– О, логика есть, – я понизила голос, игнорируя справедливое замечание «паука». – Такой подход «пляски с бубнами» меня пару раз выручал. Сначала кричишь на весь город: «Я здесь!» и бегаешь по стержневым точкам. Охотники стекаются и начинают слежку. А ты раз – и исчезаешь на пару дней. Они таятся и выжидают. Ты опять появляешься. Они опять охотятся и оборудуют в нужных точках засады. Ты опять исчезаешь. Но они уже знают, что ты снова возникнешь, и ждут. И в ус не дуют. А пока они ждут, ты уже драпаешь со всех ног тайными тропами. Я такими «плясками» себе часто время выигрывала. Главное – вовремя свалить. Всё путем, Илюх. Реликварий будет. Но не сразу.
Я достала из рюкзака остатки воды, запила зелье и добавила:
– А исчезновение было необходимо для дела. И прошло очень удачно.
– Для какого дела? – прицепился репьём приятель.
– Не знаешь, твоя бабушка успела продать свою квартиру? – я пропустила вопрос мимо ушей. На него лучше отвечать в другом месте.
– Нет, но… – он вдруг смутился.
– У тебя там заповедник? – догадалась я. Сняла с колена шарф, застегнула штанину и быстро собралась: – Идём. Хочу поесть и помыться. И чихать на твоих подопытных. Защита же осталась?
– Не такая, как при жизни бабушки, – Илья намёк понял и встал, собирая со стола свои вещи, – но неплохая.
– Да и репутация Удавки работает пострашнее её заклятий, – кивнула я, доставая амулет. – Личину надень. И вот это возьми.
Приятель же, едва я раскрыла мешочек с «окровавленным», – шарахнулся в сторону:
– Твою мать, где ты это взяла?..
Да, тьма в живой крови (а сила сохраняется даже в пробирке, пока жив носитель этой самой крови), усиленная заговорами да собранная в одном месте, лупила по чувствительному заклинательскому дару шокером.
– Сделала, – я взяла пару «безделушек» и закрыла мешочек, – чтобы сбить со следа тех, кто идёт по запаху крови. Держи. Дар, да не смотри ты на меня так! Я бы и дня не протянула на свободе без предосторожностей! – я рассердилась. – Достали, циники недоверчивые!.. Не знаете, что такое засада, облава, погоня… Бери, говорю! Или слушайся меня, или иди своей дорогой! А я посмотрю, далеко ли уйдёшь!
Угроза подействовала, и Илья неохотно взял предложенное. Попрощавшись с «пауком» и посоветовав ему залечь на дно, я вылетела из пивнушки с тростью под мышкой и устремилась к остановке. Нет, ну реально достали, зла не хватает… Не представляют, на что способны наблюдатели… И мы не представляем – до сих пор, после стольких лет бесконечных побегов, – поэтому и прикрываемся всем доступным и в неограниченных количествах.
– Эф, извини, – приятель догнал меня в три шага. – Ты права, я не знаю вашего мира. Бабушка, конечно, рассказывала…
– Рассказывала! – фыркнула я раздражённо. – Илюх, между войной и рассказами о войне бездна разницы. Ты только слушал, а я варюсь в этом всю жизнь. И если я что-то говорю, то не криви вот таких вот, – я скопировала его снисходительную улыбку, – рож, а просто делай. И мотай на ус.
– Извини, – снова и искренне покаялся он.
– Забыли, – я тряхнула косичками. – Где ближайшие двери в хату?
– Здесь, недалеко. В одном из гаражей.
…а всего дверей с пространственными переходами было больше сотни. Когда Удавку в очередной раз накрывали дома, она сначала отсыпалась, а потом спокойно уходила по своим делам через новые двери – каждый раз через новые, пробивая пространственные тоннели до нужного места. И оставляя с носом тех, кто сидел в засаде у известных входов в квартиру.
– А съедобное там водится?
– Стратегический запас во временном коконе.
Мы перешли через дорогу, и Илья аккуратно просочился вперёд меня на неудобную кривую тропку, уводящую по пустырю к гаражам. Я упрямо старалась не отставать. Ряды выцветших кособоких «ракушек» тянулись удручающе медленно… но главное, тянулись: один ряд, второй, а из его середины по узкой тропке в третий. А дальше я перестала следить за дорогой. Просто ковыляла, глядя себе под ноги, и думала, как чудесно быть змейкой на солнышке.
– Это ведь не для тебя дело, – тихо заметил приятель, подойдя к неприметному коричневому гаражу и обернувшись, – согласись, Эф. Ты не в той форме, чтобы бегать за кем-то – да и от кого-то. Ты едва ходишь.
Открыл дверь он очень просто – потянул за ручку. Раздался щелчок – замком была родная кровь, живая и добровольно желающая попасть в убежище.
Илья первым шагнул внутрь, пригнувшись в низком дверном проёме, и протянул мне руку, помогая перебраться через неприятный порожек. И лишь оказавшись в знакомом мягко-охровом пространстве магического перехода, я позволила себе выдохнуть. Привалилась к стене, перенеся вес на здоровую ногу, и сухо спросила:
– Илюх, ты знаешь о типе по имени Корифей?
– Нет, – предсказуемо и недоумённо отозвался он.
