«Ворон» неуверенно шагнул вперед.
– Э, не сразу, – я отступила. – Моих отпусти.
– Обманешь, – нахохлился он.
Я вздохнула, закатала рукав, пережала вену, взывая к силе, пробормотала наговор и показала «птицу» открытую ладонь с горящим знаком:
– Про клятву ведьм в курсе?
– При мне придумали, – фыркнул «ворон», расслабляясь.
– Клянусь, что проведу тебя в гробницы – и в святилище, на встречу с Вещей видящей, по её просьбе, – монотонно пробубнила я, и знак на моей ладони полыхнул фиолетовым. – А теперь отпусти ребят.
«Птиц» приблизился одним стремительным и неуловимым шагом. Наклонился, провёл когтем по моей щеке, втянул носом воздух и проворковал:
– И всё равно не нравишься ты мне, вещая… Смотри, нарушишь обещание – и я закончу начатое, – и коготь недвусмысленно кольнул мой левый висок. – И выверну тебя наизнанку. И пойму, забери тебя тьма, что ты такое.
Я не дрогнула под кровожадным взглядом, проворковав в ответ:
– Осторожнее, нечисть. Человеческое тело – очень хрупкое и нежное. Убьёшь случайно – и перерождённая в моём исполнении не понравится тебе гораздо больше живой меня. Со мной можно договориться. С ней – никогда.
– Открывай, – «ворон» вернулся на исходную позицию.
И я вернулась к прерванному занятию. Высокая береговая стена, почти вертикальная, изрытая старыми корнями и укрытая первым золотом осени, исстари служила входом, о котором знали лишь посвящённые. Стоя вплотную, по колено в старой траве, я осторожно перебирала корень за корнем, считая. Восемь, пятнадцать, двадцать се…
– Долго ещё? – раздражённо прервал моё занятие «птиц».
Я украдкой оглянулась через плечо. Он дико хотел есть, безумно мечтал поскорее добраться до желаемого и оттого жутко нервничал.
– Потерпи, – посоветовала я, возвращаясь к корням, – двери не открывали сотни лет.
– Почему же? – ехидно переспросил «ворон». – Для живых же это важно… – помедлил и процитировал меня: – поклониться древним костям.
– И почтить память, – подтвердила я, сунув руку в переплетение корней по локоть и нащупывая наконец нужный, скользкий и вёрткий. – Но, как ты понимаешь – если понимаешь, – отнюдь не память костей. А память той, что много сделала для нас перед смертью. Кости – просто место, к которому привязана душа, и чтим мы именно душу.
Я резко потянула за корень. Внутри, под землей, раздался слабый скрип.
– Поэтому к гробницам давно никто не ходит. Вообще-то боятся, – я начала осторожно вытаскивать корень наружу. – В святилище же полно артефактов – и полно защитных проклятий. По-моему, это прикол всех Верховных: пройдёшь полосу препятствий – достоин знаний и личной аудиенции. И ведьмы в большинстве своём приходят на озеро почтить дух – венки по воде пускают со свечками…
– Короче, вещая, – поморщился «ворон».
Я вытянула корень и попятилась, таща его за собой. Снова заскрипело. «Птиц» понял фишку, оттеснил меня плечом и дёрнул – один раз и не особо сильно. И дверь распахнулась: из-под корней потянуло гнилостно-сырым сквозняком, обозначился слабо светящийся голубым арочный проём.
– Стой, – я ухватила «птица» за руку. – Волшебное слово знаешь?
– Спасибо, – он отвесил ироничный полупоклон.
– Да плевать мне на тебя и твои благодарности, – фыркнула я и оглянулась. – Ребят отпусти.
– Нет, – жёстко сказал «ворон». – Если ты опять обманешь…
Намёк понят. Ну ладно…
– Где-то тут, – я указала заросший травой и кустами клочок берега, – моя трость. Найди, будь добр. Она мне нужна. И только тронь… – прошипела на дёрнувшуюся нечисть. – Я в состоянии передвигаться. Мне просто нужна моя опора. Или будешь возмущаться и терять время? К твоему сведению, скоро утро, а пройти в гробницы можно только в ночь смерти.
Он неохотно отвернулся, обшаривая быстрым взглядом берег, а когда нашёл нужное и наклонился, я «случайно» уронила на землю голыш и выдохнула короткий наговор-приказ. Гигантская туманная фигура, неслышно замершая за нашими спинами, шевельнулась, понимая и принимая задачу. Ужка – хоть и «трусливая», но боевая ведьма, тёмная сила Природы, а Илья – опытный и умный заклинатель с «белкой». Им нужна пара минут, чтобы освободиться. Справятся. И хранитель им в этом поможет.
Приняв трость и мило улыбнувшись, я первой просочилась между корней. Ещё сильнее запахло сыростью и плесенью. Древний коридор осыпался сухой землёй, под ногами что-то неприятно похрустывало, корни оплетали стены и свисали с потолка. А впереди путеводной звездой сиял силуэт проёма.
Двадцать шагов – и я остановилась возле зачарованной арки. Поставила ногу на невидимый порожек, коснулась рукой невидимой двери и произнесла простую фразу:
– Здравствуй, наставница. Я пришла.
Проём вспыхнул, являя мерцающую голубую дверь.
– И всё? – удивился «ворон».
– Пляски с бубнами и ритуальные завывания будут чуть позже, – пообещала я.
