Единогласным решением в караул отправили Соплю, остальные разбойники через пятнадцать минут захрапели. Этот храп и стал сигналом для Дафниэля. Едва заменой тенью он проскользил сквозь пространство и очутился рядом с Дагоном. Тот уже успел освободиться и развязывал руки Габи.
– Но как? – одними губами спросил эльф.
Дагон мотнул головой в сторону Нордо, который пытался выковырять из зубов волокна веревки. Не тратя время на лишние слова, Дафниэль вернул дворфу топор, а Дагону старый ржавый меч.
Ведьма никак не отреагировала на освобождение от пут.
– Горячка, – прошептал Дагон, проведя ладонью по горячей щеке девушки, – оставь меч у себя, а я понесу Габи. Развяжите остальных.
Освобожденные пленники словно зайцы разбежались в разных направлениях. Дагон взял ведьму на руки, Нордо держал наготове топор, а эльф скептически осмотрел тяжелый, неудобный меч. Впрочем лучше он, чем пустые руки.
– Ни с места! – приказал Сопля, выросший рядом.
Его внимание привлек звук шагов и треск веток от неуклюжих беглецов. Нордо переглянулся с Дафниэлем. Топор дворфа мог сорваться в любую секунду и отправить Соплю к праотцам. Чувствовал это и сам разбойник, трясясь как осиновый лист. Трое мужчин неотрывно следили за кончиком острой стрелы. Арбалет в руках Сопли ходил ходуном, что особенно щекотало нервы.
Глухое «бамс» заставило всех вздрогнуть. Сопля закатил глаза и упал на землю, так и не нажав на спусковой крючок.
– Дафниэль, ты это видишь? – бледный как смерть спросил дворф.
– Да…
В воздухе над Соплей парила метла, с висевшей на черенке шляпой.
– Уходим, пока еще кто-нибудь не проснулся, – вышел из оцепенения Дагон и направился в лес.
Последовала за путниками и метла со шляпой.
– Мне как-то не по себе, – прошептал Нордо.
Среди дворфов магия встречалась редко. Конечно, они знали о ее существовании, но сам Нордо впервые видел явное проявление магических сил. Оно и понятно. Низкорослый народец веками обитал в горах, где залежи мифрила подавляли магию на корню.
– Чего ты боишься? – удивился Дафниэль. – Она всего-лишь следует за своей хозяйкой. Даже помогла нам. Удивительная сила – магия ведьм. Не удивлюсь, если метла разумна.
Нордо оглянулся назад. От подобных слов чувство легкого дискомфорта переросло в откровенную тревогу. Казалось, метла с вызовом и самодовольством смотрит на него в ответ, тогда как шляпа равнодушно болтается на черенке, совершенно безучастная к происходящему.
– Дагон, как думаешь, за нами будет погоня? – спросил Дафниэль.
– Да, вопрос только по чьему следу они решат пойти. Еще есть шанс, что эти мерзавцы погонятся за каким-нибудь менее удачливым бедолагой. Но расслабляться не стоит. Нам нужно найти деревню, а лучше город со стражей, где разбойники будут бессильны. И Габи, – Дагон сделал паузу с тревогой всматриваясь в бледное лицо ведьмы, которое едва выделялось в сумраке ночного леса, – ей нужен отдых и уход.
Выходить на главную дорогу в Горифэл было опасно. В любой момент кто-то из разбойников мог проснуться и пуститься в погоню.
Через лес продвигались медленно. Первым шел Дафниэль, расчищая путь, затем Дагон с Габи на руках, Нордо и замыкала цепочку метла, то и дело тыкая дворфа в затылок. Казалось, ей доставляло удовольствие подгонять нервного коротышку, боявшегося слово пикнуть «неодушевленному» предмету.
Тьма медленно рассеивалась, уступая место предрассветной мгле. Густой, словно кисель, туман стелился по земле и вздрагивал от каждого шага, движения или вздоха. Вдалеке замаячил призрачный огонек. Затем второй, третий.
– Деревня! – радостно воскликнул Дафниэль, до этого молчаливо прокладывавший путь.
Уставшие и голодные, они вышли к небольшому полю, засеянному овсом.
– Подождите, – попросил Дагон.
Он порядком вымотался тащить на руках Габи. Пусть девушка и была весьма миниатюрной особой, но весила несколько больше, чем ворох пушинок. Не каждый мужчина справится с такой ношей, тем более по лесным зарослям.
– Давай я понесу, – предложил Дафниэль.
Нордо с Дагоном скептически окинули его взглядом. По их мнению, если эльф и мог перемещать ведьму в пространстве, то только волоком.
– Все в порядке, – сказал Дагон и дрогнув поднял Габи.
Руки его дрожали. Лоб покрылся испариной. Каждый шаг давался с трудом. Нордо хотел было предложить свою помощь, но представил, как волосы Габи будут волочиться по земле, а ноги цепляться за кочки и передумал. «Получается я и свою эльфийку на руках носить не смогу?» – задался вопросом дворф и заметно погрустнел.
– Нордо, не отставай, – позвал его Дафниэль.
В деревне несмотря на ранний час кипела жизнь. Пастухи вели коров на выпас. Хозяйки кормили домашний скот, а из кузни доносились звонкие перестукивания. Появление пришельцев местные восприняли с любопытством.
– Любезный, есть ли поблизости таверна? – спросил Дафниэль пастуха.
