Добравшись до вершины, Ван спокойно снял ключи, висевшие на крошечном сучке, и спустился вниз без всякого ущерба для себя, а потом, не обращая внимания на разочарованного Тумана, который с натянутой улыбкой что-то говорил ему, уселся в ярко-жёлтый автомобиль и, торжествуя, совершил круг почёта. Его любимый мурр сидел рядом на переднем сиденье.
Бежка не смог бы описать словами, что творилось на площади. Все ликовали, приветствуя героя. Рукоплескала даже Хозяйка, даже надменный Югай. Карманники во главе с Игровым, тоже в бешеном восторге, шныряли в толпе, как мыши. Праздник удался.
Автомобили с муррами потянулись следом за Ваном, последней уехала Хозяйка. Солнце медленно садилось. Осталось дождаться фейерверка, редкого и прекрасного зрелища, которое проводилось в Дубъюке несколько раз в году.
3
Мемфи Ван торопился, чтобы успеть до темноты сбыть завоёванный приз, красивую, но маломестную, а значит, бесполезную для большой семьи вещь. Одна радость – очень дорогая. Продаст вдвое дешевле, и даже эта выручка существенно сократит его долги.
Его ждали в условленном месте неподалёку от площади Мурров. Свернув в нужный переулок, он нашёл там двоих посредников, передал им приз, и, встав в тени, стал дожидаться сына. Парень запаздывал. Ван зорко поглядывал по сторонам и вдруг увидел на расстоянии вытянутой руки женщину, которой за секунду до этого не было в безлюдном переулке. Прислонившись к забору, она изучающе смотрела на него. На ней была скромная полуспортивная одежда, тёмные волнистые волосы ниспадали на плечи, голубые глаза были выразительными даже без макияжа. Неравнодушный к женской красоте Мемфи Ван назвал бы её красивой, но он узнал её, и его передёрнуло. Об этой молодой женщине, что служила экономкой в Спящей крепости, ходили настораживающие слухи, и Ван положил себе за правило избегать её. Однако сейчас она сама нашла его.
– Э… Что вы тут стоите?
– Надо поговорить.
– Мне некогда! У меня дел полно!
– У меня тоже, но я нашла время, – спокойно ответила Длит.
– О чём нам говорить?!
– Об Айлин. О вашей чёрной неблагодарности.
Он озадаченно уставился на неё и, шагнув поближе, навис как скала.
– Ну?
– Айлин согласилась оплатить половину ваших детских долгов, и ещё частями возмещает долг за украденные мурром драгоценности. Анонимно.
– Айлин? – вырвалось у Вана. Поняв, что невольно выдал себя, признал участие в кражах, он пробурчал: – Я думал, мои кредиторы…
– Они держат вас за горло, но вы продолжаете брать у них деньги. Может, пора с ними распрощаться?
Он закатил глаза, соображая, к чему она ведёт.
– А на что мне содержать семью?
– Пока окончательно не увязли, ищите другие источники дохода.
– Легко сказать!
– Вы сегодня блистали. Мне понравилось. Побольше бы таких представлений, – с прозрачным намёком сказала она.
– Не понимаю! Чего вы хотите?! – прошипел Ван.
– Узнать, зачем вы расшатали переговорную. Вас купили или шантажируют? У Айлин нет важных секретов, ради которых кому-то стоит так тратиться.
– Да я и сам не знаю, – сбавив тон, ответил Ван. – Я потому и согласился, что не видел опасности для Айлин.
Длит взглянула на его нагром, висевший на шее поверх белой рубашки – большой сапфир в оправе, на шнурке.
– Настоящий?
– Естественно!
На глаз не определить, нагром или фальшивка перед тобой – копию изготовить легко. Айлин как-то сказала, это из тех вопросов, который надо бы решить, да руки не доходят.
– А я слышала, оригинал вы продали. Не боитесь детей сиротами оставить?
– Глупости, – проворчал Ван расстроенно и тут же хвастливо продемонстрировал Длит золотой перстень на мизинце. – У меня ещё это есть! От Рейна!
– Может, да, а, может, нет, – улыбнулась Длит. – Это деревяшка доступна любому, потому что Рейн так решил. Но некоторые его поделки отзываются только на кровь Монца.
– Всё-то вы знаете… Что у вас за работа? – не сдержал досаду Ван.
– Такая, что нам лучше дружить. Будем на связи. Главное, что она гарантирует полную защиту от прослушки. – Длит протянула ему телефон-деревяшку, и Ван схватил её без раздумий.
– О! Благодарю… а то моя износилась…
– По ней не видно.
– Так это… она?
– Выкупила в ломбарде.
Он помолчал, напряжённо ожидая, не напомнит ли она ему, что эта деревяшка стоит дороже выигранного им электромобиля, и не потребует ли возместить её стоимость в рассрочку… Но, словно почувствовав, она сказала:
– Это подарок.
– Вы мне нравитесь!
– Господин Горн заплатил вам, чтобы вы предупредили Айлин о первой атаке. Кто атакует, Мемфи?
– Не спрашивайте. Даже если б знал… – Оттопырив нижнюю губу, он мотнул седой гривой. – Лучше у Горна спросите.
– Ещё вопрос…
В проулок заехал ярко-синий автомобиль, и Ван заторопился.
– Не-не! Мне некогда! В следующий раз! И… спасибо за подарок!
Он зашагал к поджидавшему его сыну, но через мгновение остановился, кто-то вызвал его по только что полученной от Длит деревяшке. Он обернулся – и больше не увидел ловиссы.
