Погасив шар, я покинула бывшую парикмахерскую в невидимости и под разговор разочарованной клиентки со «светящимся окном».
– Представляешь, закрылись… Так жалко… Да девочки хорошие были. Стригли качественно, а брали недорого. Да понятно, что можно, но к этим же привыкла…
Да, согласна, девочки хорошие были. Очень. И так жалко…
Вздохнув и зажав под мышкой трость, я пошла максимально быстро, чтобы успеть добраться до ближайшего подъезда. Невидимость на мне держалась плохо, конфликтуя с прикрывающей мою истинную внешность личиной Эфы – первой ученицы Удавки, – и я кожей ощущала, что она вот-вот сползёт и явит косички, макияж и прочие яркие приметы, ибо это последняя «работа» амулета. Он всегда начинался и кончался невидимостью, чтобы носитель успел подготовиться к личинам, но я решила рискнуть и экономно добить старый амулет.
Слежку я заметила, когда, завернувшись в новую невидимость нового же амулета, брела мимо «свечек», огибая бесконечные ограды, к остановке. Неприятно покалывающий взгляд в спину, липкое ощущение чужого прикосновения – и я с трудом заставила себя идти прежним темпом и придерживаться прежнего курса. Слишком быстро нашли, слишком… В прежние времена я опережала преследователей минимум на сутки, а сейчас прошло всего-то часа четыре.
«Ящерка» заелозила, цапнула за руку, предупреждая. Чую-чую, не волнуйся… И не двигайся, вдруг для этой заразы невидимость не преграда. Просто наблюдай обстановку и понемногу накладывай слоями защиту. Ото всего.
Свернув в ближайший двор, я на минуту избавилась от настырного взгляда, и этого времени мне хватило, чтобы достать «навигатор» и изучить диспозицию. Тащить «хвост» за город не хотелось, и вообще на вокзал пора – через три часа поезд. А значит… Нет, почему так быстро нашли?.. «Смешанка» – это смесь не только стихий, но и направлений силы, то бишь света и тьмы. И наблюдательские маяки на капли тьмы не реагируют, если света больше. И заклятья я использовала аккуратно, и личины… Как?.. Неужто угадали, куда я пойду из приюта, и тупо ждали на всякий случай?
Выбрав удачное для засады место, я отправилась в очередное петляние вдоль оград и парковок. А ведь Илюха предупреждал о капкане… Надо к нему прислушиваться, попеняла я себе, внук Удавки – не дурак, и оным никогда не был. Да, не хлебнул, как, мы, отступники – заклинателям на родословную фиолетово, у них каждый специалист на вес золота. И на наблюдателей с их сдвигами о «бывших отступников не бывает» тоже начхать. Дело своё парень знает, да и бабушка просветила. И со стороны своего флегматичного «шаманства» он всяко видит больше: в отличие от вечно бегущих нас, замечающих второпях лишь сиюминутную опасность, у него есть время посмотреть, вычленить необходимые детали, проанализировать их и сделать выводы. В общем, местами пригодится. Другие рефлексы – другие восприятие и понимание.
«Свечки» с оградами кончались, и потянулись удобные разновысотные многоэтажки. Завернув в подъезд второго дома, я сменила невидимость на личину, снова проверила «навигатор» и глотнула зелья, наконец начав вместо известного палача поминать добрую подругу. Ужка боялась мира и, в отличие от авантюрной меня, блюла оседлую жизнь, обожая собирательство, травки и зелья. И спасибо ей за это обезболивающее огромное.
Отмерив по внутренним часам минут двадцать, я снова вышла на улицу и медленно, прогуливаясь, отправилась до ближайшего магазина. Оный находился на первом этаже очередной многоэтажки, а напротив – удобнейшее место встречи: наглухо закрытая заборами стройка. И я ничего не смыслю в наблюдателях, если мой фанат не окажется за бетонным забором раньше меня. Оттуда, из пустующей новостройки, так удобно бить по жертве ментальной иглой…
В магазинчике, предварительно пересчитав скудную наличность, я прижимисто затарилась чаем, лапшой в поезд да мороженым и снова вздохнула по своей квартире, где осталась неплохая заначка. Наблюдатели ко мне не только студентов посылали, но и по «личным вопросам» бегали. А я наглая и бесплатно не работаю. Не прописано в контракте обслуживать всех и каждого, снабжая запрещенными амулетами, – или платите, или до свидания. Жаль, в рюкзачный кошелёк мало отложила…
Завершающим этапом стало мороженое. Игнорируя недовольный взгляд продавщицы, я развернула обертку и подошла к окну. «Ящерка» на моей руке шевельнулась и мягко царапнула кожу, отвечая на безмолвный вопрос: объект на месте. Отлично. Мороженое капнуло на рукав – и, как говорит Анюта, ой… Провести ладонью по рукаву, приподнимая его и касаясь браслета – и вобрать нужную для заклятья щепотку силы. И накрыть шатром стройку, от забора до забора, от маковки подъёмного крана до фундамента и на пять метров ниже, и чтоб ни одной щели не осталось.
– Спасибо, – доев мороженое, я улыбнулась недоумевающей продавщице и спокойно вышла из магазинчика, выбросив обёртку в урну.
Хоть бы живьём наконец взять, а…
Я беспрепятственно добралась до забора, обогнула его и, убедившись в отсутствии людей, достала трость и вспорола ткань пространства, убирая бетонное ограждение и создавая щель в шатре. И первой в ней исчезла «ящерка», а я, потерев руки и сняв пару полезных серёжек, шагнула следом, наговором закрывая «дверь»-брешь.
