В отличие от воинов Полка, члены Взвода чаще использовали языческие ритуалы, но Господь отвечал и им. Не всем, не всегда, но часто. Наверное, Ему было виднее, кому нужна помощь, кто заслужил ее своими делами, ведь в Его глазах – высшая справедливость. По крайней мере, в это верили наставники, обучавшие их.
В дверь постучали, Варна нехотя встала с постели и приготовилась отчитывать Дария за то, что мешает ей отдыхать, но на пороге оказался вовсе не он. Толкнув ее в грудь, Свят вошел, осторожно прикрыл за собой дверь и щелкнул замком. С губ Варны была готова сорваться неуместная грубая шутка – мол, ей не нужны его услуги и ее разум и так находится в покое, но Свят выглядел слишком мрачно, чтобы шутить.
– Нам нужно поговорить.
– До утра подождать не мог? – Она сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что не рада ему.
– Не мог. – Он приблизился к ней, наклонился – его нос почти коснулся кончика ее носа. – Это я убил Гореслава.
Глава 26. Тогда
Жизнь способна измениться в одно мгновение, порой повинуясь чужой злой воле. Еще вчера ты, полный надежд, смотрел в будущее без страха, утвердившись, наконец, в своих желаниях, а завтра от тебя останется лишь оболочка, подобие человека, мясо на костях, безвольно бредущее на заклание, как тупое животное.
На утренней молитве Варна кивнула Дарию, он ответил ей тем же. Обычное приветствие старых друзей, но для них – тайный знак. Под ее кроватью лежал мешок со всеми вещами, которые она собиралась взять с собой. Кивок дал понять, что и Дарий не передумал. В груди стало тепло – так отзывались любовь, благодарность; Варна оттаяла, греясь в лучах его доброты и поддержки.
Сражалась она с особым рвением, дважды уложила Свята на лопатки, с сожалением думала о том, что это их последние совместные занятия. Он дрался спокойно, а Варна – отчаянно, вкладывая в удары чувства, бушующие внутри. В какой-то момент Гореслав подал голос:
– Варна! – Она остановилась. – Соберись! Двигаешься наобум, что с тобой?
«Завтра ночью я стану свободной!» – хотелось закричать ей, но она лишь безразлично пожала плечами.
Замешкавшись, получила удар навершием меча. Собралась, вернулась в стойку и прислушалась к потоку силы, разливающейся внутри. Благодаря ей Варна предугадывала движения Свята, потому что чувствовала их раньше, чем он делал выпад. Его ритм был знаком ей так же хорошо, как свой собственный. Свят был резким, напористым и точным, его тело – гибким и текучим, как вода. Удары он наносил колющие, а она – размашистые. Ей нравились свободные движения, а ему – скупые. Да, ей будет его не хватать, пусть друзьями они так и не стали, пусть между ними случилось нечто, о чем она предпочитала не думать, но он стал ей опорой и учителем. Свят до сих пор хранил молчание, и она была благодарна ему за это. Ни словом, ни взглядом он не выдал их, ни разу не спросил о природе ее силы, не требовал объяснений и не заводил долгих разговоров. Работать с ним в паре, как Светозарные, было бы удовольствием, теперь-то она могла признаться себе в этом. Они – прекрасная пара, их мастерство отточили сотни совместных боев, и разделять их – глупость, которую Гореслав никогда не совершил бы. Но этому не суждено было сбыться. Выбирая между отшельнической жизнью с Дарием и сражениями бок о бок со Святом, она предпочла первое, и собранный мешок подтверждал ее решение.
– Отличный бой, – искренне сказала Варна, когда восстановила дыхание.
– Ты чего? – Свят подозрительно прищурился.
Показалось, что он все понял, как только она открыла рот, поэтому, поспешно отшутившись, Варна побежала в церковь закончить все свои дела, которых оказалось не так много, чтобы занять ее на целый день. Пришлось бесцельно шататься по территории, выполнять поручения Нины. Время тянулось невыносимо долго. Завтра. Завтра Варна покинет это место и никогда не вернется.
После отбоя, перебирая вещи, сложенные в дорогу, она услышала стук. Надеясь, что это Дарий, Варна распахнула дверь, и ее улыбка померкла – Свят мрачнее тучи, светлые брови сошлись над переносицей.
– Меч мой не видела?
– Чего? – С перепугу она не сразу поняла, о чем он говорит. – Деревянный?
– Настоящий.
– Как ты умудрился его потерять? – хмыкнула Варна, не упустив возможности подколоть друга, но ее веселья он не разделял.
– Я не мог его потерять. Мой меч кто-то взял, и я думаю, ты знаешь кто.
На лбу выступил пот, страх пронзил насквозь, ее затрясло. Она метнулась в комнату, сгребла оружие и попыталась выскочить в коридор, но Свят успел перехватить ее.
– Знаешь, куда он пошел?
– Пусти! Пусти, иначе я порежу тебя! – она вырывалась изо всех сил, как дикий зверь, но он не отпускал.
– Ответь мне! Он и мой друг тоже! – рявкнул Свят. – Я иду с тобой.
– Нет! Собери наших, Нину, Мстислава – всех! А я побегу за ним. Там, в лесу, есть поляна, на ней – большой камень. Я уверена, что мы будем там. – Она заглянула в его глаза. – Прошу тебя, нам самим не справиться, но, может, я смогу его догнать.
Сила Зверя позволяла ей бежать невероятно быстро, Свят знал об этом. Одна до леса она доберется быстрее. Нехотя отпустив ее, он кивнул, они вместе выскочили из катакомб и разделились у выхода.
