застонала, закусив губу, выгибаясь к нему навстречу.
Еще. Мне хотелось большего.
Властная рука по-хозяйски сминала грудь.
Еще.
И снова жадный, чуть грубоватый поцелуй наполняет тело сладкой истомой.
Мои пальцы скользят по его ребрам, крепкому прессу. Я в открытую исследую его татуировку, легонько прикусывая кожу.