– Не знаю, в чём тут дело, но это госпожа Танита Бастет…
Фанни растерянно уставилась на Мира.
– Для чего ей ведьмин корень?
Мир пожал плечами.
У Фанни нашёлся носовой платок, она смочила его оставшейся в кружке водой, обтёрла лицо, потом достала из кармана пышной короткой юбки деревяшку и, поднеся её к уху, решительно сказала:
– Танита Бастет. Здравствуйте, тётя Танита… Это Фанни Монца. По очень важному делу. – Фанни неприятно сузила глаза. – У меня есть то, что вы покупаете на улице Сомнений. Новый бов. Да, когда вам будет удобно… До свидания. – Фанни убрала деревяшку в карман и взглянула на Мира. – Как пишут в романах, тебе нельзя здесь оставаться. Собирайся, поживёшь пока у нас. В Спящей крепости спокойнее. У тебя же родителей здесь, в Дубъюке, нет?
– У меня их просто нет, уже… Но я никуда не поеду.
– И после этого решения героя убивают. Читатели сожалеют, но ведь его предупреждали? Слушай, мой герой. Я прочитала много, очень много хроник этого города. Когда здесь произносят ведьма, она слышит. Возможно, она знает про нас, так что не геройствуй, хватай самое нужное, и бежим со всех ног! И бов не забудь.
– Наверное, ты права, Фанни… Спасибо, – поколебавшись, на удивление благоразумно ответил Мир.
Она торопила, он метался по лавке, собирая сумку, и тут кто-то подёргал ручку двери. Потом раздался громкий стук.
Они переглянулись.
– Ведьма на пороге, – сказал Мир.
Фанни на цыпочках подошла к двери, прислушалась.
– Крис, ты?
– Это я, Фанни, – раздался знакомый спокойный голос. – Открой.
Фанни отодвинула засов. За дверью стояла ловисса Длит.
– Вы одна? – спросила Фанни, осторожно выглянув за дверь, – не караулят ли её острые на язык гадалки? К её облегчению, возле лавки больше никто не толокся, на шумной оживлённой улице ловисса словно создала вокруг себя вакуум.
– А вы одни? – спросила Длит, входя в лавку и осматриваясь. – Куда собрались?
– К нам домой, в Спящую крепость… – Фанни вдруг почувствовала, что у неё трясутся губы.
– У твоего спутника есть пропуск?
Мир обречённо взглянул на Фанни – совсем забыли…
– Конечно, есть! – Фанни похлопала рукой по своему бумажному пакету. – Я давно заказала. Теперь Мир может в любое время посещать верхние холмы.
– Хорошо, идёмте. А то Кристофер уже изнемогает без булок.
– Так это он вам позвонил, что я здесь?! – догадалась Фанни. – Заячья душа…
Мир поспешно натянул куртку, схватил сумку с вещами, и все втроём вышли наружу. К вечеру на улице Сомнений стало оживлённее, у гадалок прибавилось работы, и, хотя на них не обращали внимания, Фанни тревожно озиралась по сторонам. Мир пытался запереть дверь, но замок заело.
– В отличие от вас, милые дети, – сказала Длит, взглянув на чёрно-красную вывеску «Антикварная лавка Багорика», – Кристофер знает, что эту лавку называют подозрительным местом. Она ничья, любой может её занять, и у неё крайне дурная слава.
На Мира было жалко смотреть. Ворочая ключом в замке, он покраснел и сгорбился, как старик. Кончики ушей пламенели на фоне рыжих кудрей.
– Могли бы не говорить, – огрызнулась Фанни.
– Оставь как есть, Мир. Ты же не собираешься сюда возвращаться? – Длит пошла к автомобилю.
Мир вынес из лавки лом, сбил вывеску и, стиснув зубы, раздолбил её до неузнаваемости. Покорёженный лист он забросил в лавку и громко хлопнул дверью, подняв тучу пыли.
2
– «Господин Ван развеял слухи о том, что на конкурсе в День всех кошек он использовал липкое заклинание… – хихикая, прочитал вслух Лунг. – «Лазать по деревьям у меня в крови, я ведь родился на дереве, – сообщил хозяин мурра». А вы ему так аплодировали, помните?
– Пощадите, – простонала Айлин.
– Кажется, начальник полицейского управления уже приехал. Как всегда, точен. – Лунг выглянул из кабинета и пригласил: – Сюда, пожалуйста, господин Порох.
После инцидента с Троем, которому Лунг отрезал палец, Айлин, ссылаясь на нездоровье, не появлялась в городском офисе – Милн, готовивший проверку, попросил её пока не ездить на работу и руководить Ассоциацией из дома. Поэтому и все встречи Айлин проводила в Спящей.
Разговор случился не из приятных. Айлин верила в компетентность и неравнодушие Яра Пороха, но его команда до сих пор не вышла на похитителей.
– Госпожа Монца, мы не в силах проверить каждый дом, чтобы удостовериться, что дети живы-здоровы…
Айлин была за то, чтобы школы и детские сады каждый день сообщали в полицию об отсутствующих детях. Яр говорил, что они потонут в информации, что результат будет, только если какой-то ребёнок отсутствует длительное время, а ездить каждый день по домам к остальным заболевшим у них не хватит ни сил, ни ресурсов. При этом из поля зрения неизбежно выпадут младенцы, дети, не посещающие детские сады и ясли, и дети на домашнем образовании. Конечно, их можно проверить отдельно, но на всё требуется время…
– Тогда пусть врачи докладывают, действительно ли ребёнок болен! Так проще, чем ездить по домам?
– Это тоже ничего не даст.
– Нет?!