Перемахнув через забор, Варна пустилась бежать. Волна жара разошлась от сердца, мышцы разогрелись, ей показалось, что еще немного – и она оторвется от земли. Как Варна могла не понять, что Дарий обязательно вернется к ведьме?! «Увидим»! Он прямым текстом сказал, что попытается убить Рославу, а она пропустила все мимо ушей!
«Господи, – мысленно молилась Варна, – защити его! Дай ему сил, ибо он всю жизнь готов посвятить служению. Пусть он заблудится, пусть не найдет дороги к камню, пусть сломает ногу, оступившись, но не дай ему найти ее!»
В церкви зазвонил тревожный колокол. Кто-то трезвонил неистово, как безумец, рискуя разбудить не только наставников, но и все деревни в окрестностях. И правильно! Чем больше людей, тем больше шансов, что их вытащат. Кто способен противостоять Рославе? Только Гореслав, им повезло, что он приехал.
Что-то было не так – она нутром чувствовала, что лес изменился. Он больше не приветствовал ее, а возвышался темной громадой, внушая страх. Листья угрожающе шумели, ветер выл высоко над головой, а луна, какая взошла луна! Полная, подсвеченная алым, ее мрачный свет питал колдовство – не было лучшей ночи для ворожбы, чем ночь полнолуния.
«Господи! – мысленно закричала она. – Господи!»
Всю жизнь Варна наивно полагала, что вынесет любой удар, но вот задрожали руки, непослушные пальцы с трудом обхватили рукоять меча. Над головой сомкнулся купол густой листвы, весь мир за границей леса исчез, даже звон колокола доносился будто бы издалека. Все живое замерло: воздух стоял, как в жаркий день, ветер свистел где-то над головой, но ни одна ветка не шевелилась. Ее шаги скрадывала трава, земля влажно чавкала, хотя дождя давно не было. Пахло грозой, которая прекратилась, едва Варна пересекла невидимый рубеж, отделяющий мир смертных от мира ведьм.
Идти приходилось в темноте. Света луны хватало, чтобы не спотыкаться о вздымающиеся корни, но не больше. Она различила впереди нечто, напоминающее фигуру человека, прибавила шагу, но настигла лишь одинокую тень. Раздался шорох, похожий на шаги, – Варна напряглась, прислушалась, пошла на звук и ничего не нашла. В неестественной тишине было слышно, как бьется ее сердце, и больше ничего – звери и ночные птицы будто оставили это проклятое место. Если позвать Дария, тогда она выдаст себя, укажет Рославе место, хотя глупо полагать, что ведьма не знает, где ее искать.
Тишина давила, собственное дыхание казалось слишком громким. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы успокоиться, и услышала пение. Знакомая мелодия переливалась, как ручей, песня про урожай, про весну и работу; ее пела мать. Дрожащий силуэт вышел из-за деревьев, женщина протянула руку. Варна отпрянула, шумно выдохнула и выкрикнула:
– Изыди!
Призрак не ушел, замерцал, покрылся рябью, но остался на месте, не пропуская ее вперед. Материнские глаза впервые смотрели с нежностью, она не была такой при жизни, так с чего ей добреть после смерти?!
– Отец наш Небесный, – Варна подняла меч, совершенно бесполезный в схватке с духом, – дай мне сил, дай мне воли, пусть… Ай!
Слово обожгло ее. Шею сдавило невидимой рукой. Она начала задыхаться, попятилась, уперлась спиной в дерево, отчаянно вцепилась в горло, но не смогла побороть колдовство. Каждый вдох давался сложнее предыдущего, воздух резал, как нож, раздирая все – от гортани до легких.
«Никаких молитв» – вот в чем послание, доходчивое и простое, не просьба, а приказ главы ковена. Рослава ей больше не друг, Варна сделала свой выбор и вывела ее из себя. Ведьма ждала ученицу, но почему-то тянула время.
– Дарий! – выкрикнула Варна. – Дарий!
Она ничего не видела, но чувствовала зло, что творилось где-то рядом. Искра Зверя в ней торжествовала, плясала, как пламя в глазах Рославы. Нечистая сила бесновалась вокруг, и эта пляска не предвещала ничего хорошего.
– Дарий!
Слезы сами собой покатились из глаз, Варна смахнула их рукой. В следующее мгновение тело свело судорогой, она свалилась на землю, боль сковала мышцы. Крик поднялся к небу и исчез в вое ветра. Мать смотрела на ее страдания с той же нежностью в глазах – или не понимала, что происходит, или наслаждалась этим.
– Оставь меня! – взревела Варна. – Убирайся!
Когда боль все же отступила, она встала. Одежда прилипла к телу, земля под ногами превратилась в жидкую грязь. Подняв меч и переведя взгляд на видение, Варна сказала:
– Я убью тебя снова, если потребуется.
Из-за деревьев начали выходить люди – кого-то она знала, кого-то видела впервые. К матери присоединились батюшка и Красимир, безымянного младенца и Влада с ними не было. Ее окружили те, кого она убила; пусть обманом, но Рослава заставила Варну запятнать душу этим страшным грехом, и теперь ей было не отмыться. Духи окружили ее. Они стонали и плакали, их голоса сливались и превращались в громкий вой. И вдруг в толкотне бледных лиц она увидела высокого юношу, неприлично лохматого, худого и потерянного. Его пустые глаза нашли ее, замерли, его рот скривился, он запрокинул голову и закричал так громко, что она оглохла, ослепла от этого крика, зажала уши руками и зажмурилась.