– Этот парень – информационщик, и он способен взломать любое инфополе и выудить из него любую информацию. Любую, – повторила я выразительно. – Только что сказанные тобой слова, только что промелькнувшую мысль – даже ту, которую ты сам не запомнил.
– А, кажется, слышал, – сообразил Илья. – Но он же ненавидит наблюдателей.
– Но это не значит, что они не способны найти к нему подходы и вынудить работать на себя. Опять, – я ступила на больную ногу, поморщилась, но заставила себя сделать шаг. И следующий. – Мы его давно переманиваем, но он не даётся. Считает, что пристроим к делу, и в общем-то прав. Но пока Корифей где-то прячется – даже пока он где-то прячется, – мы не можем чувствовать себя в безопасности и спокойно работать. Другого инфомата такого уровня и потенциала у наблюдателей, хвала дару, нет, но и одного существования Корифея нам хватает выше крыши.
Приятель быстро сложил дважды два и получил необходимый результат:
– Клятва.
– Верно. Когда-то несколько самонадеянных ведьм замыслили одно весьма щекотливое дельце. Но из-за Корифея мы даже обсуждать это дело между собой сейчас не можем, – я поковыляла по коридору, держась за стену. – Времени с тех пор прошло много. Кого-то уже нет в живых, а кто-то не в форме, но дело есть дело, и закончить его надо. Любыми способами и средствами. Если не хватает силы, говорила наставница, вспоминай о мозгах.
Илья молча и заинтересованно внимал.
– Клятва, – продолжала я размеренно, – защищает даже от инфомата, но лишь процесс первичного обсуждения в кругу ритуала. Ни одна из нас не может предупредить другую, что выходит из игры, и передать роль. В форме я или нет, неважно. Важно то, что я обязана сделать, чтобы не подвести своих. Которые тоже сделали немало и сейчас делают не меньше. Кто-то – в уже бестелесном облике, ибо не дожил, кто-то перерождёнными по той же причине. Мы таились, ожидая стартового выстрела – новой волны убийств, – и дождались. Всё остальное не имеет значения.
Коридор закончился светлым арочным проходом, в котором чётко и благословенно маячила обычная стена с простенькими обоями. Добралась… Квартирка крошечная, однокомнатная, но… главное – сразу занять диван.
– Клятва худо-бедно защищает мыслеполе, а вот инфополе сказанного или написанного – нет. Поэтому ты просто молча меня слушаешься и ни о чём не спрашиваешь. Корифей может взломать всё, что угодно. Всё, – опять повторила я. – Поэтому я не рискую строить долгосрочные планы и, как верно заметил Моня, верчусь как флюгер и ловлю удачный ветер. Иногда он срывает меня с одного дела, направляя на другое, но моя удача тоже часть плана. Как и твоя бабушка была частью клятвенного круга. Я знаю, чем всё должно закончиться, а вот как доберусь… И засим, Илюх, я пошла мыться.
– Пельмени будешь?
– Всё буду.
– Эф?
– Что? – я взялась за ручку ванной.
– Твой дар тоже в деле? Тот, который перемещал в будущее?
– Отчасти. Он уснул, когда «уголь» выжгли. Перемещаться уже не получается. Только думать.
Да, и помедитировать за отдыхом в одном важном направлении не помешает…
Но, едва я устроилась отмокать в ванной, как из-за двери раздалось:
– Эф, а как быть с тем, что ты в приюте рассказала? Это же всё те же планы.
– А ты думаешь, наше хранилище ничем не защищено? – расслабленно хмыкнула я. – Весь участок, от первого куста до последнего камня, под мощнейшим колпаком. Да и его на всякий случай «китёнок» прикрывает.
– Понял, – отозвался Илья и через минуту загремел кастрюлями на кухне.
А я погрузилась в горячую воду – и в медитацию. Да, Гюрза права. Если получается продумывать из-за перестраховки и осуществлять случайно наихудшие сценарии, то…
Когда я отскребла себя от ванной и, замочив вещи в отстирывающем зелье, закуталась в старый халат наставницы и выползла на кухню, пельмени уже остыли, а приятель сидел за столом и опять сосредоточенно что-то слушал. Я неодобрительно посмотрела на его телефон, но промолчала. Бабушка не раз предупреждала внука об опасности устройств связи, и не удивлюсь, если телефон – это домик для подопытного, защищающего свою территорию от прослушек и слежек. Во всяком случае я видела, как Илья экспериментировал, презирая «побрякушки», именно с техникой. Это мы по старинке кольца силой заряжаем, а он, дитя своего времени…
За день я так проголодалась, что даже греть ничего не стала. Смела еду и на десерт глотнула обезболивающего. Всё, выспаться перед важным делом – закончить его наконец… Только прежде чаю выпить, крепкого, горячего и сладкого.
– Ты права насчет одержимости, – приятель вынул из уха один наушник. – Учитель подогнал мне запись объяснительной того парня, про которого ты говорила – который бывший наблюдатель, – и он подтверждает: абсолютно все безымянные – потомки одержимых. Парень, похоже, бывшую свою контору ненавидит люто – столько о них выложил, часов на восемь записей. Я тебе завтра нужен?
– К вечеру, – прикинула я, наливая в кружку с заваркой кипяток.
– На диван не претендую, – и он снова нацепил наушник и включил запись, погружаясь в информацию.
Да, и это тоже в его духе – просидит до утра, уснёт за столом, и потом не поднимешь…