– Уверен. Даже если мы обнаружим семью с пропавшим ребёнком, родители будут молчать. Детей крадут избирательно, из семей, где их больше, чем один. Чтобы было чем шантажировать.
Айлин терзала тревога. Всё обстояло гораздо хуже, чем она себе представляла.
– Ищите нетривиальные ходы! Вы, Яр, привлекли моё внимание творческим подходом в деле Дупрака. Проверяй проверяющего – этот приём сразу вывел на преступника. Конечно, я не имею в виду, что нужно подозревать и проверять своих…
– Если дело потребует, мы пойдём и на это. На днях, случайно, правда, арестовали одного из наших сотрудников. Работал на выезде. Пропускал по ночам некоторые машины и не отмечал их в журнале. Допрашивали – молчит. Не знаем, сколько семей благодаря ему вывезло своих детей, и все ли дети были на месте.
– Покрывал?
– Да. С врачами и учителями будет то же самое. Город парализован страхом. Старшими по улице, в дополнение к смотрителям, согласились стать всего шестнадцать человек. Люди боятся, не хотят связываться. Так не лучше ли сконцентрироваться на более надёжных способах добычи информации?
– Каких, например? Облавы малоэффективны, по домам ходить не можем, информаторов убивают. А парень с собакой? Комар, кажется? Он заговорил?
– Нет. Новых похищений официально не зафиксировано, а значит, и вызовов группы с собакой не было. Мы установили слежку за Антеем, наблюдаем.
– Почти месяц!
– Да.
– Господин Порох! В другое время я бы восхитилась вашей выдержкой и терпением, но сейчас меня больше порадует реальный результат, любой, лишь бы сдвинуть дело с мёртвой точки!
– Если не менять избранную тактику, результат обязательно появится, – твёрдо сказал Яр. – Пытаемся предотвратить вывоз похищенных детей. Инструктируем население по радио. Надеемся на усиленное ночное патрулирование, на группу с собакой, в этот раз не прошляпим, будьте уверены.
И они снова спорили. Она обещала денег, просила, требовала. Он кивал – осунувшийся, с чёрными кругами вокруг глаз от недосыпа. Похоже, и впрямь делал всё что мог.
…Яр уехал, а Айлин взялась за тяжеленную папку с распечатанными списками выезжающих, которую он привёз ей.
– Что мне с этим делать, господин Лунг?!
– Посмотрите хотя бы знакомые фамилии.
– Хорошо… если это чем-то поможет…
Айлин начала просматривать списки выехавших месяц назад, когда похищения только начались, и сразу наткнулась на фамилию Бастет. Она не могла поверить своим глазам, перечитывала снова и снова. А потом долго сидела с остановившимся взглядом, вспоминая свой визит к Таните. Людской стон, и плач, и крики отчаяния достигнут небес… Услышав их, слетятся стаи хищных птиц, чтобы алчно вырвать младенцев из материнских рук…
В дверь постучали, и в кабинет ворвалась Фанни, за ней, со смущённым лицом, вошёл незнакомый рыжеволосый парень с сумкой на плече, высокий, одетый по-простому. Следом вошли Длит с Лунгом.
– Бабушка! – возбуждённо закричала Фанни. – Это Мир Багорик! Он будет жить у нас! Мы надеемся на твоё понимание и сочувствие! Пожалуйста, не злись, ладно? Он нормальный! А проблемы бывают у каждого! Нам очень нужна твоя помощь!
– Длит… – Айлин беспомощно взглянула на ловиссу.
Та мотнула головой.
– Ничего не знаю. Обещали рассказать при вас. Но на ранний брак не похоже, успокойтесь.
– Какой еще брак? Тебе плохо, бабушка? – опомнилась Фанни. – Ты о чём подумала?
– Да я уже не знаю, о чём думать, Фанни Монца, когда ты так врываешься и начинаешь голосить, – задыхаясь, сказала Айлин. – Багорик? Тот самый, с улицы Сомнений? – Она оглядела Мира с головы до ног. – Напомни, как вы познакомились?
– Дедушка Ричард мне о нём рассказал.
– Кто бы сомневался.
– Ой, – спохватилась Фанни. – Мир – Монца, но, чтобы ты не нервничала, объясняю: он отказывается быть наследником.
– Просто гора с плеч. Может, вы все присядете, успокоитесь, а господин Лунг принесёт нам чаю?
– Ну, какой чай… какой чай?! Тут такое творится! Садись, Мир! – Фанни указала на стулья, стоявшие в ряд у окна.
Не успел Мир усесться, как из кошачьего лаза один за другим вылезли мурры. Потянувшись всем телом, подошла и села перед незнакомцем Сантэ. За ней вразвалку прошествовал Господин Миш; потом словно проплыл шар из меха – мелко перебирая короткими лапками, по кабинету пробежала Мягкая Кошка. Злобно поглядывая по сторонам, Сердитый Ван решил отвоевать себе место рядом с главным мурром и втиснулся между Господином Мишем и Мягкой. Мурра Югаев тут же дала ему лапой по плоской морде – не выпуская, впрочем, когтей. Злоупотреблявший её добротой Ван лишь примирительно вякнул.
Последней явилась заспанная Рыжая Кучка Дрём-Лисов, эту кошку словно облепили рыжим войлоком. Зевая, она приступила к обычному своему занятию – ни на кого не обращая внимания, принялась методично обыскивать кабинет Айлин. Так она вела себя в любом помещении, в котором оказывалась. Расчёску потеряла, говорила Стина. У Рыжей Кучки был настоящий талант к сыскному делу. Она быстренько нашла в высоком ворсе ковра целую горстку мелочей и лапкой сгребла их в кучку посередине кабинета.