Наблюдатель на встречу, ясно дело, не явился и мудро закрыл выдавшее его «всевидящее око». Сбросив на землю рюкзак и куртку, я тряхнула руками и звякнула браслетами. Ну же, приятель, свет в моём лице требует: пусть силы тёмной стороны выходят на бой… Вокруг меня громоздились плиты и земляные горки, напротив – семь этажей скелетообразной заготовки без стен и стрела подъёмного крана, поодаль чернели трубы и синел вагончик охраны. А если «тёмная сторона» не выйдет сама, её позорно выволокут из убежища за хвост или вытряхнут лёгким движением ветровой руки…
Взгляд «ока» на секунду померещился сверху, и я щёлкнула пальцами, призывая «ящерку», шепнув:
– Кран. Заберись и найди.
Охрана стройки, конечно, крепко спала. Снова изучив поле грядущего боя, я растёрла между ладоней обе серёжки сразу. Металлические на вид, они крошились хрупкой глиной, отдавая вложенные в них заклятья. Что ж, если ты наверху…
Ветер явился на зов сразу. Взъерошивая пыль и мелкий мусор, по дуге облетая капкан, он закручивался спиралью, отталкиваясь от заборов, и поднимался от земли к небу, сжимая воздушные кольца вокруг новостройки, змеёй взбираясь по дребезжащей стреле подъёмного крана. А я, закрыв глаза, смотрела глазами ветра, изучая каждый пятачок и закуток, каждую машинную кабину и щель между плит. И свою жертву заметила, к сожалению, слишком поздно. У наблюдателей есть категорический приказ – отступницам в плен не сдаваться. И чтоб их, старых перестраховщиков…
Ветряная змея бросила к моим ногам очередную мумию и успокоилась, оседая строительной пылью. Я осторожно присела, достала из рюкзака влажные платки и протерла лицо, прочистила от пыли глаза и изучила добычу. Мумия издевательски оскалилась скошенной челюстью, равнодушно посмотрела пустыми глазницами. Я разочарованно наморщила нос и вытащила из рюкзака пакет с порошком, стирающим следы магии.
Вот если не везёт – то не везёт…
Из-за плиты вынырнула «ящерка» и зашипела, виновато искря пятью «углями».
– Осмотрись, – попросила я, встряхивая пакет. – Он слишком быстро меня нашёл, у него должно что-то быть. Или амулет… или нечисть на побегушках. Ищи.
Или я ничего не смыслю в наблюдателях… или они сделали на меня персональный маяк. Я пробыла под надзором четыре года, и ещё в изоляторе с меня сняли кучу вещей и… И как током дёрнуло от понимания. Твою мать, кровь. Из меня её столько выкачали на анализы… Стародавние умели делать отслеживающие маяки, вшивая в амулеты и остаточную энергетику с вещей, и капли крови, но это сложное умение потерялось во времена охоты на ведьм. И я очень надеюсь, что оно не всплывет внезапно, здесь и сейчас. Ибо, найдя жертву, маяк её убивает в считанные секунды, и защиты от него нет.
Надо же, как высоко меня оценили, как точечно начали охоту… В свете некоторых событий я надеялась, что моё имя внесут в списки приютных ведьм, которые в большой мир уже ни ногой. А они, сволочи, ждали. Всё равно ждали.
«Ящерка» вернулась минут через десять, и не одна, а с добычей. С нижнего клыка свисал помятый амулет-монетка, и мне хватило беглого взгляда, чтобы выдохнуть. Нет, не маяк. Вернее, конечно, он, но не тот, что делали стародавние. Это другое. Маяк стародавних бы от меня и мумии не оставил.
– Что чуешь? – я спросила, уже зная ответ.
«Кровь», – предсказуемо сообщила «ящерка», коротко зашипев.
Я задумчиво кивнула и разорвала пакет с порошком, пуская его по ветру. Значит, это обычный «нюхач» – штука, временно дающая владельцу известный и полезный навык нечисти. Обмануть его сложно, но можно. Находить по запаху крови всё равно будут, особенно если договорятся с нечистью, но уже не за пару часов. Сутки-другие я себе вырву, а больше мне и не надо.
«Ящерка» убрала амулет-«нюхач» в нужный карман рюкзака, подползла ко мне и обернулась тростью, помогая встать. Прихватив вещи, я поднялась с земли, выпрямилась и узрела стоящего напротив гостя ближнего зарубежья. Поддатый сторож стройплощадки, одетый в одни старые джинсы и стоптанные тапки, уставился на меня с осоловелым интересом, тихо икнул и вежливо предложил:
– К-кофе?..
Я едва сдержала улыбку.
– Нет, спасибо, – отказалась вежливо и подняла трость. – Не подскажете, где здесь выход?
– Так… там, – он махнул рукой в неопределённом направлении и снова икнул.
Трость мигнула белым, и сторож, зевая, поплёлся обратно в свой вагончик, на ходу забывая о том, что он кого-то здесь видел.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я удаляющуюся спину и побрела в указанном направлении, то есть просто подальше от чужих глаз, чтобы выйти с воздухом через ближайшую щель в заборе.
Перед поездом я заехала сначала в ближайший магазин рукоделия, набрав два пакета шнурков, тесёмок, ленточек, булавок, металлических пуговиц, цепочек, замков и прочих весьма полезных в амулетном деле вещей, а затем – в парфюмерию и косметику. Вторая составляющая артефактов против «нюхачей» лежала в рюкзаке – мензурки с кровью нечисти, которую я давно, ещё до сомнительной сделки с наблюдателями, насобирала по заповеднику. В первую очередь из неё готовились лечебные и восстановительные зелья, но и для перебивки запаха кровь подходила идеально.