– Я любил тебя с самого детства.
– И дал обет безбрачия, стоя на коленях перед распятием. – Она горько рассмеялась.
– Потому что верил, потому что считал, что…
– Закрой рот, Дарий. – Она отмахнулась от него, как от назойливой мухи. – Мы двадцать лет знакомы, а ты как был глупцом, так им и остался. Только ты не догадывался, что Мстислав просто решил свалить на тебя все свои обязанности. Иногда я даже рада, что Святой Полк отверг его и Нину. Ты должен был наслаждаться детством и играть в салки с соседской ребятней, а не истово молиться и учиться сражаться на мечах. Тобой воспользовались.
– Теперь я знаю об этом. – Он застегнул плащ.
– Да только слишком поздно.
– Он внушил мне, что я должен любить всех одинаково.
– Я знаю. – Она отвернулась от него. – Слышала, как ты бьешь себя плетью по ночам. Зачем ты это делал, кстати?
– Пытался усмирить плоть.
– Удалось?
– Частично, – уклончиво ответил Дарий. Она услышала его улыбку. – Я все еще зол на тебя.
– Я зла на тебя уже десять лет. – Помолчав, она спросила: – Так какую часть грешной плоти усмирить так и не удалось?
Он расхохотался.
Клюковка оказалась неожиданно большой деревней – дворов тридцать, не меньше. Приятно удивляли чистота общей улицы, добротные избы, непонятно как сохраняющие приличный вид при такой влажности.
Их встретила толпа ребятни – все как один светлоглазые и светловолосые, в чистых рубахах, но босые. Сначала малыши шли поодаль, но потом одна из девочек осмелела и приблизилась. Она с интересом разглядывала Варну, и та, в конце концов, удостоила ребенка ответным взглядом.
– Ну? – спросила она. – Чего смотришь?
– А меч настоящий? – выпалила девчонка.
– Конечно.
– А вы приехали чертей с болот выгонять, да? – выкрикнул мальчишка, но ближе не подошел.
– Любопытной Варваре, – громко сказал Дарий, – на базаре нос оторвали.
– Они воют, – тихо сказала девочка и потянула Варну за край плаща. – Ночами воют, вот так, – она откашлялась, – у-у-у-у!
– Да что ты? – Детей она не любила, скорее терпела. – А взрослые где?
– Так на болота ушли, задобрить чертей хотят.
– А вас одних оставили?
– С нянечкой, но она сказки нам рассказывала и уснула.
– Вернитесь к ней, – Варна подтолкнула девочку. – Давай-давай, шагай.
Они нашли коновязь и оставили лошадей. Дарий приподнял капюшон и сказал:
– А ты не слишком приветлива с малышней. Завидуешь их беззаботному детству?
– Когда я сказала Нине, что в темноте кто-то есть, она не успокоила меня, а дала бутыль святой воды и нож. Этим тоже не помешает подготовиться к жизни в реальном мире, от материнской груди оторваться придется рано или поздно.
Она замолчала, но по лицу Дария поняла, что ее тирада прошла мимо его ушей. Да, он был прав: она завидовала их босоногому детству. Когда ей исполнилось пять лет, мать повесила на нее заботу о курах и младшем брате. Да и наказывать Варну по-взрослому стали рано, требуя от нее ответственности. Она даже не знала, что такое ответственность!
– Наверное, они уже тогда решили избавиться от меня, – задумчиво сказала Варна. – Сразу после меня родился Владимир, а следом за ним – Красимир.
– Вот уж кому стоило усмирить плоть, – пробормотал Дарий. – О чем они думали?
Она так многозначительно посмотрела на него, что он не сдержался и прыснул.
– В деревнях закон простой: чем двор больше, тем больше нужно помощников. Дети мрут в младенчестве, иные не доживают и до трех лет. Значит…
– То есть поэтому они так стараются? – захохотал Дарий. – Иногда я даже рад, что не помню своих родителей.
– Если продолжишь смеяться, нас всерьез не воспримут.
– Железные у них, должно быть, нервы – мертвеца не воспринимать всерьез.
Взрослые вернулись в деревню большой шумной толпой. Люди громко прощались, махали руками, но, как только кто-то заметил мрачных незнакомцев, все затихли и вытолкнули вперед невысокого мужичка с седой бородой. Тот шел, опираясь на палку, смотрел из-под шапки подозрительно, прищурив один глаз.
– Кто такие? – требовательно спросил старик.
– Мрачный Взвод, – ответила Варна. – Приехали на зов.
– Да мы сами управились уже. Оставили идолов да куколок охранных, никто больше в деревню не войдет.
– Предпочту убедиться сама, – твердо сказала Варна. – Кто вас изводит? Дети говорят, что слышат вой на болотах.
– Дак то дети, – старик пожал плечами. – Мало ли что им привидится.
– Всем сразу? – подал голос Дарий.
– О, вот с тобой и буду говорить. А то надо же, баба вперед вышла.
– А ну-ка, стой! – схватив старика за шкирку, Варна подтащила его к себе. – Ты со мной говорить будешь, понятно? И бабой будешь звать жену свою. Доходчиво объясняю?
Толпа зевак зароптала, кто-то засмеялся. Старик вывернулся из ее хватки и раздраженно одернул рубаху.