Выезд из проулка перегородил микроавтобус; из него вылезли Туман и два его бугая, помогавшие с состязанием. Уже севший в машину Ван поднял стёкла и заблокировал двери.
– Вот он… самый умный лазальщик по деревьям… – вне себя, прохрипел Туман, приблизившись. – Открывай, обезьяна!
– Если я открою, тебе не поздоровится, – через стекло ответил Ван. – Это для твоей же безопасности, Туман.
– Ты бесчестная тварь, ты знаешь это? Как тебя земля носит? Мы же договорились, что ты лезешь до середины и спустишься, как будто у тебя прихватило сердце! Для пущего эффекта!
– Пойми, я просто увлёкся… Все эти аплодисменты, восторги… Восхищение толпы, как молодое вино, ударило мне в голову…
– Я тебе сейчас так ударю в голову… – Туман изрыгал проклятия и трясся от ярости. – Вылазь и поговорим как мужчины!
– Делать мне нечего с тобой драться. Я и так без сил. Руки вон до сих пор дрожат. Сам бы лез бы на это дерево!
– Зачем?! У самого себя машину выигрывать? Где она?! Куда дел?!
Спавший сзади Сердитый Ван проснулся, улёгся на спинку кресла хозяина и сквозь стекло уставился на Тумана. Он без конца зевал.
– Видишь, мой мурр тоже устал и хочет спать. Не зли его, Туман.
– Ещё и мурра на меня натравишь?!
– Мой мурр – мои правила. Отвянь уже.
– Где моя машина?!
– Заладил… Моя машина тю-тю. Я её продал одному человеку из метрополии. Вещи из Дубъюка там в большой цене. Даже побывавший у нас новодел.
– Ну, ты скотина… – простонал Туман. – Знал ведь, с кем связываюсь…
– Чего ты так убиваешься?
– Ты же меня разорил! Зарубил на корню мой конкурс! Сейчас Кыс торганёт липким заклинанием, и мне конец!
– Так не стой тут, иди и выкупи у него печать! Сам торгани! Озолотишься!
– Да?! По-твоему, я богат, как Югай?!
– Знаешь, не переживай. Скоро конец света, скоро конкурсы будут неактуальны.
Туман выпучил глаза и в двадцатый раз выругался.
– Успокоил… Чего ты меня пугаешь, Ван?! Да ещё с таким серьёзным видом! Конец света?!
– Не упусти момент, я тебе говорю.
Туман задумался.
– Сколько Кыс запросит? И где взять?
– Покумекай, подзайми… Успокоился?
– Да вроде…
– Вот и хорошо, – обрадовался Ван.
– Чуть не забыл. Тут тебя эта искала…
– Кто?
– Сама.
– Айлин?! – ахнул Ван.
– Да, Хозяйка, я на неё наткнулся. Очень ей твоя обезьянья ловкость понравилась. Просила передать… только это неприличное, не могу при твоём сыне…
– Что она сказала?! – Ван немного опустил стекло, чтобы лучше слышать.
Туман приблизил лицо к щели и тихо произнёс несколько слов, а потом отстранился и сказал удовлетворённо:
– Вот так. Сиди тут, урод, на своём прилипшем седалище. С прилипшими конечностями. – Он сделал попытку просунуть руку в щель, чтобы дотянуться до лица Вана, но мурр угрожающе зашипел, и Туману пришлось ретироваться.
Ван тяжко вздохнул. Он не мог пошевелить ни рукой ни ногой.
– Сынок, ты как? – спросил он, когда Туман с помощниками сели в микроавтобус и уехали.
– Тоже прилип, папа.
– Ваня! Можешь помочь? – Мурр жалобно мяукнул. – Ясно… Ничего, как-нибудь. – Ван сидел, приклеившись правым плечом к дверце. Между тем на город опустилась тёплая ночь и небо с неимоверным грохотом расцветилось красными, синими, зелёными огнями фейерверков. Вану пришлось кричать: – Хорошо, что голова поворачивается и можно видеть эту красоту! Если поднапрячься! Правда, сынок?!
– Да, папа!
Когда фейерверки стали стихать, в стекло постучали. Ван вздрогнул от неожиданности и совсем не обрадовался, снова увидев Длит.
– Вы за мной следите? Что вы ходите по пятам?
– У вас проблемы? – спросила она.
– Никаких проблем… Просто сидим, отдыхаем.
– Папа, может, нам помогут, – подал голос Первый. – У меня всё затекло.
– Помогу, – сказала Длит.
Через мгновение Ван с сыном почувствовали себя освобождёнными из плена неподвижности и вылезли из машины размять ноги.
– Я перед вами в долгу, госпожа ловисса, благодарю, – проворчал Ван.
– Мы недоговорили, помните? Сейчас у вас есть время?
– Найдётся.
– Вы в ещё большем долгу перед Айлин из-за Эдама Рица, Мемфи.
– Почему? – изумился он. – Я не имею отношения к его исчезновению!
– Когда Айлин узнала, что доктор – её внебрачный сын, то решила не сообщать ему, пока Милн не оформит его права на наследство. Хотела сделать всё как надо: щедрый жест, извинения… В это время вы развалили стену в переговорной, а горничная через щель в стене подслушала наш разговор с Айлин и сообщила доктору удивительные новости. – Длит съездила к Фелиси, та плакала и каялась, что в пылу ссоры с доктором приплела лишнее – что все в доме будто бы знали о его родстве с хозяйкой. – Доктор разнервничался, решил, что от него всё скрывали злонамеренно…
– Ядрёна плесень…