Мерзавец, уже примеривается к тому, как будет ее выкручивать. Не бывать этому. Я умнее Такара и сделаю все по-своему.
Так, книга спрятана в кладовке в коробке из-под кроссовок, это на третьем, чердачном этаже.
«Все дело в книге, дело в книге», – твердил я себе, поднимаясь наверх.
Я вспомнил слова Валентины, когда я вызвал ее на кладбище: «Если прочитать эту книгу задом наперед, то она станет „черной“ книгой, и тогда… Тогда Такар завладеет миром, он устроит тут самый настоящий ад, конец света».
Я бросился в свою комнату, достал из рюкзака атамэ и сунул его в карман, затем помчался в сторону кладовки за книгой. Если не будет этой книги, то Такар не сможет прочитать ее задом наперед, не устроит в мире ад.
Эту книгу нужно уничтожить.
А вместе с ней и Такара.
Глава XI«Гори ты синим пламенем!»
Я запер окна и двери во всем доме, заткнул все щели тряпками, положил коробку с книгой на лестницу, ведущую на чердак, и побежал вниз, на кухню. Я открыл все конфорки на газовой плите. Зашипели невидимые струи газа, постепенно неприятный запах стал заполнять дом. Я устремился во двор, специально не думая о книге, чтобы Такар не прочел мои мысли.
– Я скажу тебе, где находится книга, в обмен на родителей, – выставил я условие.
Такар усмехнулся и выкрутил маме руку. Мама застонала от боли.
– Да скажи ты ему, где эта чертова книга! – прокричал папа.
– Тогда он точно нас убьет. Такар, отпусти родителей, и я пойду за книгой с тобой вместе. Если ее там не будет, то убей меня, но папу и маму не трогай, – взмолился я.
– Хорошо, – криво улыбнулся Такар. Лучше бы он этого не делал, улыбка делала его еще омерзительней.
Он взмахнул рукой, и веревки упали с родителей. Мама с папой облегченно вздохнули и отошли подальше от столбов. Мы с Такаром отправились в дом.
– Бегите подальше отсюда, – шепнул я папе и маме. – Бегите.
Мой тон и вид были крайне серьезными, поэтому родители молча кивнули.
В доме ужасно воняло газом, но Такар этого не заметил, он шел наверх и тянул меня с собой.
– Вон книга, – указал я на коробку из-под кроссовок.
Такар открыл ее и не поверил своим глазам. Дрожащими руками он прикоснулся к ней, отпустив меня, и мгновенно обо мне забыл. Теперь на всем белом свете для него существовала только долгожданная книга.
– Она. ОНА! Теперь весь мир будет в моей власти!
Он зловеще рассмеялся, его лицо озарилось красным светом, непонятно откуда исходящим. Но в тот момент я не задумывался над подобными мелочами, у меня были дела поважней.
«Сейчас или никогда», – решил я и крикнул:
– Такар, посмотри, что у меня есть!
Перестав обнимать книгу, он обернулся в мою сторону. Я времени не терял. Сунул руку в карман и, прицелившись, метко бросил атамэ прямо в грудь Такару. Этим же самым ножом он убил Валентину. Настал час расплаты!
Он выпустил книгу из рук, сложился пополам и застонал. Потекла кровь. Держа одной рукой атамэ за рукоятку и одновременно пытаясь его вынуть, другую руку он направил на меня, произнося какое-то заклинание.
Я увернулся, прыгнул и схватил книгу. Что-то меня толкнуло на это. Не мог я отдать книгу огню…
Такар с болью на лице снова принялся читать заклинание, и из его руки вырвалось пламя.
ТОЛЬКО НЕ ПЛАМЯ!
Раздался оглушительный взрыв, дальше все происходило будто в замедленной съемке. За первым взрывом последовала череда других, и вот пламя добралось до меня с Такаром.
Я мысленно приготовился к смерти, но тут случилось неожиданное. Мой медальон засветился бело-желто-оранжевым светом, и спасительный свет окутал меня с ног до головы. Я был словно в оболочке, в пузыре из света. Я видел то, что творилось вокруг. Пламя объяло корчащегося от боли Такара, атамэ стало раскаленным и взорвалось, а вместе с ним разорвало грудь Такара. Картина была не для слабонервных.
Пламя охватывало весь дом, пожирало мебель и ковры, а мне было даже немного прохладно в этой оболочке.
Я оторвал взгляд от жуткого зрелища и побежал вон из дома.
С момента взрыва прошло всего несколько секунд, но мне они показались вечностью.
– Гори ты синим пламенем, Такар! – от души пожелал я, выбегая со двора.
Я обернулся. Дом был охвачен пламенем. Стекла взрывались и блестящим фонтаном сыпались на землю. Раздался новый взрыв (или, может, что-то в доме завалилось), и дом медленно-медленно рухнул. Сначала провалилась крыша, кругом полетели доски со снопами искр… От дома оставался только его каменный скелет.
Постепенно оболочка вокруг меня исчезла, и я услышал, как о землю что-то звякнуло. Я наклонился, чтобы рассмотреть, что именно звякнуло, и увидел свой медальон, покореженный, расплавленный и почерневший. Я с трепетом и благодарностью положил его на ладонь.
– Ваня, Ваня! – услышал я голоса мамы и папы. Они стояли на безопасном расстоянии от дома, но даже сюда ветер доносил жар.