Открыла дверь, шагнула в земляной коридор, пропустила вперед «птица» и краем глаза отметила, что пещерку-прихожую затопил туман. И настроение поднялось. «Ты его сделаешь», – уверенно сказал «богомол».
Что ж, приступим. Попытка номер четыре. Репетиция главного выступления.
И кто ж кого всё-таки переврёт?..
Глава 7
…вселенная состоит из биллионов триллионов миллионов возможностей,
каждая из которых может осуществиться,
если тренированный ум вставить в нужную щелку и повернуть.
И если вы хотите, чтобы на ком-нибудь взорвалась шляпа,
нужно лишь перейти в ту вселенную,
в которой великое множество молекул шляпы
вдруг одновременно решат разлететься в разные стороны.
Терри Пратчетт «Дамы и Господа»
Низкий земляной коридор по прямой уходил вглубь берега. С каждым нашим шагом на стенах загорались старинные факелы – голубые, синие, белые, зелёные, жёлтые. Корни уже не просто пробивались сквозь стены – вьюнами оплетая факелы, они спускались к полу, образовывая постаменты с изображением стихийных символов.
– Почему мы идём прямо? – «ворон» шёл, ссутулившись и пригнувшись, и напряжённо озирался по сторонам, но повсюду, даже на потолке и полу, видел только фигурно сплетающиеся мшистые корни – стелющиеся плетёным ковром, украшающие стены защитными символами, многослойными портьерами растянутые по потолку.
– Это общий коридор, – пояснила я, запинаясь о корни и выдёргивая трость из очередной щели. – Под озером только одна гробница – Вечной слышащей, водяной Верховной. Остальные – в других… закоулках. Скоро развилка, сам увидишь.
– Непохоже место на… древнее, – пробормотал «птиц», явно ощущая себя неуютно в коридоре, созданном для людей среднего роста и комплекции.
– А много ли ты видел древних сакральных мест? – уточнила я. – Защищённых магией стародавних Верховных? Я вскрывала пару тайников Вещей видящей, и они выглядели так, словно их только что создали. Ни пылинки, ни соринки, ни разрухи.
Минут через десять, свернув за угол, мы вышли в круглый зал, изъязвленный тёмными арочными проёмами.
– Пять? – посчитав, уточнил озадаченный «ворон». – Почему пять? Почему без символизма?
– Скажи-ка мне, знавший Верховных лично, они были дружны между собой? – я повернулась к своему взъерошенному спутнику.
– Нет, – после паузы ответил он, с подозрением ощупывая светящимся лиловым взглядом каждый проход по очереди.
– И вечность находиться бок о бок друг с другом они тоже не пожелали. Здесь, – я сделала тростью обводящий жест, – только четыре Стихии и Природа. Да, пять. Это те Верховные, которые худо-бедно общались и пытались сотрудничать. Те, кто создал первый Круг. И те, кто встал на защиту ведьм, когда началась охота – и на защиту будущего мира людей и магии, а не семейных тайн.
«Ворон» снова занервничал и попытался это скрыть, опустив очи долу и сильнее съежившись. Но я заметила, как задёргалось его лицо, как напряглись плечи и сжались кулаки. То ли совсем невтерпёж, то ли что-то почуял, то ли, не будь дурак, вспомнил о моих словах про проклятья…
– Передохнули – и будет, – и я первой отправилась к нужному проёму, над которым вездесущие корни образовывали знак воздуха.
И снова длинный, извилистый коридор. И снова факелы – одного цвета, голубые. И снова пляшущие по стенам уродливые тени. И снова сырые сквозняки. И снова мерзкий гнилостный запах. И снова корни. И снова напряжённо сопящая в спину опасная нечисть. Но я шла прежним темпом, уверенно и спокойно, не позволяя себе ни капли страха или растерянности. Он это учует сразу. И тогда всё.
Коридор упёрся в очередной дверной проём, и я произнесла известные «волшебные слова». Проход приветливо мигнул голубыми. Я вошла первой, остановившись у двери и пропустив вперёд своего спутника. Добрались. И теперь…
– Что это? – огляделся «ворон» недоверчиво.
Просторное круглое помещение. Огромный каменный саркофаг в центре. Голубые, ясно дело, факелы. Низкий потолок, увитый корнями, старательно изображавшими перистые облака. Вдоль стен – ряды открытых книжных шкафов вперемежку со старинными сундуками. Шуршащие на сквозняке обрывки летописей, сияющие голубым амулеты на сундуках. Мы старались, да. Изучали устройства тайников стародавних, смотрели исторические фильмы и кино о расхитителях гробниц… Но «ворон» наших стараний не оценил.
Грохот, и я невольно вздрогнула. «Птиц» без особых усилий скинул тяжелую крышку саркофага, склонился над захороненной мумией и втянул носом воздух. Мумию мы подобрали соответствующую – из неопознанных, с татуировкой изгнания на лбу. Современную, что он не мог не учуять.
– Что это такое?.. – змеёй прошипел «ворон».
– Святилище, – невинно отозвалась я, нашарив в кармане «сонное царство». – Гробница.
– Но это не то святилище! – вдруг заорал он. – И не та гробница!
– А откуда мне знать, что именно тебе нужно? – возмутилась я. – Я мысли читать не умею! Наставница показала – я провела! Чего тебе ещё надо?