– Тама на перекрестке направо и туды до конца. Мимо не пройдете, – ответил щербатый юноша и, кивнув в сторону Габи, спросил, – чевой-то с ней?
– Плохо себя чувствует. Может быть у вас и знахарка в деревне имеется?
– Лет десять как померла, упокой Милосердная Богиня ее душу.
Пастух хотел еще перекинуться с пришельцами парой фраз, но стадо успело далеко уйти. Зашлепав босыми ногами, он припустил вслед за коровами.
Беглецы быстро нашли таверну и ввалились внутрь. Хозяин суетился на кухне. За столиками сидели сонные постояльцы и работяги в ожидании завтрака.
– Нам бы разместиться, – сказал Дафниэль, подходя к стойке.
– Сейчас, – крикнул тот с кухни, – сколько комнат?
– А сколько есть? Нам нужно четыре койки.
Хозяин соизволил появиться перед посетителями.
– Две комнаты, все что могу предложить. Можете размещаться, на втором этаже. Первая и вторая дверь слева ваши.
Дафниэль оставил задаток и повернулся к друзьям.
– Идем? – произнес он и замер.
Дагон. На нем не было лица. Из-за столика в углу встали двое мужчин.
– Давно не виделись, Дагон, – холодно улыбнулся один из них, – а ты время зря не терял, как я посмотрю. Пора возвращаться в клетку. Великий Маэстро не любит ждать.
Глава 15
Альфонсо и Канингем сидели в засаде третий день.
– Может просто вернемся и скажем, что маяк как всегда не сработал? – спросил Канингем, устав маяться от безделья.
– Врать в лицо Проктопулусу? Ну-ну, удачи. Я останусь до дальнейших распоряжений маэстро.
– И что он сделает? Снова скажет свое любимое «бездарность»? – скривился Канингем, в точности пародируя учителя.
– Лучше подумай, что будет, если этот Дагон и вправду сюда заявится! Как минимум нам повысят уровень допуска, а возможно примут в узкий круг приближенных учеников.
– Для этого нужно быть лизоблюдом типа Мортимэра и вилять хвостом, как щенок при виде учителя, – скептически заметил Канингем.
– Тебе это точно не поможет. Ты и вправду «бездарность».
Альфонсо отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Каждый остался при своем. Оба мага, выходцы из благородных семей, привыкшие к лести, фальши и показному уважению, в Черной Башне не пользовались особым успехом. Талант и сила – вот на чем строилась иерархия среди учеников Великого Маэстро. И первое и второе обошло Канингема и Альфонсо стороной. Сколько ни обсуждали они свою родословную, подкрепляли ее громкими деяниями предков и состоянием семьи, таланты двух магов не заходили дальше столового этикета и утонченного вкуса при выборе шейных платков.
Признать себя посредственностью было сложно. Поэтому Канингем списал все на превратности судьбы и тотальное невезение, а Альфонсо искал другие способы выслужиться перед Великим Маэстро.
Когда в лаборатории произошла авария, Проктопулус прибег к помощи своих многочисленных устройств. Часть из них после проведенных расчетов утверждала, что сбежавший подопытный умер, а другая выдала десятки направлений и противоречивых данных по месту и времени возможного перехвата любимой лабораторной крысы Проктопулуса. Для проформы Маэстро отправил учеников, чье отсутствие никак не скажется на качестве исследований, на проверку. Так Канингем и Альфонсо оказались в небольшой деревне около дороги, связывающей Тулсу и Горифэл.
Поначалу им пришелся по вкусу небольшой «отпуск», но вскоре все девки были перецелованы, харчи перепробованы, а отсутствие городских развлечений все больше напоминало им о том, как здорово жить в Горифэле. Полтора дня. Ровно столько понадобилось двум избалованным магам, чтобы пресытиться степенной деревенской жизнью. И еще полтора, чтобы начать изнывать от скуки.
Альфонсо обвел таверну взглядом. Ни скатертей, ни коврика у входа. Добротная деревянная мебель не соответствовала утонченному вкусу, а сенные матрасы в комнатах на втором этаже не шли ни в какое сравнение с пуховыми перинами, к которым привыкло изнеженное тело благородного мага. Он пригубил яблочный сидр. Превосходный вкус напитка мерк на фоне грубой деревянной кружки, в которую он был налит. «Уж лучше пить из бутылки, чем из этого уродливого куска дерева», – поморщился Альфонсо. Чтобы сказала его мама, увидев, как сильно испортились манеры сына за последний год, что он провел в обучении у Проктопулуса?
Легкий хлопок заставил Альфонсо отвлечься от размышлений. Взгляд магов замер на краю стола, где материализовалось дымящееся письмо с гербовой печатью Великого Маэстро. Когда Проктопулус искал подходящий символ для герба, ему показалась отличной идея использовать изображение Черной Башни. И с тех пор все изобретения, зелья и бумаги украшал продолговатый символ с закругленным концом.
– Разыграем? – предложил Канингем?
– Два из трех.
– Сойдет.
Быстро разыграв право открыть письмо в «камень, ножницы, бумага», Канингем, от которого отвернулась удача, взял в руки послание. Каждый ученик Проктопулуса на собственном опыте знал, какую опасность таит в себе запечатанный квадратик бумаги. Великий Маэстро любил накладывать на переписку нестабильные охранные руны и с небольшим шансом, процентов пятнадцать не больше, они срабатывали при открытии в руках у настоящего адресата. А письма Проктопулус писал постоянно, предпочитая сводить личное общение с учениками к минимуму.