– Настоящие ведьмы на службе у нового Бога! – громко сказал он. – Где это видано, чтобы баба…
Варна молча ударила его кулаком в лицо и, когда мужик оказался на земле, подошла ближе, собираясь продолжить. Дарий предупреждающе схватил ее за локоть.
Вытирая алую юшку рукавом, старик взвыл, отполз в сторону и завопил:
– На помощь, говорит, приехали! А сами людей честных избивают!
– Нет в тебе чести, дед! – резко сказала Варна. – Ваши идолы от нечисти не спасут, тебе ли не знать!
– Игнатий, да расскажи ты им уже, – подал голос мужчина помоложе. – Убьет ведь тебя, даже глазом моргнуть не успеешь.
– И эти люди хотят, чтобы мы их Бога приняли! – заголосил старик. – Кровожадный ваш Бог, кровожадный!
– В Клюковку вашу больше ни один охотник Взвода не приедет. – Варна окинула взглядом перепуганные лица. – Зря вызвали нас, значит, где-то мы настоящую беду пропустить могли. Будете отныне сами справляться, вон, пусть дед Игнатий чертей на болотах ловит.
– Да ладно, ладно! – старик поднялся с земли. – Ну воют, воют. Кто – не знаем, да только по ягоды никто не ходит больше, люди пропадают. Без следа исчезают, будто и не было их.
– Нам нужна еда, – сказала Варна. – И одеяла, какие не жалко.
– Вы ночевать на болоте собрались? – испуганно спросила женщина.
– Работа такая, – ответил Дарий. – Быстрее справимся – быстрее уедем.
Его слова поняли правильно – люди разбежались, чтобы поскорее принести им все, о чем они попросили. Старик Игнатий хмуро посмотрел на них из-под шапки и заковылял прочь, раздраженно отмахнувшись от юноши, попытавшегося ему помочь.
– Жестоко ты с ним. – Дарий проводил старика взглядом.
– Бабой меня назвал. – Варна рыкнула.
– Ужасно опрометчиво с его стороны, но он-то с тобой не рос. Нам ты быстро дала понять, что девчонки не такие уж безнадежные, – задиристо сказал Дарий и ловко увернулся от удара в плечо.
– Не такие уж безнадежные? – Она пихнула его кулаком под ребра. – Да я была лучшей после Свята.
– У Свята было преимущество. А ведь он так и не рассказал, что за тварь к нему присосалась.
– Кем бы она ни была, в Яви делать ей нечего. Знаю точно, что что-то недоброе за ним ходит, – пробормотала Варна. – Мороз по коже.
– За тобой десять лет хожу я, а ты еще чему-то удивляешься, – хмыкнул Дарий.
Обычно детей учат тому, что темноты бояться глупо, но, когда дело касается тех, кому уготовано стать охотником Мрачного Взвода, все резко меняется. Каждый охотник знает, что в темноте скрывается нечисть – ползучая, летающая, скребущая по ночам доски гроба, воющая и опасная.
«Темноты не нужно бояться, мы должны бороться с тем, что в ней скрывается», – говорила Нина, рассказывая о тварях, что могли поджидать охотников. И Варна не боялась до тех пор, пока по ночам ей не стал чудиться Зверь, которого она повстречала на шабаше.
На болота опустилась ночь, охотница закуталась в шерстяное одеяло и прислонилась спиной к влажному стволу. Дарий не нуждался в тепле, поэтому просто сел на одеяло, чтобы не испачкать одежду. Иногда эти мелочи казались ей смешными: мертвый мальчишка заботится о том, чтобы не измазать одежду грязью. Да, это определенно самая большая из его проблем.
– Зачем тебе все это понадобилось?
– Захотелось в кои-то веки потребовать от людей чего-нибудь. Да и ночи становятся холодными, недальновидно идти на болота без теплой одежды, а у нас ее нет.
– Мне не…
– У меня. У меня нет теплой одежды. – Она раздраженно закатила глаза. – Хватит напоминать о том, что ты мертв, поверь, мне не забыть об этом, даже если я захочу.
Имелась у него отвратительная особенность: Дарий любил тревожить старые раны. В детстве ей казалось, что он пытается сделать больно ей, но потом она поняла, что на самом деле Дарий делает больно только себе. Каждый раз, когда он говорил о своей смерти, он пытался примириться с этой мыслью.
– Тихо. – Дарий прислушался.
– Тебе послышалось. Ночь только начинается. – Варна безразлично пожала плечами.
Ждать она умела. Если по болоту ходит зло, оно явит себя рано или поздно.
Так прошел час, за ним еще один, звезды засияли ярче, луна взошла над лесом. В ее бледном свете Дарий превратился в призрака, его кожа отражала лунный свет. Рядом на земле лежали его серпы – серебряное оружие, выкованное под одним из главных храмов Ясностана специально обученными кузнецами. Из этой кузницы выходило все оружие, которое использовали охотники Мрачного Взвода и Светозарные. На клинках Святого Полка были выгравированы только молитвы, Взводу же позволялось использовать и языческие обережные символы. Почему церковь терпела их – никто не знал, но мотивы стариков в белых одеяниях Варну не волновали: пока им с Дарием позволено жить, ее все устраивает.
– По-хо…
Варна вскинула голову и схватилась за меч. Дарий выставил руку, призывая ее оставаться на месте.
Они замерли, вслушиваясь в тишину ночи, и уже собирались снова вернуться к ожиданию, когда крик повторился:
– По-хо-ва-а-а-ав[18]