– Точно, – подняла я указательный палец. – Какой выдумщик тут хозяин… такое изобразить.
– С чего вы взяли, что это гидра? – высунула мордочку Вася и молча протянула лапу, в которую я вложила последний кусок хлеба. – По-моему, просто ящерица-переросток с тремя головенками. Еще и лапки вон маленькие имеются.
– Да, кстати, – я остановилась, – у гидры голов побольше было, так что тут, видимо, просто больная фантазия в дело пошла. Ну что, – обратилась я к Лихо, – может, тут и остановимся? Везде ведь одно и то же: кочки, лужи, кочки, лужи.
– Интересное видение. – Он устало потер лоб. – Хотя ты права, конечно, ничего нового мы в ближайшее время не встретим. Выбирай место посуше.
Недогидра низко взревела и с шипением поползла в нашу сторону.
– Ух, аж мурашки по коже. – Я потерла плечи. – С огнем тоже так было. Здорово все-таки у вашего брата получается иллюзии создавать, пробирает!
– А запах? – приосанился Лихо. – Чуешь? Я, конечно, не знаю, как такие твари пахнуть должны, но эти витающие в воздухе нотки мертвечины, вызывающие тошноту, добавляют картинке реальности.
– Да уж, – наморщила я нос. – А главное, полностью отбивают аппетит, что нам, собственно, на руку, учитывая скудные запасы.
Засунув ладонь в сумку, я принялась перебирать зелья.
– Можно, конечно, что-нибудь выпить, чтобы силы поддержать.
– Куда ему еще поддерживать? – проворчала жаба. – Опять разъерепенится, как молоденькая кикимора, которую танцев лишили. Нет уж, спасибочки, мне не понравилось.
– Не должен. У чуди я ему сразу несколько зелий давала, – протянула я задумчиво. – Оно и вылилось в этот срыв от кикиморошных голов.
– Не было у меня никакого срыва! – возмутился Лихо.
Васька прожевала свой кусок хлеба и грустно уставилась на пустую лапу.
– Ага, мы чуть не померли, а срыва не было. Выходит…
Что там у жабы собиралось выходить, я, к сожалению, не услышала, поскольку рев сразу из трех голов разъяренной ящерицы над ухом вместе с рыком Корвуса, который что-то на своем, демонском, начал говорить, заглушили все возможные звуки.
От неожиданности я присела и зажала уши руками, и в это время огромный серо-зеленый хвост, пролетел над моей головой, ударил Лихо в бок и повалил его на спину, прижав к мягкой земле.
– Est realis![24] – наклонился надо мной демон.
– Еще бы понимать, о чем ты, – проворчала я. – По-хорошему ведь просила! Бить тебя, что ли?
Но Корвус только отмахнулся и улыбнулся клыкастым ртом:
– Сейчас она его просто-напросто проглотит. Хоть что-то интересное за весь день.
– Бедная гидра, – от души пожалела я тварь, оказавшуюся настоящей, – сидит тут одна, охотится, и на тебе, опять неудача, на Повелителя болот нарвалась.
– Надо было с тебя начинать, – согласился со мной демон, наблюдая за тем, как очухавшийся Повелитель возмущенно начинает отпихивать обвившую его ящерицу. – Тогда бы у нее хоть шанс появился: пока Лихо сообразит, как действовать, пока в руках-ногах своих разберется.
Не сдержавшись, я хохотнула. Чем и привлекла внимание разозленной гидры. Она к тому моменту уже почувствовала родственную силу, поэтому Лихо выпустила и с шипением метнулась ко мне, раззявив пасть на одной из голов. Остальные две хранили потрясенное молчание, все время оглядываясь на отплевывающего от травы Повелителя.
– Беги! – заверещала в кармане Васька.
Но я даже на ноги встать не успела – большая змеиная башка зависла напротив моего лица, хищно сузив глаза и оскалив клыки, с которых прямо на землю капала ярко-желтая слизь, сразу же прожигавшая мох.
– Нельзя! – закричал очухавшийся Лихо. – Нельзя, я сказал! Фу! Не ешь ведьму!
Одна из голов змееящерицы досадливо щелкнула зубами у моего носа, а потом и вся она целиком стала отползать.
– Какой «морок» хороший, – ехидно заметила я и прижала руки к пытающемуся выскочить из груди сердцу, – реалистичный.
– Угу. – Лихо наклонился и погладил притихшую гидру, которая обвила хвостом его сапог и, похоже, не собиралась отпускать. – У нее разум ужонка. – Он положил ладонь на одну из голов: – Бедняжку разбудили, привели сюда и бросили. – И добавил сочувственно: – Девочка кушать хочет.
– Ты сам свою девочку обеда лишил.
Отодвинувшись от них подальше, я легла спиной на траву и воззрилась на постепенно загорающиеся в небе звезды.
– Она знает кикимор, – радостно сообщил Лихо. – Они невкусные, но их много!
– Рада за них. – Я приподнялась на локтях. – Значит, с кикиморами все в порядке, раз их много. Местный хозяин не стал их трогать.
– Выходит, так, – повернулся ко мне Лихо, почесывая гидру по одной из макушек.
– А сама-то она кто? Уж-переросток или все-таки гидра?
– Непонятно.
– Давай ей какую-нибудь голову отпилим ножом и посмотрим, вырастут на ее месте еще две или нет? – проснулся во мне исследователь.
– Отличная мысль, – поддержал меня скучающий Корвус. – Как погляжу, ты не совсем пропащее существо, оказывается.
