Глава 5
– А палки у вас тут нет случайно? – спросила я, окидывая взглядом каменные стены. – Или на крайний случай меча?
– Меча? – Улада подняла брови. – Секира только, надо? Ее дядька Ивар бросил, когда уходил. – Девчонка замолчала, а потом тяжело вздохнула: – Дядька Ивар меня всегда любил, баловал, я секиру и сохранила.
– Но все равно он… – я сморщила нос, вспоминая, – как это? Выкормыш?
Улада, насупившись, кивнула.
– Они все такие! – заявила она. – Хотели, чтобы мы на поверхность выходили, учиться шли. Пытались помешать духу нас защищать, пока Ожана не вмешалась.
– Ну и выходили бы, что такого?
– Снаружи опасно! Там смерть!
– Понятно, – хмыкнула я. – Умная Сирена всех мужиков повывела, чтоб не мешались, и сидит себе припеваючи.
Улада нахмурилась. Пошла мысль в ее одурманенной голове, пошла!
– Но дух сказал…
– Угу, а сами вы как будто думать не умеете. – Ткнула пальцем в ее лоб. – Вот выберусь из всей этой истории, пришлю тебе учебники. У меня даже совсем безнадежные русалки за ум взялись. Неужто не сдюжишь?
– Не знаю, – изумленно протянула она. – Но ведь…
– С духом я сама поговорю, – махнула я рукой. – Где там секира?
– В тайнике. – Улада вздохнула. – Пойдем, покажу.
Тайником моя провожатая называла небольшое углубление в скале недалеко от общего зала, где она хранила милые сердцу вещички: скукоженную шкурку крысы, скелет летучей мыши, секиру дядьки и мою жабу.
– Ой, а я думала, она с Лихо.
Я достала сонное тельце Васьки, которая тихонько поскуливала и не желала просыпаться.
– Духу она не нужна, – пожала плечами Улада, – а мне понравилась, веселая. Да и жить тут согласилась.
– Ага, согласилась! – Я поджала губы. – Я ей как соглашусь сейчас, как соглашусь…
– Ой, что ты! – заволновалась девчонка. – У нас ведь тут хорошо, безопасно, не то, что там, наверху…
– Не продолжай, – перебила я. – Помню. Но жабу, уж извини, тебе не оставлю. Она как в себя чуть придет, вы сами ее на поверхность потащите. Или прямо тут прикопаете. Терпеть такую, как Васька, нужно еще научиться.
Я положила жабу в сумку поверх зелий.
– Вон секира, – указала вглубь тайника Улада. – Она, конечно, поржавела немножко, за оружием ведь уход нужен.
На лезвии в форме полумесяца и вправду имелись следы ржавчины, но на него я особо и не рассчитывала. Главное, рукоять оказалась что надо: длинная и массивная. Приглядевшись, кое-где я заметила гниль, а потому поднесла факел ближе и принялась тщательно изучать древко. Неужто березовое? Давно уже рукояти из березы никто не делал, поскольку они быстро изнашивались.
Я посмотрела на Уладу и уточнила:
– Милая, а скажи мне, оружие ваших мужчин все такое?
– Да, – вздохнула она. – Один мастер делал, дядька Глеб. Он мне тоже топорик обещал, когда подрасту. Теперь уж…
Я кивнула.
– Похоже, и у них рукояти были березовые. Что-то вашему духу в этом дереве сильно не нравится.
Пыхтя и отдуваясь, я вытащила тяжеленную секиру из тайника, уронила ее рядом на пол и спросила:
– А нет штанов каких? Уж больно неохота в пылу борь… э-э-э… беседы с духом сверкать исподним.
Девчонка задумчиво осмотрела меня, покачивая головой, а потом снова полезла в тайник, скрывшись в нем почти по пояс.
– Только вот. Осталось от кого-то, я подобрала, – вытащила она непонятную серую тряпку.
Я развернула предложенную одежку и поморщилась. Это действительно были штаны, только очень уж чудные: по длине в лучшем случае по колено, зато по ширине как для трех меня. Быстро переоделась, подвязавшись веревкой, и походила из стороны в сторону – движениям ничего не мешало. Только если снова придется ползти по узким проходам, колени будут сбиты в кровь.
Проверила жабу, которая все так же похрапывала в сумке, и решила, что будить ее пока ни к чему. А затем повернулась к Улане.
– Ну все, теперь давай к Лихо. Он, наверное, жуть как соскучился.
Улада кивнула и почти побежала вперед. А я с тихой руганью потащила секиру, волоча лезвие по земле и очень стараясь не отстать от быстроногой чуди.
– Опоздали, – прошептала девчонка непослушными губами, белея прямо на глазах, когда мы зашли в купальню, где совсем недавно мылись.
В одной из дальних чаш лицом вниз лежал Лихо и не шевелился.
Я ахнула, на секунду задержалась у входа, чтобы бросить секиру, и рванула к нему, прыгая по камням.
– Только попробуй мне тут перестать дышать, – закричала, вытаскивая его из воды за волосы. – Я тебе, разлямзя этакий, не разрешаю умирать, слышишь?
Выволокла тяжелое неподатливое тело на бортик купели и, стукнув кулаком в грудь, принялась дуть ему в рот.
– Сумку тащи! – через плечо велела Уладе. – Быстрее!
– Его дух забрал, – прошептала перепуганная девчонка, но сумку послушно принесла.
– Вытаскивай все.
Стараясь не терять ритм, я вдыхала в Лихо воздух. А когда пузырьки застучали по каменному полу, потянулась к зельям.