Я кинулся к родителям. Мы обнялись и заплакали, потом обернулись к нашему дому, который превратился в фантастический костер. Он смотрелся очень красиво. Древесина трещала, искрилась и превращалась в угольки, даже несгораемое дерево и то сгорело. Может быть, сгорело временно…
– Папа, как ты оказался в школе? – спросил я наконец.
– Мне позвонили на работу и попросили срочно прийти в школу за тобой. Вроде бы вы убирали классную комнату и нечаянно разбили стекло, а ты порезался. Сказали, что тебе оказали помощь, но домой отпускать одного тебя не хотели… Ну, я и бросился в школу.
– Так это что получается? Те, кто тебе звонил, заранее знали обо всем? Зачем же они тебя в школу заманили?
– Они как коршуны накинулись на меня и привязали к столбу, били меня и вопили, чтобы мы убирались из города. А потом пришла какая-то женщина и сказала директору, что произошло что-то экстренное. Тогда они заставили меня позвонить вам и попросить вас прийти за мной в школу. Эти нелюди пытали меня…
– Угораздило же нас получить это наследство, – высказалась мама.
Вдоволь насладиться победой нам не дали приближающиеся шаги. Это бежали Эдик и его мать с отцом.
– Что… Что вы сделали с домом?! – завопили они.
– Вместе с ним взорвался Такар, – взглянул я на пепелище. – Я думал, что все будет по-другому. Я собирался запустить в него атамэ и убежать, бросив напоследок зажженную спичку, но получилось даже лучше, чем я предполагал. Вдруг я не успел бы отбежать от дома?
Эдик, буфетчица и водитель не слушали меня. Они с ужасом смотрели на дом, вернее, на то, что от него осталось.
– Что же теперь будет? – упавшим голосом пробормотал Эдик.
– Я не знаю, – ответил я. – Такара больше нет. И дома тоже. Да и нужен ли вам этот дом?
– Но там наши могилы… Это НАШ дом, нас в нем убили, мы бы так и жили в нем дальше, если бы не умерли… Такара нет… Кто теперь поможет нам умереть? – Эдик ронял обрывки фраз и чуть не плакал.
– Я не знаю, – повторил я. – Но я спас книгу.
– Ну и что? Нам-то с этого какая польза! – закричала буфетчица. – Господи… все пропало, все пропало… Мы вечно будем полумертвыми… Ведь, кроме Такара, никто не знает, как умерщвлять мертвых… А жить и все время вспоминать, как мы лежали могилах, у нас больше нет сил…
– А что мне оставалось делать? Позволять Такару читать книгу задом наперед и завоевывать мир? Да? – вскипел я. – Вы и так мертвые, а в мире много живых людей, которые не погибли благодаря смерти Такара. На кону была или ваша окончательная смерть, или смерть всего человечества. Выбор оказался не в вашу пользу.
Эдик и его родители опустили головы. Обнялись.
Стало светать. Дом догорал, а мы вшестером смотрели на пламя и думали каждый о своем. В мире часто бывает несправедливость. Но это смотря как взглянуть. Для одних несправедливость – самая что ни на есть справедливость, а для других – отчаяние и потеря последней надежды. Так случилось и этой ночью. Если бы Такар остался в живых, то погибло бы много людей, но Эдик с родителями получили бы вечный покой. Зато он убил бы меня и моих маму с мамой, в этом я уверен.
Судьба распорядилась по-иному, выбрала свой финал. Финал, выгодный для большинства.
Эпилог
Оставаться в этом городе мы не могли – в школу я даже не решался идти, да и жить нам теперь было негде. Перед тем как уехать из Залесенска, мы зашли на могилу Валентины, положили цветы. И вдруг ни с того ни с сего подул ветер, заскрипела оградка, и на могиле появился образ моей прапрабабушки.
– Я все знаю, Ваня, – прошептала она. – Ты одолел Такара, спас книгу. Теперь в твоих руках огромная власть.
– Бабушка, власть огромная, а умертвить Эдика и его семью эта книга не помогает! – воскликнул я, и ком застрял в горле. Мне было очень жалко Эдика, жалко всех школьников, подорванных бомбой.
– Все в твоих руках, – произнесла Валентина. – Расти, набирайся опыта, и, возможно, ты поможешь им. Но подумай хорошенько – нужно ли это делать? Нужно ли дарить жизнь людям, умершим больше полувека назад?
– А что, так все и оставлять? Школу, в которой учатся мертвые дети, семью из трех человек, которая не может ни умереть, ни жить? Каким же кретином был Такар! Стольких людей сделал несчастными!
– Зло становится сильней за счет людских страданий. Да, мальчик мой, это несправедливо, очень несправедливо. Но так было всегда.
– Зачем тогда вообще жить, колдовать, если нельзя помочь людям?
– Помочь людям можно, но нельзя помочь всем. Должно быть равновесие.
И с этими словами Валентина исчезла.
Я чуть не разрыдался. Какой смысл убивать Такара, бороться против зла, если близким людям мы не можем помочь? Если приходится смотреть на их страдания и, опустив руки, проходить мимо – мол, ничего нельзя сделать? А что тогда можно? Где справедливость? Теперь я Эдика понимаю очень хорошо.
С такими мыслями я ехал в машине прочь из этого города.
Издалека я видел наш сгоревший дом, дым все еще поднимался над ним. Или мне