Василиса в кармане хмыкнула, но вылезать не решилась. Я бы на ее месте тоже не рыпалась. Учитывая любовь кикимор к лягушачьим лапам, думать, что гидра не обратит внимания на упитанную жабку, было бы глупо.
– Не, – ласково улыбнулся Лихо, – мы Шуше ничего не будем отпиливать, пусть так ходит.
– Шуше, – закатила я глаза.
– И она говорит, рядом есть отличное место, сухое, там у нее гнездо.
– Гнездо, – простонала я, поднимаясь на ноги. – Не думала, что скажу нечто подобное, но я очень, просто очень соскучилась по обычным глупеньким кикиморам. Понятным, как бревно. Которые выйдут к нам, поахают-поохают, тебя обнимая, а потом надают нам с собой еды и отправят восвояси.
Глава 4
Проснулась я от визга. Не успела даже открыть глаза, перекатилась на живот и подскочила, схватив палку, найденную по пути к гнезду и перед сном любовно пристроенную рядом с собой.
– Что? – выдохнула, размахивая оружием.
– Шуша вкусняшку притащила, – сонно пояснила Васька и дернула меня за волосы. – Перестань скакать, лучше забери у гидры этого… этого…
– Ого, – я замерла на месте, – вурдалак!
– Фу, брось это! – завопил Лихо, которому наша трехголовая ящерица радостно подтаскивала к лицу свою находку. – Бросай, я сказал!
– Нет, Шуша, – заорала я, перекрикивая напуганного Повелителя, – держи его! Держи крепче!
– Чего это? – удивилась жаба. – Ты ж вроде вурдалаков не боишься?
– Это будучи ведьмой я вурдалаков не боялась, а теперь очень даже! Если трупный яд на меня попадет, мало не покажется, прожжет ведь кожу насквозь. И это я про его зубы еще молчу.
Бедный вурдалак, стянутый хвостом гидры, уже даже не рычал, а тихо подвывал, грустно на меня поглядывая.
– Что ты на меня смотришь? – дернула я плечом. – Нечего на болотах было сидеть, шел бы в деревню какую, там и еда, и развлечения. А тут только маленькая Шуша голодная и вообще…
– Так! – поднялся на ноги Лихо. – Шуша, унеси это отсюда!
Он махнул рукой, и гидра, обиженно зашипев, поволокла очумевшего вурдалака обратно.
– Кстати, – вспомнила я и полезла в сумку, – мне ведь Ждана кольцо свое отдала. Как раз на такие случаи. Семейный вурдалачий отпугиватель!
Я аккуратно достала массивный золотой перстень, хмыкнула и нацепила на большой палец.
– Я бы на твоем месте сильно на него не рассчитывала, – задумчиво изучая мое новое украшение, сказала Вася. – Помнится, та трава, которую тебе одна из ведьмочек дала… как там ее?
– Кого? Ведьму или траву? – Я подышала на перстень и потерла его о грязные брюки. – В любом случае, я знала, что Алеся и травоведение – понятия несовместимые, поэтому не сильно и расстроилась, что мешок с добрынь-травой оказался с сюрпризом.
– Хорош сюрприз, – хмыкнула жаба, – мы его из столицы аж до Твердышек тащили.
– Она просто не дочитала в учебнике, что если до конца добрынь-траву не высушить, то там земляные черви заводятся. И, между прочим, – я выгнула бровь, – ты должна была их есть! Ты ведь жаба.
– Совсем с ума сошла? – обиделась она. – Это вообще себя не уважать надо, чтобы червей есть! Я не для того готовить училась, чтобы ты тут мне…
– А я бы сейчас и от червей не отказался, – потер живот успокоившийся Лихо. – Забав, глянь, может, у тебя чего осталось?
– Надо было есть, что дают, – наставительно произнесла я. – Зря, что ли, маленькая гидра тебе тут ловила упыря?
– Еще пара дней впроголодь, и я подумаю над тем, чтобы употребить вурдалака, – и не подумал возмущаться он.
Я достала из сумки восстанавливающее зелье и кинула ему.
– Надо кикимор искать, иначе мои запасы закончатся еще до того, как мы доберемся до Ковена.
– Сейчас Шуша положит вурдалака, где взяла, и отведет нас. – Лихо поднялся и потянулся, зажмурившись. – Эх, все-таки хорошо тут…
Окинув взглядом унылую картинку вокруг, я задумчиво покивала. Кому болота вонючие, а кому и дом родной.
Шуша вернулась на удивление быстро: либо лежбище вурдалака находилось совсем близко, либо решила не тащить умертвие и бросила на полпути. Она приползла и закрутилась кольцом вокруг лиховских ног, преданно заглядывая ему в лицо всеми своими головами.
– Странно, – нахмурился он. – Она говорит, вурдалаки тут недавно только стали появляться, и сразу много.
– Странно, что ты способен без слов общаться с гидрой, а что вурдалаков сразу много – это не странно. Они же без маговского надзора плодятся, как грибы. А сюда, по всей видимости, не то что маг, сюда и ведьма какая плохенькая давненько не забредала.
– Шуша – порождение болот, поэтому я ее понимаю, – пояснил Лихо, почесывая гидру за ушком, отчего та все свои шесть глаз блаженно прикрыла и высунула раздвоенные языки.
– Пойдемте уже, порождения. – Повесив сумку на плечо, я позвала: – Эй, Корвус, хватит там сидеть в трясине!
Вздрогнув, Лихо обернулся, но демона моего он видеть не мог, а потому только губы поджал.