– Вливай все, что можно, – посоветовал опустившийся рядом Корвус, хищно озираясь по сторонам и припадая на руки, – хуже не будет. Чем скорее он очнется, тем быстрее мы отсюда уберемся, может, и успеем.
Усиливающее? Восстанавливающее? Оздоравливающее? Какое выбрать? Однако на раздумья времени не оставалось, и потому я начала выливать в рот Лихо пузырьки один за другим, опустошая свои запасы.
– Быстрее, – прошипел демон, показывая зубы.
– Дух забрал, дух забрал, – повторяла Улада, утирая слезы.
– Если дух сейчас мне Лихо обратно не отдаст, уж я этого духа! – зло ответила я.
И тут Лихо задергался в моих руках, закашлял, извергая попавшую внутрь воду. А потом со стоном выгнулся дугой, открыл мутные глаза и заревел, размахивая руками, как бык в период гона. В какой-то момент я не смогла увернуться, и меня отшвырнуло в сторону, больно приложив о камни.
– Эй, полегче!
Я поднялась на колени, приготовившись бежать обратно, но вместо этого замерла, изумленно уставясь на своего друга. Он перестал кричать и теперь медленно поднимался на ноги, а по его коже бежали черные линии, соединяясь на лице, топя глаза темнотой.
– И что это мы с тобой сделали, а?
Я задумчиво повернулась к Корвусу. Демон в это время тоже решил отличиться: катался по земле, стиснув зубы, отливал всеми оттенками красного, от темно-бордового до нежно-розового, и мычал что-то неразборчивое.
– Да чтоб вас! Хоть бы по одному как-то! – воскликнула и подбежала к нему, не забывая поглядывать на стоящего с растопыренными руками Лихо.
– Sireni… – прошипел рогатый и скорчился.
– Ага, – прищурилась я. – Поняла. Наш дух где-то тут.
– Дух, дух, – протараторила Улада. А потом зажала уши руками и повалилась на землю, сотрясаясь от ужаса.
– Та-ак, – протянула я, оглядываясь. – А я? Что за вечная несправедливость? – И крикнула погромче: – Эй, Сирена, тогда и меня околдовывай! Неужто тебе ведьмы не нравятся?
– Не очень, – нежно прошептал мне прямо в ухо мелодичный голос. Вздрогнув от неожиданности, я резко обернулась, однако за спиной никого не было. – Ведьмы вспыльчивые, злопамятные и мстительные.
– Да, это все про меня, – не смогла я сдержать улыбку. Все-таки не зря мы репутацию так блюли. Вот не зря! Даже до нижнего мира слава докатилась.
Я повертела головой, но сирену так и не обнаружила. И как она это делала?
– Уходи, ведьма, оставь мне эту сладкую силу, я так голодна… я так давно не была дома… – прошелестел голос, казалось, прямо в моей голове.
– Понимаешь, тут такое дело, – протянула я, медленно подходя к дальней чаше, самой большой, где мне почудилось какое-то движение, – я бы, может, и оставила… – оглянулась на свернувшегося клубочком и поскуливающего демона, а потом на раздувающегося Лихо, и покачала головой, – но отдать тебе то, что считаю своим, не получится. Не так воспитана. И хотела бы, да характер!
– Я поделюсь, – зашипела сирена, выныривая, наконец, на поверхность маленького озерца. – Я помогу разбить тот черный комок в твоей груди, он лишний, лиш-ш-ний…
– Лишний, – повторила я, невежливо разинув рот, стоило увидеть огромный нарост в виде плавника на лбу появившейся сирены. Он не то чтобы ее совсем не красил, скорее, отвлекал от остального лица: больших рыбьих глаз и тонкой полоски рта.
– Ты сломаешь его, – нежно пропела она, подтягиваясь на руках и вылезая на край чаши.
– Не уверена. – Я отступила назад и почесала собственный лоб, представив, как вообще можно жить с таким плавником, а потом тряхнула головой, чтобы прийти в себя. – А? Что сломаю? Комок в груди?
– Да, – радостно выдохнула она, демонстрируя полный рот мелких зубов. Ее тонкий белесый хвост нетерпеливо стукнул по камням, дробя их словно молотком. – Только не мешай! Столько силы, она манит…
Я обернулась к скорчившемуся демону и поджала губы. Дать сирене перекусить Корвусом, и печать сама снимется. А с Лихо тогда как? Я покосилась на друга, который нетвердо стоял на ногах и мотал головой.
– Лихо, – окликнула я, делая к нему пару шагов, – тебе лучше?
Он поднял на меня взгляд и ощерился:
– Убью!
Я ошеломленно замерла на месте.
– Ой, а что я такого сделала?
Но он меня, судя по всему, не слышал. Он посмотрел на сирену, кивнул и медленно двинулся ко мне, тяжело переставляя ноги.
– Мамочки! – завизжала я, отскакивая в сторону.
А потом рванула к своей поклаже, судорожно прикидывая, чем остановить одурманенного Лихо.
– Да что же это делается-то! – ругалась я, присев возле сумки и перебирая валяющиеся рядом пузырьки. – Свой собственный Лихо, а такое вытворяет!
И тут же ойкнула, отдернув руку: Васька со злобным кваканьем, не дотянувшись до пальцев, впилась мелкими зубками в мою ногу.
– Дух забрал, – зашептала Улада с выпученными глазами.
– Дух этот ваш просто с ведьмами дела не имел.
Я достала зелье истинности и обильно полила им жабку. Та булькнула, но от ноги отцепилась.